Войдя в приемную, мы остановились у «сторожевого пункта», стола главного ассистента Главы Рода. Хакан объяснил, что Дейриган Каркано требует разрешения присутствовать при разговоре, и ассистент, скользнув по Дейри взглядом, тихо сообщил об этом в передатчик. Спустя минуту мы получили разрешение пройти дальше.
Самый влиятельный мужчина нашего Рода стоял у окна, сцепив руки в замок за спиной; при нашем приближении он повернулся лицом. Ему шесть сотен лет. Он не самый старший представитель Унсури, но на данный момент самый достойный этой «вакансии». Центавриане не стареют, но возраст виден всегда — по уставшему взгляду, по коже, которая становится тонкой и сероватой, по усыхающей фигуре. Еще, конечно, возраст легко определяется по энергетике, но я в этом деле профан.
О нем я знаю, что он психокинетик высокого уровня, и потому стерилен, к тому же асексуал. Это не удивительно, ведь среди сильных психокинетиков немало стерильных асексуалов.
Я приложила руку к груди и склонила голову; Дейриган также поприветствовал Главу.
— Дейриган Каркано, — негромко произнес голосом Глава Рода. — Рад приветствовать вас в нашем доме. Жаль, знакомство наше будет омрачено… Род Унсури отказывается породниться с родом Каркано. Помолвка будет разорвана.
— Могу я узнать причину? — спросил Дейриган.
— Таково мое решение. Я накладываю запрет на ваш с Кэей брак.
— И все же, — Дейри осмелился потребовать ответ, — я хочу знать причину. Если моя кандидатура вас не устроила, следовало сообщить об этом раньше, до того, как началась подготовка к помолвке.
— Приносим извинения за неудобства, — пренебрежительно кратко ответил Глава.
— Это все, что вы скажете? Я… — Дейри запнулся, но тут же взял себя в руки, — я не намерен отказываться от Кэи.
Слова Каркано имели бы больший вес и силу, произнеси он их уверенно, пусть даже возмущенно. Но в голосе Каркано четко слышалась одна лишь растерянность. Он просто не ожидал такого поворота…
А я вот ожидала. Дейриган обещал меня защищать, но на самом деле он сейчас лишний: уверенность покинула его, да и ни к чему ему присутствовать во время семейных разборок.
— Дейриган, я бы захотела, чтобы вы нас оставили, — попросила я.
Он понял, к чему я веду, и кивнул. «Узнай, в чем дело, и потом сообщишь мне», — говорили его глаза. Хакан указал Каркано на дверь, и Дейри покинул приемную. Как только Каркано ушел, я нарушила правила поведения, гласящие, что нельзя обращаться напрямую к Главе Рода, и спросила:
— Мне вы можете озвучить причину?
— Подойди, — вместе ответа велел он.
Я подошла.
Предводитель долго и внимательно рассматривал меня, как прежде, обновленную, меня рассматривал Хакан. Протянув руку, он ухватил меня пальцами за подбородок, вынуждая слегка запрокинуть лицо. Его интересовали мои глаза, не соответствующие нормам. У центавриан бывают глаза иного цвета, чем обсидианово-черный, но проблема моих глаз не только в цвете: я не могу без ущерба смотреть на яркий свет и в темноте вижу скверно. У меня здоровые, зоркие глаза, но обычные — как у младших рас. Это недостаток, который исправлению не поддается.
— Весьма красива. Жаль, с дефектом, — заключил Глава, опуская руку и избавляя меня от своего холодного прикосновения. Вблизи Глава производил несколько иное впечатление, чем издали. Что-то в нем есть такое, что заставляет напрягаться, ждать нападения. Так себя чувствуешь, когда находишься на близком расстоянии от смертельно опасного животного. — Так, значит, хочешь знать причину, по которой я отказал Каркано? Ты выйдешь за другого.
Удивило ли меня это? Нет. Я сразу вспомнила про Таига. После встречи с ним и нашего не самого мирного расставания, можно было ожидать чего-то подобного. Таиг вполне мог лично встретиться с Главой нашего Рода и в красках расписать, насколько выгодно будет нашим семьям породниться. Да, он мог пойти на это — чтобы меня наказать за дерзость, а заодно показать, что мои решения никем не принимаются в расчет.
