Каким–то образом он все–таки уснул ночью, а когда проснулся, солнце уже перевалило горные вершины, небо было укрыто толстым слоем дождевых туч и Пру исчезла.
Он запаниковал, скинул одеяло и поспешно натянул сапоги, сразу же после этого начав поиски. Очутившись на ногах, он выкрикнул ее имя, не заботясь, что кто–нибудь может услышать, и с облегчением вздохнул, когда она ответила. Он пошел на звук ее голоса, выйдя из рощи, где открывался вид на южную часть долины, и нашел ее сидящей на траве, глядя на расстилавшуюся местность.
— Больше так не делай! — раздраженно рявкнул он. — Я не знал, что с тобой случилось!
Она слабо улыбнулась ему.
— Извини. Я просто больше не могла спать — или даже притворяться спящей — поэтому я встала и пошла сюда, чтобы подумать. Я забыла, что ты проснешься.
Она выглядела такой измученной, что он моментально пожалел о своих словах.
— Я просто испугался, вот и все. Это не твоя вина.
— Это единственное, с чем я согласна. — Она снова отвела взгляд. — Я на самом деле все испортила, Пан.
То, как она произнесла эти слова, вызвало беспокойство. Она говорила так, будто сдалась.
— Ты сделала то, что должна была сделать, и в этом нет ничего плохого. Если бы ты не убила его, то он убил бы нас. Ты знаешь это.
— Я размышляла, что если бы смогла ранить его… или ударила кинжалом по рукам или ногам или просто…
Он обнял ее и прижал к себе.
— Ты могла бы попытаться сделать много всего. Но это привело бы к одному — тебя бы убили. Ты сделала единственное, что могло спасти нас обоих. — Он замолчал, пытаясь найти, что еще сказать, отыскать слова, которые успокоят ее. — Ты сделала то, что Король Серебряной Реки просил тебя сделать. Ты защитила меня. И себя. Ты ничего не испортила.
Она отрицательно замотала головой, но ничего не сказала.
— Так или иначе он представлял опасность. Мне следовало избавиться от него раньше. Мне следовало отвести его в Арборлон и отдать в руки Королевы. В любом случае он не собирался нам помогать. Он был послан, чтобы нас убить, и собирался сделать именно это.
Она кивнула, но по–прежнему ничего не ответила.
— Ты ведь знаешь, что он не собирался отпускать тебя. Или меня. Ты же знаешь это, не так ли?
— Да. — Она снова посмотрела на него и он увидел, что она плачет. — Чего я не знаю, так это как мне теперь жить с тем, что я сделала. Я убила его. Я не хотела стать тем, кто убивает людей. Я понимаю, что это было необходимо и что он собирался убить нас и у меня не было выбора. Я все это понимаю. Рационально. Но в своей душе я знаю, что все это ничего не значит. — Она перевела дух. — Я разбита, Пан. От всего этого я разобрана по кусочкам и не знаю, что с этим делать.
Он молча смотрел на нее, не в силах придумать, что же еще сказать.
— У тебя не было выбора, — наконец повторил он. — Ты должна была его убить.
— Прекрати так говорить! — она сжала пальцами свои рыжие волосы, как будто стараясь их вырвать. — Прекрати!
— А что еще мне сказать? Ты сделала все, что смогла. Ты можешь не заострять на этом внимание. Отвлекись хоть на минуту от этого, Пру. Хватит терзать себя.
Потом она поднялась на ноги, встав перед ним, как будто могла раздавить его своим гневом.
— Тогда перестань меня опекать! Хватит обращаться со мной, как с ребенком! Ты хочешь знать, что ты можешь сделать? Я не знаю! Я не знаю, что я могу сделать, поэтому как я могу знать, что рассказать тебе? Выясни это сам. Будь мне старшим братом и скажи мне то, что имеет значение. Скажи мне то, что мне нужно услышать, вне зависимости от того, насколько это неприятно. Просто будь честен со мной!
Она отвернулась и отошла к краю поляны, обняв себя руками, склонив голову и подергивая плечами. Сейчас она рыдала и это, казалось, еще больше расстраивало ее.
Или то, что она оказалась в этом месте. Или что мир жестоко с ней обошелся. Или все сразу. По правде, он не мог точно сказать.
— Я одно могу тебе сказать! — прокричал он ей. — Я могу сказать тебе, что вне зависимости от того, насколько плохо ты чувствуешь себя или думаешь обо мне, вне зависимости от того, что случится дальше и как все обернется, я всегда буду рядом с тобой! Вот что я могу тебе сказать!
Она ничего не говорила и не переставала рыдать. Он стоял на месте, не пытаясь к ней подойти. Он ждал, когда все пройдет. Если и было что сказать, то она бы это сказала. Он сказал все, что считал нужным.
Спустя довольно долгое время она успокоилась и подняла голову. Она стояла и смотрела на долину. Затем вытерла глаза, повернулась и направилась к нему. Не остановившись, она проследовала мимо него.
— Все прошло, — сказала она. — Давай заберем наши вещи и двинемся в путь. Нам не стоит больше терять время, чтобы добраться до Таши и Тенерифе.
Он последовал за ней, когда она скрылась среди деревьев, направляясь обратно в их лагерь. Ему хотелось сказать себе или, может быть, даже ей, что он никогда не поймет женщин, однако он чувствовал, что он не первый, у кого сложилось такое мнение, и весьма вероятно, не последний, и на самом деле с этим ничего нельзя было поделать.
Поэтому отбросив это бесполезное суждение, он сделал глубокий вдох, выдохнул, отбросив все сомнения, и потопал за ней вслед.
* * *Спустя тридцать минут они прошли то, что осталось от предгорий, поднимаясь в горы к проходу Афалион.
В течение первых двух часов пути они почти совсем не разговаривали, сосредоточившись на подъеме, прячась в пелене молчания, где они могли все обдумать.
День оставался серым и пасмурным, солнце казалось размытым свечением за слоями туч, температура падала, а ветер становился все сильнее по мере их восхождения. Пару раз они увидели коз и овец на скалистых обрывах и участках травяных лугов очень близко к линии снегов, но никого из людей или эльфов, вообще никого, кто ходил бы на двух ногах. Они бы сделали остановку, чтобы поесть, но у них не осталось пищи, за исключением небольшого количества хлеба и воды, которые они разделили во время подъема.
Не однажды Пантерра хотел что–то сказать о событиях предыдущей ночи, но каждый раз, когда он испытывал это искушение, он перебарывал его. Он понимал, что ничего из того, что он скажет в этот момент, никак не поможет сложившейся ситуации. Пру поговорит об этом снова, когда будет готова, и ему пришлось оставить все, как есть.
Поэтому когда он снова заговорил, то выбрал тему о том, что они собираются делать теперь, когда с ними больше нет Боннесанта.
— Ты сказала прошлой ночью, что нам нужен новый план, — начал он разговор, стараясь придать голосу спокойный и непринужденный тон. — Думаю, сначала мы должны сделать то же, что и прежде. Мы должны найти Фрину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});