люди меня не впустят. Если откроют дверь, для них это будет означать смерть. Не знаю, откуда взялись эти твари. Вокруг ничего, кроме пустыни и песчаного моря. Меня охватывает отвращение. Еще сильнее зажмурившись и сжав губы, я пробую стряхнуть с себя насекомых. Только вот сколько ни сбрасывай их с тела, возвращается еще больше. Меня мутит, я ощущаю рвотный позыв, но рот открывать нельзя. Пара пытается забраться мне в ноздри. Сбив их, я закрываю нос, но мне нужно дышать. Все тело горит и чешется. Мысленно я издаю крик и оседаю вниз. Катаюсь по земле, пока не понимаю, что это ошибка. Теперь меня покрывает все больше и больше насекомых, и в конце концов под их весом становится невозможно пошевелиться. Вжавшись лицом в песок, я все равно пытаюсь подняться. Однако сдаюсь после третьей попытки. Если не случится чудо, утром от меня не останется даже обглоданных костей. Саранча сжирает все, что попадается ей на пути. По крайней мере, такая – точно, и это ужасно. Они разрывают мою одежду, а раны от укусов горят огнем. Это хуже, чем песчаная буря Калимы. На этот раз у меня нет шансов.
Не успеваю закончить последнюю мысль, как на меня обрушивается ледяной ветер. Он настолько холодный, что саранча замерзает и соскальзывает с меня, а на коже образуется тонкая ледяная корочка. Балласт исчезает. Стуча зубами, я пробую подняться на ноги. Выходит только встать на колени, прежде чем меня резко поднимают, и вот я уже смотрю в глаза Сета. Золотистые крапинки в них светятся. Он прижимает меня к дому и, заслоняя, встает передо мной. И пусть сейчас сильное тело закрывает меня от новой атаки, но стрекот нарастает и звучит все яростнее. Саранча сожрет нас обоих. Несчетное множество тварей ползет по его волосам, плечам и спине. Я тянусь, чтобы стряхнуть их, как Сет резко вскидывает руки, и ветер усиливается. Он треплет мои волосы и тонкую ткань одежды. Солнце медленно карабкается вверх по горизонту, а из ладоней Сета бьют потоки света и льда. Впервые я вижу в нем бога, которым он и является. Бога, который мановением руки способен уничтожить сотни, нет, тысячи людей. Сет беспощадно посылает свою силу в жужжащий рой. У саранчи замерзают крылья, и насекомые замертво падают на землю. Мне тоже с каждой секундой становится холоднее. Позабыв обо мне, Сет сконцентрировался на уничтожении стаи. С моих ресниц свисают маленькие сосульки. Дрожа, я прислоняюсь к стене дома и издаю отчаянный стон. Теперь меня не сожрут, а заморозят. Великолепно. Не знаю даже, что лучше. У меня темнеет в глазах.
Когда я сползаю вниз по стене, Сет резко разворачивается, ловит меня и берет на руки. Стоило ожидать, что он будет ледяным, но бог скорее как печка. Тягучее тепло проникает мне под кожу, в кости и вены.
– Что ты забыла на улице? Это было крайне безрассудно.
В его голосе звучит напряжение, словно Сет изо всех сил старается обуздать недавно высвобожденную мощь. В стремлении утешить он гладит меня по спине, и его дыхание успокаивается вместе с моим. Проходит какое-то время, прежде чем у меня оттаивает язык, давая мне возможность ответить.
– Я услышала шум, а когда собралась выглянуть, меня вытолкнули и заперлись. Я не смогла вернуться.
Все его тело цепенеет, а ярость разгорается с новой силой.
– Кто посмел?
– Хозяин и его семья. Наверняка подумали, что если бросить саранче лакомство, то она пройдет мимо.
– Они за это заплатят. – Его тон так грозен и холоден, что мне становится страшно.
Положив ладонь ему на грудь, я поднимаю глаза. Не знаю, осознает ли Сет, но он не надел маску. Передо мной по-прежнему лицо прекрасного, но теперь уже беспощадного бога. Я с трудом сдерживаю инстинктивно охвативший меня страх.
– Они хотели спасти своих детей, – произношу дрожащим голосом.
– И пожертвовать тобой, хоть и знали, что ты под моей защитой? Современные люди все так же глупы, как и три тысячи лет назад.
– Тут не поспоришь.
Он улыбается, и мрачное, безжалостное выражение лица испаряется.
– Ты здорово меня напугала.
Измученная, я кладу голову ему на плечо. Сначала Сет слегка напрягается, но потом постепенно привыкает к близости.
– Ты успел как раз вовремя. Спасибо. – Сейчас меня трясет уже не от холода, а от осознания, какой участи я избежала. – Кстати, где ты был?
– Я…
Ответить он не успевает, поскольку на нас опускаются темные тени. Сначала я различаю лишь смутные очертания, а затем два огромных крыла. А вот и настоящие проблемы. Кто-то дергает меня за воротник, вырывая из объятий Сета. Я колочу руками и ногами, но Гор разворачивает меня к себе и встряхивает.
– Где Кимми? – дико орет он.
– В доме. – Оттолкнув его от себя, я ловлю осуждающие и одновременно шокированные взгляды Данте и Энолы, стоящих по щиколотки в дохлой саранче. – В своей постели.
Надеюсь.
Гора запертая дверь не останавливает. Он бьет в створку ногой, срывая с петель, и несется внутрь. Вспыхивает золотой свет, и слышится визг жильцов. Я боюсь за них и за Кимми.
Азраэль и Сет катаются в песке среди мертвых насекомых. Во время драки они так быстро двигаются, что не получается разобрать, кто сверху, а кто снизу. В эту секунду Азраэль размахивается и бьет Сета кулаком прямо по лицу. Тот хватает ангела за шиворот и швыряет в стену сарая на противоположной стороне улицы. Издавая животный рык, они вновь набрасываются друг на друга. Как по-детски, тоже мне бессмертные! Тем не менее мое облегчение от того, что они здесь, не знает границ. Мне нужны их помощь и защита. Это выше моих сил, пускай обычно мне и нравится думать, что я все контролирую.
– Ты в порядке? – спрашивает Данте, шагая ко мне.
– В порядке. Сет очень вовремя уничтожил саранчу, прежде чем я стала ее завтраком.
– Твоим шуточкам придет конец, когда Аз с тобой разберется, – встревает Энола. – Он зол как черт. Просто так тебе это с рук не сойдет.
Без понятия, какой реакции она ожидает. Но я точно не собираюсь падать ниц и молить его о пощаде.
– Тогда пойду-ка я освежусь, пока он не развеял меня по ветру.
Развернувшись на пятках, я повторяю путь Гора. С каждой ступенькой мне становится все страшнее. А вдруг саранча все-таки пролезла в дом? Я могу найти Кимми мертвой, задохнувшейся под тысячей этих тварей. К счастью, когда я влетаю в комнату, она сидит в изголовье кровати. Явно только разбуженная, кузина