– Ну, ладно, кто бы не сказал – он соврал.
– Может, это было просто драматическое преувеличение. Вы многим предлагали себя до доктора Василии?
Гремионис отвел глаза.
– Одной или двум. Ничего серьезного.
– А доктор Василия была для вас чем-то серьезным?
– Ну…
– Как я понял, вы предлагали ей себя несколько раз, что полностью противоречит аврорским обычаям.
– Ох, аврорские обычаи… – яростно начал Гремионис. – Послушайте, мистер Бейли, могу я говорить с вами конфиденциально?
– Да. Все мои вопросы имеют целью уверить меня, что вы не имеете отношения к смерти Джандера. Как только я буду удовлетворен, можете быть уверены, что я сохраню в тайне все ваши замечания.
– Вот и хорошо. Тут нет ничего плохого, ничего такого, чего я бы стыдился. Просто у меня было сильное тайное чувство и я имею на него право, верно?
– Абсолютно верно.
– Видите ли, у меня ощущение, что секс всегда лучше, когда между партнерами глубокая любовь или привязанность.
– Я думаю, что это совершенно правильно.
– И тогда не нужно никого другого, как вы думаете?
– Вполне вероятно.
– Я всегда мечтал найти отличную партнершу и больше не искать никого. Это называют моногамией. На Авроре она не существует, но на некоторых других планетах есть. И на Земле тоже, мистер Бейли?
– В теории, мистер Гремионис.
– Вот этого я и хочу. Я искал несколько лет. Время от времени я занимался сексом и, я бы сказал, чего-то не хватало. Затем я встретил доктора Василию, и она сказала мне… знаете, люди часто откровенны со своими личными художниками, потому что это очень личная работа…
– Ну, ну, продолжайте.
Гремионис облизал губы.
– Если то, что я скажу, выйдет наружу – я пропал. Она сделает все, чтобы я не получал больше заказов. Вы уверены, что все это относится к делу?
– Уверяю вас, что оно может оказаться исключительно важным.
– Ну… – Гремионис не выглядел полностью убежденным – из кусочков того, что рассказывала мне доктор Василия, я собрал факт, что она… – его голос упал до шепота – девственница.
– Понятно, – спокойно сказал Бейли. Он вспомнил, что, по уверению Василии, отказ отца искалечил ей жизнь, и лучше понял ее ненависть к отцу.
– Это возбудило меня. Мне казалось, что я мог бы иметь ее для себя одного и сам не хотел бы никого другого. Не могу объяснить, как много это значило для меня. Это сделало ее в моих глазах сияюще-прекрасной, и я в самом деле очень хотел ее.
– И вы предложили ей себя?
– Да.
– И не один раз. Вас не обескураживал ее отказ?
– Это как раз подтверждало ее девственность и заставляло меня желать еще больше. Меня как раз и возбуждало, что этого нелегко добиться. Я не могу объяснить, но надеюсь, что вы понимаете.
– Да, прекрасно понимаю. Но наступило время, когда вы перестали предлагать себя доктору Василии?
– Ну, да.
– И начали предлагать себя Глэдис?
– Ну, да.
– Неоднократно.
– Ну, да.
– Почему такая перемена?
– Доктор Василия в конце концов дала ясно понять, что у меня нет никаких шансов, а затем появилась Глэдис, и она очень похожа на доктора Василию, и… и… Так оно и случилось.
– Но Глэдис не девственница. Она была замужем на Солярии, и здесь, на Авроре, как я слышал, экспериментировала довольно широко.
– Это я знал, но она… прекратила. Она ведь солярианка и плохо понимает аврорские обычаи. Но она прекратила, потому что ей не нравится, как она говорит «неразборчивость».
– Она сама говорила вам это?
– Да. На Солярии принята моногамия. Глэдис не была счастлива в браке, но она привыкла к этому обычаю и не нашла радостей в аврорской манере, когда познакомилась с ней, да и в моногамии, которой я хочу – тоже. Вы понимаете?
– Да. Но как вы встретились с ней впервые?
– Просто увидел. Когда она приехала на Аврору – романтическая беженка с Солярии – это показывалось по гиперволновой программе. И она участвовала в этом фильме…
– Да, да. Но ведь было что-то еще?
– Не понимаю, чего вы еще хотите.
– Ну, попробую догадаться. Когда доктор Василия отказала вам навсегда, она не намекнула вам на альтернативу для вас?
Гремионис закричал, неожиданно вспылив:
– Доктор Василия сказала вам это?
– Не такими словами, но я думаю, что случилось именно так. Не говорила ли она вам, что было бы полезно посмотреть на новоприбывшую молодую леди с Солярии, которая стала подопечной доктора Фастальфа? Не говорила ли вам доктор Василия, что по общему мнению, эта молодая леди очень похожа на нее, только моложе и сердечнее? Короче говоря, не советовала ли вам доктор Василия переключить внимание с нее на Глэдис?
Гремионис явно страдал. Он посмотрел в глаза Бейли и тут же отвел взгляд. Бейли впервые увидел в глазах космонита страх. Он покачал головой. Не следует радоваться тому, что напугал космонита. Это может повредить его объективности.
– Ну? – сказал он. – Я прав?
Гремионис тихо сказал:
– Значит, тот фильм не преувеличивал. Вы читаете мысли?
50
– Я просто спросил, – спокойно сказал Бейли, – а вы не ответили прямо. Прав я или нет?
– Это произошло не совсем так. Не в точности. Она говорила о Глэдис, но… – он прикусил губу и вдруг выпалил: – Ну, в общем это равносильно тому, что вы сказали. Вы точно описали все.
– И вы не были разочарованы? Вы нашли, что Глэдис действительно похожа на Василию?
– В какой-то мере – да, – сказал Гремионис, – но не по-настоящему. Если их поставить рядом, сразу увидишь разницу. Глэдис гораздо деликатнее, любезнее и веселее.
– Вы предлагали себя Василии после того, как встретили Глэдис?
– Вы что, спятили? Конечно, нет.
– Но Глэдис предлагали?
– Да.
– И она отказала?
– Ну, да.
– И вы предлагали снова и снова. Сколько раз?
– Я не считал. Четыре раза. Ну, пять. А может, больше.
– И каждый раз она отказывала?
– Да. А что, я не должен был предлагать снова?
– Она отказывала сердито?
– Нет, это не в ее характере. Очень ласково.
– Вы предлагали себя еще кому-нибудь?
– Что?
– Ну, коль скоро Глэдис вам отказывала, естественная реакция – предложить себя кому-нибудь другому. Раз Глэдис не хочет вас…
– Нет. Я не хочу никого другого.
– А почему, как вы думаете?
Гремионис энергично ответил:
– Откуда я знаю? Я хочу Глэдис. Это… это вроде безумия, но, я думаю, лучший вид его. Я был бы сумасшедшим, если бы не было этого рода безумия. Вряд ли вы это поймете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});