него вышло только невразумительное урчание.
— Вот давайте не будем шуметь, — шёпотом потребовал Олясин. — Обойдём зюбрей лесом, а то распугаем ещё, вся долина узнает!
Краем чащи они выбрались в балку, поросшую буйными травами. Сверху открылось бледно-жёлтое небо, наискось разлинованное облаками. Балка вывела к ручью в старом русле среди обрывистых берегов. За ручьём вскарабкались на поросший кустарником холм. И там, среди зверобоя, дрока и лютиков, в первый раз повстречали корявых.
Те выглядели, как и назывались. Пара гуманоидов среднего роста с потемневшей, обветренной кожей. Сутулые, худощавые, с нездорово искривлёнными конечностями и бугристыми опухолями по всему телу. В плетёных накидках из стеблей. На шеях болтались верёвочные украшения. В руках мутанты несли лёгкие деревянные копья.
Увидев пятёрку искателей, они настороженно замерли. Плоские лица с тонкими губами и блестящими глазками сморщились.
— Мы не желаем конфликта, — объявил Олясин, показывая открытые ладони. — Мир! Дружба! Ступайте своею дорогой, а мы пойдём своей…
Окинув компанию быстрыми взглядами, корявые опасливо отступили. Отойдя на сотню шагов, повернулись и исчезли среди кустарника, качающегося на ветру.
— Если их кормит долина, они знают каждый её угол, — прокомменитировал Гудж.
— Надеюсь, мы тут не задержимся, — буркнул Батлер. — Сколько ещё до руин?
— Так вон же они, — хрипло вымолвил Костик, указывая рукой.
И действительно. Одно из строений виднелось над лесом неподалёку. Тёмно-серое, угловатое, полуразрушенное, оно словно высматривало их из-за деревьев. Недобро таращилось чёрными прямоугольниками оконных проёмов.
Гном поёжился. Даже Кэррот почувствовал холод между лопатками.
— Дошли, — сказал он невозмутимо.
Глава 7
У самых руин выглянуло солнце, и пейзаж стал чуть дружелюбнее. Построек было несколько, над деревьями высилась самая крупная; рядом ютились коробки развалин, выбеленных временем и облепленных мхом. Через них прорастали мудрёно закрученные деревья с разноцветной листвой. Земля дыбилась, будто от давнего взрыва. Кое-где из неё торчали массивные проржавевшие детали старинных механизмов.
— О, бетон, — одобрительно хмыкнул Батлер Броки, колупая ногой древние плиты.
Констанс подошёл к высокому зданию. Трёхэтажному, судя по окнам. Угловая часть рухнула, и внутри, как в разрезе, виднелись обвалившиеся перекрытия, сырые разводы на стенах, сочная зелень мха да случайный блеск паутины.
— Что-то заметил? — спросил Кэррот, крутя головою по сторонам.
Наумбия обратилась к волшебному чутью. Ничего не почувствовала. После давнего выброса здесь царил монотонный магический гул; разобраться в этом шуме не удавалось.
Троллин Гудж недоверчиво ворошил обломки рогатиной. Дурные камни. Немые, безликие. Ненастоящие. И вообще место странное. Мирно светило солнце, приветливо шелестела листва, но хотелось уйти с открытого пространства. Руины таили недоброе.
Батлер тоже ощущал смутное беспокойство и собрался на это пожаловаться, но его, как всегда, перебили.
— Кто такие? Чего заявились? — спросил из руин отчётливый голос. Звук, дробясь, отражался от стен, так что было не разобрать, где говорящий. В большом здании? Слева, в обрушенном? За ним?
— О! — вскричал Броки. Он готов был поклясться, что за постройкой стоит прямоходящая рыба с красной чешуёй, но вгляделся и понял, что это лишь яркое дерево.
— Что вам надобно здесь? — звонкий голос звучал непривычно, по-иноземному. Костик замер, припоминая восточный акцент. На тарбаганскую речь не похоже… Гудж нахмурился: расспрос живо напомнил недавнюю свару в трактире.