Я улыбнулась. Раз так, мне есть, чем козырнуть, и как заставить Главу поменять свое решение. Я расскажу о том, что «идеальный» Таиг встречался со мной еще до того, как я получила родовой нож и статус совершеннолетней. Заодно приукрашу рассказ, выставив моего отца слепцом и дураком, а самого Таига — мерзавцем, намеревающимся облапошить Хакана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Догадываешься, кто он? — улыбнулся и Глава, неправильно истолковав мою улыбку.
— Не догадываюсь, а знаю.
— Тогда ты будешь рада услышать, что твой жених здесь, в нашей резиденции, и желает тебя видеть.
— Вы тоже будете рады кое-что узнать о нем, — елейно проговорила я, чувствуя, как прожигает спину взгляд отца. Я не опускаю взгляд, и в голосе моем слышится вызов. Хакан всегда робел перед Главой Рода, поэтому мое поведение его наверняка с ума сводит.
Предводитель Рода благодушно кивнул; моя неучтивость его не покоробила. Я развернулась к дверям, ожидая «жениха» и наслаждаясь видом отца. О, Звезды, какое же это удовольствие — видеть его таким беспомощным! И какое же это удовольствие — знать, что вскоре мы расстанемся, и больше не будем портить друг другу жизнь!
Вскоре ассистент доложил, что гостя привели. Я приподняла подбородок и, все так же держа на лице улыбку, посмотрела на вошедшего.
Нигай.
Он уверенно прошел к Главе Рода, поклонился и приложил руку к груди, приветствуя нас. Подняв голову после поклона, с явным удовольствием посмотрел на меня, наслаждаясь произведенным эффектом.
Я опустила взгляд, чтобы разобраться с сумбуром, в который превратились мои мысли, и едва слышно вдохнула — кислорода стало резко не хватать.
Предводитель Рода заговорил о том, что Каркано уже поставлен в известность, что помолвка с ним будет разорвана, добавил, что не стоит тянуть с официальным заявлением в прессу о другой помолвке… Нигай согласился и выразил желание поскорее разобраться с формальностями, ведь его ждет служба, а он еще должен успеть представить жену Роду.
— Кэя, — покровительственно, почти по-отечески ласково обратился ко мне Глава Рода. — Отчего ты так оробела? Улыбнись своему будущему мужу. Ради тебя он оставил срочные дела.
Конечно, я не улыбнулась, а лишь глубоко вдохнула еще раз, чтобы кислород наполнил кровь, и прояснились мысли. Нельзя торопиться, нужно поступить правильно, сдержаться… Неправильные слова могут погубить меня, а я должна, просто обязана выйти сухой из воды.
— Очень рада, — выдавила я, наконец, и взглянула в лицо Нигая затуманенными глазами. Кровь вскипела моих жилах, когда он улыбнулся, и только железная воля позволила мне сдержаться и не выплюнуть ему в лицо полагающиеся по праву оскорбления.
— Невеста растерялась при виде жениха, — одобрительно произнес Глава Рода и сдержанно рассмеялся. — Не будем мучить взволнованную девушку. Хакан, отведи дочь на свежий воздух, пусть придет в себя. Вашего присутствия пока не требуется. Встретитесь позже.
Отец взял меня под руку и повел куда-то по коридорам, подальше от приемной. Долго идти не пришлось… да и не заметила я пути. Кровь била в голову, вызывая шум в ушах и мельтешение пятен перед глазами. Мне стало нехорошо.
Отец вывел меня на балкон и усадил на небольшую софу. Я села послушно, как кукла, уставившись в одну точку. Хакан же оперся ладонями о балконное ограждение и процедил, уже не сдерживая злости:
— Я так и знал, что ты утаила про Гебуму.
— Естественно, утаила. Что рассказал Нигай? — спросила я, успокаивая дыхание.
— Лучше ты от…
— Что он наплел?! — рявкнула я, прервав отца. Это был первый раз, когда я подняла на него голос и обратилась на «ты», и Хакан оторопел. Его губы дрогнули; он, возможно, хотел что-то еще сказать, призвать меня к послушанию, и тогда я прорычала: — Отвечай, или, клянусь, я пойду к Главе Рода и спрошу сама!
Он моргнул и после секундного замешательства сухо ответил:
— Капитан встретился с Главой Рода лично, еще до того, как Глава прибыл в резиденцию. О том, что идут переговоры с родом Нигай, я и сам не знал. То, что тебе нашли другого жениха, я узнал только сегодня. Меня тоже поставили перед фактом.