жертвы пришлось мне идти.
— И что мне было делать? — отвернувшись, скривилась я. — Просто ненавидеть? Жить в этой ненависти? Я пыталась, Аямэ, первое время я пыталась причинить вред и Старателю, и его детям, но это вызывало только боль. Я думала, все мертвы. Что мне, десятилетней девочке, надо было делать, а? Восстать, блять, во имя умершего клана?
— Как девочка, ты делала все правильно. Но что ты делала после того, как узнала, что я жива? М-м? После того, как я сказала тебе, что ты можешь вернуться в семью, ко мне. Ты отказалась. Ты решила играть на стороне Старателя, ты сдалась, поддалась… приняла роль жертвы, польстившись на… игру в героя.
— Я тебя не понимаю. Если ты так на меня злишься, то зачем было приходить тогда на экзамен? Поддерживать меня.
— Я хотела посмотреть, кем ты стала. На что способна. И я была искренне рада тому, что увидела, ты выросла, надо признать, сильным человеком. — Выдохнув и помедлив мгновение, Аямэ продолжила: — Я хочу сказать вот что. Я дала тебе шанс быть героем, жить так, как ты бы хотела. Но теперь ты поступишь по-моему.
— По-твоему? Какой… я вообще здесь оказалась не по своей воле! Даже если тот псих стал хозяином цербера, он не может меня контролировать. Я просто не смогу навредить ему, вот и все! Я уйду и…
— Ты! Останешься здесь! — властный голос сестры едва не пригвоздил меня к месту. Девушка выглядела уже не просто мрачной, ее злость буквально душила на расстоянии. — Хочешь уйти? Нет. Я не хотела отдавать тебя Даби, я бы сама могла стать твоим хозяином, обладая огненной причудой. Но раз так сложились обстоятельства, ничего не поделать. Ты не сможешь долго находиться вдали от своего хозяина, цербер слабеет, и речь не только о силе причуды. Физическая активность, когнитивные способности, психическая состояние — все подвергается деградации. За пару месяцев у тебя начнутся боли, полгода и начнется депрессия, через год ты потеряешь всякое желание жить. Вот что значит быть цербером — не только брать силу хозяина, но и быть его слугой, его рабом. Я не позволю тебе уйти от Даби, я не позволю тебе убивать себя.
— О, прекрасно, а быть рядом с ним — это что, путевка на отдых? Выигрыш в лотерею?
— Ты будешь посредником между Юмемия и Лигой злодеев. Моим доверенным лицом. Я не хотела, чтобы Даби причинял тебе вред, но раз так вышло, значит, так тому и быть.
— Ты издеваешься? Какое доверенное лицо?! У меня экзамен на про-героя через пару месяцев! Я ни за что не стану помогать Лиге злодеев, уж прости, но это не мой путь!
— А какой твой путь?! Путь ребенка, который заигрался в героя? Ты не герой, Наги! — закричала Аямэ, и если бы у нее что-то было под рукой, помимо телефона, она, вероятно, метнула бы это в меня. Но поспешила взять себя в руки. — Ты не герой. Ты рождена в семье Юмемия, мы поколениями состояли в портовой мафии, это наш бизнес, это наша жизнь, мы отвечаем не только за себя, но и за сотни людей, которые с нами работают. Ты должна это понимать, родители уже начали тебя готовить к этой жизни. Это твое бремя, твоя ответственность.
— Да, я помню, — нахмурившись от накативших воспоминаний, я почувствовала подступающую к горлу тошноту. — Тогда я была ребенком и не понимала, но я помню, как меня готовили. К чему меня готовили. Все эти разговоры о долге… о том, что я должна послужить семье, стать защитником, выбрать правильного союзника… Они ведь готовили меня к тому, чтобы продать кому-то, как цербера. Как когда-то продали и маму нашему отцу. Отличная роль, Аямэ. В этот раз только меня продал не отец, а ты.
— Рассуждаешь, как ребенок.
— Скорее уж, как раб, чье мнение не спросили. Ты злишься, что я отпустила ненависть к Энджи Тодороки? Да, я отпустила ненависть, но не собиралась прощать его. Чем ты вообще лучше него? Ты буквально отдаешь меня Лиге злодеев. В этом вся суть? Так ты хотела поступить с самого начала?
— Нет, я же несколько раз сказала, что не хотела отдавать тебя Даби. Будь оно иначе, не примчалась бы к тебе на помощь тогда в лесу.
— Ты примчалась… почему? Чтобы усмирить меня? Даби ведь не удалось спалить меня дотла в первый раз… Так зачем ты пришла? Тебе было бы на руку, если бы я убила всех детишек, меня бы заклеймили злодеем.
— Я пришла, потому что не хотела, чтобы убивали тебя. Веришь мне или нет, но я забочусь о тебе, Наги. Хватит уже играть в детские игры, пора задуматься о важных делах. Ты не какая-то дворовая собачка, ты благородный волк. У тебя есть обязанности перед кланом. И я прошу тебя по-хорошему.
— Намекаешь, что заставишь меня помогать Лиге злодеев принудительно? Удачи. Потому что я ни за что не буду работать со злодеями. Не буду работать с тобой.
От того, сколь хищно прищурилась Аямэ, у меня мурашки пробежали по коже. И так было плохо, а вытерпеть взгляд сестры, не подавая вида, оказалось практически нереально.
— Я тебя предупредила, Наги. Попытаешься сбежать или напасть, пинай на себя. Я действительно хочу, чтобы мы вновь стали семьей, тебе придется повзрослеть. Ты — Юмемия. Прими это уже, наконец. Прошу по-хорошему. Иначе я напомню, как в клане обращались с теми, кто предавал наше доверие.
Глава 16: Пес, сорвавшийся с цепи
There’s fire in my blood
Burn
2WEI — Burn
Огни проносились один за другим, город так и вовсе напоминал россыпь драгоценных огней на бархатной ткани ночи. Мне нравилось путешествовать, кататься на машинах, водить мотоцикл. Но никак не ехать на заднем сидении автомобиля со связанными пластиковой стяжкой руками. Полагаю, только воспитание удержало Аямэ от того, чтобы не запихнуть меня в багажник.
— Поверить не могу, что ты это делаешь, — прервала я напряженную тишину в салоне автомобиля.
Сестра сидела по левую руку от меня на заднем сидении, водитель и охранник молчаливо смотрели на дорогу. Даже радио не включат. Сразу видно, что серьезные мрачные люди.
Аямэ не ответила. Да и что она могла сказать? Не хватало для полной картины натянуть на меня ленточку и завязать бантиком, прежде чем преподнести Лиге злодеев на блюдечке. Не понимаю, на что она рассчитывала. На что они все рассчитывали. Что я просто возьму и стану исполнять их приказы? За