Читать интересную книгу Смеющийся волк - Цусима Юко

Реми положил коробочки с бэнто на колени. Больше в него просто не влезет. В одной коробке оставалось ещё больше половины. Глядя на остатки пищи, Реми подумал, что нажрался с голодухи, считая, что болезнь от этого должна пройти, а ведь не учёл, что, если сразу так набить брюхо, понос может возобновиться… Да, дурака свалял…

Рядом Капи тоже сумел съесть не больше трети второго бэнто, оставив большую часть.

Реми вздохнул, шумно выдохнул через нос и шепнул Капи:

— Ты лишнего не ешь, не мучайся.

Капи кивнул, накрыл коробочку крышкой и сказал:

— Ладно, положу в узел, потом доедим.

— Это ещё зачем, такое крохоборство?! И не думай! Нам только пищевого отравления не хватало! Совсем уж кретинизм какой-то получится. Знаешь, какие там бактерии кишат?! — сердито возразил Реми, сам себя коря за несдержанность.

Очередной поезд отошёл от перрона, и на станции неожиданно стало тихо. Все пассажиры из зала ожидания куда-то исчезли. Однако очень скоро в зале опять было полно народу. Пассажиры валом валили на вход. Возможно, эти люди собирались сесть на тот самый поезд, который облюбовали для себя Реми и Капи. В дальнем конце зала сидел мужчина с грязными бинтами на голове и на руках, а рядом с ним старушка-сопровождающая. За дверями гомонила толпа школьников в форменных кителях и платьях-матросках — у них только что кончились уроки. Рядом с Реми и Капи сидела, опустив голову, молодая женщина с каким-то ящиком на коленях, завёрнутым в белое полотно. На один глаз у женщины была надвинута тёмная полоска. Возможно, она везла урну с прахом мужа… Капи молча протянула Реми свою коробочку с остатками бэнто. Тот смял все четыре коробочки и выбросил в бак для мусора. Попробовал закурить после такого долгого перерыва, но вкуса не почувствовал. Правда, и не затошнило.

— Реми, а как ты рассказывал малышам свои истории? Вот ты как-то сказал, что, когда детям плохо, они начинают мечтать, как бы встретиться с родной мамой, да? — спросил Капи, прижавшись сбоку к Реми.

— Ну, не обязательно… Вот ты представь, что те Реми и Капи из книжки в конце концов опять остались вдвоём. С семьёй цветочника, которая была к ним так добра, они вообще не встретились и отправились дальше странствовать. Вот они идут и идут много дней подряд и наконец прибывают в Индию. Там, значит, они встречаются с этим самым Ганди, и Реми становится его учеником. Они вместе с Ганди путешествуют по Индии. Реми, конечно, ездит на слоне. Ганди всех учит чему-то такому вроде Закона джунглей, и потому у него у самого ничегошеньки нет. Даже сандалий он не носит. Ходит в какой-то хламиде и питается только арахисом да бананами. А то и вообще от пищи отказывается… Здорово, а? Реми, значит, обучил слона разным трюкам, и они стали вместе с Ганди так путешествовать — как бродячие актёры — и на пропитание себе зарабатывать. А потом в один прекрасный день какой-то мужик, которому идеи Ганди не понравились, его убивает. Реми к тому времени уже стал совсем взрослым. И вот он становится вторым Ганди. Вот он, значит, берёт с собой слона и Капи и отправляется дальше странствовать в одиночестве — только уже как великий святой, который непременно останется в мировой истории… Вот такие примерно байки я малышне и рассказывал. Что, впечатляет?

— А разве Капи может столько прожить? Он же пёсик всё-таки, — как бы про себя пробормотал Капи, который изо всех сил пытался уследить за нитью повествования.

— Ну, Капи — собака особенная, он вообще бессмертный. Мне малыши тоже часто такой вопрос задавали и очень радовались, когда я так отвечал. Почему-то сиротам очень приятно думать, что где-то такая собачка действительно может быть.

— A-а… Значит, корабль «Лебедь» уже не появится?

— Почему? Потом, когда время придёт, появится. Он же за ними плыл всё время из одной речки в другую — и так до Индии доплыл. Чтобы, значит, там, у Ганди искать помощи. А то вон, младший брат Реми болеет, ему всё хуже становится. Вылечи его! И дороги он не знает… Помоги, пожалуйста! Подскажи, как найти старшего братца, Реми, которого ещё в младенчестве похитили! Тут Ганди им и говорит: вы, мол, жизнь, которая вам дарована, принимайте как она есть, добро всё ваше бросьте, а то печётесь всё больше о своём покое да удовольствии. Потом, значит, младший брат Реми умирает, а старший, то есть сам Реми, уходит в монахи. Мать Реми, та женщина, которая на «Лебеде» плавала, уже не надеется сына найти, тоже постригается и уходит в монашки. И вот она там, в Индии, каждый день в храме молится и кается.