— Отвечайте иль проваливайте! Небось, потырить чего удумали? — Изваров понял, что дело не только в акценте. Сама речь строилась старомодно, как у древних дедов, что совсем не вязалось с молодым и задиристым тембром.
— Э-э… — обратился Кэррот к зиявшему окнами зданию. — Ты шкуропляс?
— Не ведаю, что это, — откликнулся голос.
— Похоже, беседа не складывается, — процедил сквозь бороду Батлер. Волшебница прижала палец к губам, дескать, помолчи.
— Почему не убили деформов? Известят остальных. Гости им не по нраву.
Кэррот понял, что речь о корявых.
— Бить аборигенов? Их и так природа обидела… у нас другая задача, — он лихорадочно думал, что выкинет оборотень? Нападёт? Убежит? Спрячется? Но пока он не прочь поболтать, почему бы не поддержать разговор.
— Знать, первыми не нападаете… А задача какая?
— Ты-то кто? Покажись сначала! Не тронем.
— Верно. Дальнобойных снастей нет, а чары тут и поныне прескверно работают…
Стукнул упавший камешек. Костик вздрогнул — в окне третьего этажа возникла фигура.
Все пятеро выдохнули. То была дева с серебряным луком.
По крайней мере, так казалось издалека. Полсотни метров до здания, солнце в глаза, в окнах тень. Они видели среднего роста фигуру в серо-зелёной одежде, светлые волосы, убранные в пучок, лук с матово сверкающими деталями. Оперённая стрела на тетиве.
— Только без кутерьмы, — предупредила их дева. — Теперь говорите.
Кэррот покосился на остальных и решил приоткрыть карты.
— Нас прислал чародей. Он желает с тобой пообщаться.
— Тот, который водою колдует? Круглый, маленький? — описание походило на Вармазея. — Донесите, людей его схоронила по совести. Даром, что первые начали!
— Ты действительно это… изменяющее облик создание? — спросил Костик, раздумывая, сможет ли отвести стрелу. Дева в окне тряхнула волосами:
— Не возьму в толк, о чём ты! Искони такая, давно ничего не меняю.
— Как тебя зовут? Я Наумбия Шноррел, а ты? — приложила руку к груди волшебница.
Лучница на мгновенье задумалась, а потом отозвалась:
— Некоторые кличут Фириэлью.
Краем глаза Олясин заметил, как вскинулись брови Наумбии. Костик дёрнул его за рукав и сдавленно просипел:
— Нужно поговорить…
— Мы сейчас отойдём и вернёмся! — объявил Кэррот. — Никуда не уходи, Фириэль!
— О, об этом не беспокойтесь.
Они отошли поодаль, за цветастый кустарник и извилистые деревья. Здесь было безветренно, под ногами чавкала сныть. Солнце скрылось за бледной завесою облаков.
— Что будем делать? — осведомился Изваров.
— Для начала окружим здание, — начал Кэррот. — Нас лишь пятеро, но когда Наумбия применит чары…
— Я не стану применять чары, — решительно возразила Наумбия.
— Ты что, Кёрт? — Изваров нахмурился. — Это же Фириэль!
— Не ведаю, что это, — отозвался Олясин, передразнивая деву из руин. Волшебница возвела очи к небу. Костик сдержанно объяснил:
— Фириэль. Эльфийка. Родилась до Гигаклазма. Триста лет странствует то там, то сям… Видала множество исторических деятелей. Нам же это в учебке читали, как ты не помнишь!
— Да я спал на той лекции после гулянки… Как на всех почти. Что, серьёзно эльфийка? Как известный эльф… Дирст? Дсирт?
— Дрист Уродец. Только он — персонаж лубка, а она — живая легенда!
Кёрт Олясин медленно втянул воздух носом, упёр руки в бока и обвёл всех участливым взглядом исподлобья.
— То есть… я правильно понял, вы не хотите вести к Вармазею живую легенду?
— Ну ты и негодяй! — с чувством высказалась Наумбия. — Хочешь продать этому живодёру вольного человека?
— Она эльфийка! Трёхсотлетний мутант нестареющий!
— Она женщина! И мы все тут мутанты,