– Нет, – мягко ответила она. – Не думаю, что это совсем уж несправедливо.
– Значит, мы спустимся вместе? – Сердце мое радостно забилось, взлетая до небес…
– Нет. – …и рухнуло на пол. – Но я понимаю, почему ты спросил.
Несколько долгих секунд мы оба молчали. Авариэль вздохнула и, нагнувшись, вытащила из-под кресла рюкзак. Она накинула лямки на плечи, подтянула левую плотнее.
– Тот спуск на дно Великой Тьмы был единственным случаем, когда мне не удалось то, чего я хотела, – наконец ответила она. – Поэтому я здесь. – Авариэль подтянула вторую лямку и поднялась на ноги. – Люди иногда так сильно нуждаются в чем-то, что готовы пожертвовать всем ради исполнения задуманного. Я не хочу иного пути.
«Я думал, что ты необходима мне, – мысленно произнес я. – А сейчас не знаю… Я полагал, что если увижу тебя снова, то выясню это».
– Понимаю, – сказал я.
– Надеюсь, что так, – сказала она, закидывая рюкзак на плечи. Затем ее лицо смягчилось. – Я никогда не хотела причинять тебе боль, Томио, надеюсь, ты веришь в это. Жаль, что я не тот человек, который мог бы разделить с тобою жизнь, и, наверно, в этом больше моя вина.
Я пожал плечами.
– Наверно, я потому и желаю тебя так сильно.
Она вздернула подбородок и повернулась к венерианцу.
– Значит, договорились, Хасалало. Завтра я приду к тебе за остатком гонорара, и мы сделаем это.
– Да, Авариэль. – «Да» прозвучало как «Та-а-а», с шипением и свистом. Над столом висел тяжелый запах корицы.
Авариэль кивнула и ушла. Я посмотрел на Хасалало, он посмотрел на меня.
– Итак, ты тот человек, который спускался с ней, – то ли спросил, то ли сказал он. – Из-за тебя она не достигла дна Великой Тьмы и не увидела кости предков или Подводные Огни.
– Да, – ответил я. – Это была моя вина. – Признаться оказалось гораздо тяжелее, чем я предполагал, и я постарался загладить сказанное улыбкой, но не был уверен, что шрилиала поймет меня.
Он кивнул.
– Я никогда не увижу ни Великую тьму, ни Подводные Огни, – произнес он, указав на татуировку на своей голове. Барботер просипел; это звучало как вздох.
Я не знал, что ему ответить. По прошлому своему пребыванию на Венере я знал, что, где бы шрилиала ни умер, как бы далеко ни находилась колония подобных ему, его тело отправляется в Великую Тьму – в глубокий каньон на горе Блэкстоун, где шрилиала, специально посвященные в это действо, совершают пышную церемонию. Может быть, тут подошло бы слово «жрецы», но, поскольку у венерианцев нет религии в нашем понимании, этот термин не используется. (Черт побери, я даже не могу сказать точно, как они размножаются, хотя ученые, живущие на Венере, могли бы ответить на этот вопрос.) Тело опускается в Великую Тьму с молитвой, или это не молитва, а ритуальная речь, и останки шрилиала, если они относятся к «каменной кости», будучи тяжелее воды, медленно опускаются вниз, в черные воды, в направлении…
…Ну, скажем, в направлении дна, которого никто из людей еще не видел. Мы можем сказать о Великой Тьме следующее: это длинная вертикальная полость в вулканической породе. Возможно, лавовая труба, уходящая в кору, глубоко вниз. Тонкий потолок этой вертикальной пещеры рухнул от тяжести воды, и так появилась Великая Тьма. Кроме прочего, шрилиала не говорят об этом вслух и не разрешают каким-либо камерам или автоматическим приборам сопровождать тела в их последнем пути: как разумные существа, мы должны уважать их традиции. Для них это святое место, и мы не можем осквернить его.
Но они позволили нам совершить путешествие в Великую Тьму. Но нам не удалось его совершить. Точнее, мне не удалось, а из-за меня не справилась и Авариэль.
Я увидел вспышку, или мне показалось, что я увидел ее, и что-то вроде подводной волны ударило меня, отнеся в сторону каньона. Скалы начали рушиться, я крикнул Авариэль и в тот же миг почувствовал невыносимую боль… Когда очнулся, был уже в Блэкстоуне, в больнице. Точнее, половина меня…
Я надолго задумался, и барботер Хасалало снова зашипел:
– Вы и Авариэль были… любовниками? Мы не понимаем человеческих отношений.
– Чаще всего мы тоже, – ответил я.
Хасалало пробормотал что-то себе под нос, его огромные глаза мигнули, он вытянул руки, и я увидел пятнистые перепонки между его пальцами. Кожа его блестела от специального геля, который шрилиала применяют, чтобы сохранить влагу, когда находятся на суше.
– Почему ты хотел увидеть Великую Тьму и Подводные Огни? – спросил он. – Раньше.
– Я, собственно, не очень-то и хотел.
Хасалало моргнул. Казалось, он подбирал английские слова.
– Это… если… как… – Он остановился. Вздохнул. – Тогда зачем?
– Авариэль это было нужно. А мне нужна была Авариэль.
Хасалало вздрогнул. Как я помнил, на Венере это эквивалент передергивания плечами.
– И это все объяснение?
Я улыбнулся.
– Мне этого достаточно. Может быть, моя бабушка сможет объяснить лучше. Если ты когда-нибудь встретишься с ней.
Воспоминания снова нахлынули на меня…
Торжество было более или менее в честь Авариэль. Я говорю «более или менее», потому что бабушка Эвако устраивала сбор всех родственников каждый месяц, независимо от того, имеется для него повод или нет. Авариэль только что вернулась с восхождения на ранее не покоренные восточные скалы Олимпа на Марсе, экспедиции под эгидой семейного предприятия Норкон – наш пиар-отдел уже раструбил об этом. Я был в команде поддержки, мое собственное восхождение ограничилось неторопливым подъемом по нижним лавовым потокам. Я перенес достаточно трудностей еще на подъеме к базовому лагерю номер один, в то время как Авариэль и поддерживающая ее команда подлинных альпинистов продолжали восхождение; они должны были добраться до второго базового лагеря, а покорить вершину Авариэль собиралась в соловосхождении, как всегда. Мы уже тогда были любовниками; у меня появилось подозрение, что основная причина того, что она оказалась в моей постели, – только я, кто мог выпросить у бабушки Эвако грант на восхождение. Тем не менее мы были хорошими любовниками, нам было комфортно друг с другом. Мы были друзьями. Я уже подумывал сделать наши отношения более постоянными.
Скользящие ткани – мода того сезона. Большинству людей не стоило носить их, хотя я считал, что на Авариэль они смотрятся хорошо. Ее блузка медленно сползала с плеч. Я разговаривал с ней, но мой взгляд не отрывался от ее декольте; это было хорошее время для вуайеристов.
Вечер становился прохладнее, и я устал улыбаться людям, которые на самом деле мне были безразличны. Я нашел Авариэль в саду и увел ее из стайки поклонников, вечно вертящихся вокруг нее. Фонарики только-только начали зажигаться, как светлячки над газоном, а гора Фудзи на горизонте покрылась закатным золотом. Взяв ее за руку, я кивнул в сторону огней, освещавших дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});