— Ну я, конечно, фотографию Ганди где-то видел. Вот в зоопарке Уэно есть слониха — её Индира Ганди подарила. Так её и назвали — Индира… Не знаю, родственница она тому Ганди или нет… Ганди — он вроде Христа. Христос ведь тоже мёртвых воскрешал, одну рыбу в тысячу превращал, по воде ходил — а всё-таки его убили.

— Нет, Ганди же не святой или патриарх какой-нибудь, он же был мыслитель. Это совсем другое дело. Хотя вообще-то похож. Индира Ганди — она дочка премьер-министра Неру, что ли? Хотя ладно, это не важно. Я ж рассказываю историю про Реми и Капи!

Пока они беседовали, у Реми опять зачесалось всё тело. Капи тоже непроизвольно стал скрести плечи и бёдра. Реми не на шутку обеспокоился: ведь с блохами как будто бы уже было покончено… Конечно, святому вроде того, о котором он только что рассказывал, не пристало бояться блох, вшей и клопов. Он, конечно, на самом деле не второй Ганди, но, пожалуй, всё-таки пора привыкать к этим мелким неприятностям… При этой мысли он почувствовал прилив жизненных сил.

Тем временем начали запускать на перрон пассажиров, ожидающих поездов линий Маидзуру и Огама. Реми и Капи стали в очередь на контроль и прошли на платформу. Школьников заметно прибавилось. Поезд был местный, со всеми остановками: наверное, школьники всегда на нём возвращаются после уроков домой. Держась подальше от этой компании, Реми и Капи принялись внимательно изучать доску с плакатами туристической рекламы. «Ама-но хасидатэ» — «Лестница в небо». Это название им точно уже доводилось где-то слышать. Наверное, какое-то известное место… А вот какие-то совсем незнакомые названия: Микатагоко («Пять озёр на три стороны»), Кэхи-но Мацубара («Сосновый бор в Кэхи»), Вакаса Сотомо («Мшистая пещера в Вакаса»). Был ещё плакат, рекламирующий пароходный маршрут «Западный Маидзуру-Хоккайдо». Теплоход отправлялся из Вакамацу и шёл с заходом в Маидзуру и Фусики до Отару. От Маидзуру до Отару плыть надо было неделю. Название теплохода было «Ниигатамару». Каюта третьего класса стоила 224 иены. Была ещё реклама японских гостиниц-рёканов. Как будто бы и в Фукутияме была рёкан.

К платформе подошёл дизельный поезд. Реми и Капи решили в вагон не заходить и остались стоять в тамбуре. До Западного Маидзуру ехать было всего минут сорок. Реми ужасно захотелось сесть на пароход и поплыть из Маидзуру прямо до Отару — как на том рекламном плакате. Всего-то за какие-то 224 иены! Баснословно дёшево! Железнодорожный билет из Уэно до Фукусимы со студенческой скидкой стоил 280 иен. Может, они ошиблись, и на самом деле там было написано 2000 иен? Вообще-то, и две тысячи тоже можно было бы заплатить. Всего за 5000 иен вдвоём доехать до Хоккайдо без всяких хлопот с пересадками… Плыть себе спокойно и любоваться Японским морем… Японское море… Интересно, какое оно?.. Сердце Реми защемило от ожидания. Наверное, ревут высокие чёрные волны. Яростно дует ледяной ветер из Сибири. Разные моря есть на свете. В каком же тесном мирке он до сих пор жил! — горестно подумал Реми. Если это рейсовый пароход, на нём уж наверняка ничего такого ужасного, как на том холерном корабле, не произойдёт. Конечно, и еда там есть, и баня. Правда, если ехать до Отару, деньжат останется маловато, но ведь в том краю должно быть меньше мерзких обезьян, и к тому же, если они уже окажутся у моря, может быть, представится случай добраться до Сибири. А если попадёшь в Сибирь, то уж обратно в Японию не вернёшься… Реми и Капи станут русскими и будут себе дальше странствовать, как Ганди. Правда, Ганди ходил всё время босиком, а в Сибири холодно — босиком, наверное, не погуляешь… И со слоном там ничего не получится. Может, вместо слона там надо будет ехать в санях с собачьей упряжкой…