предвзята.
Брок, намерено игнорируя Фейна, стал подниматься по крыльцу, предложив руку Вик.
Адамс демонстративно принялся протирать переднее стекло паромобиля, хоть Эван и просил его сразу же вернуться домой. Адамс еще с прошлого года привык отвечать за безопасность Вики. Он помнил, как она его обманула с поездкой в музей, закончившейся арестом и Особым отделом.
Вик собиралась пройти мимо Фейна, как Брок, высоко подняв голову, но офицер остановил её — протянутой вперед рукой и скользким, приторно-сладким:
— Добрый день, нера Ренар. Отлично выглядите. Вчерашний день, мне казалось, сломает вас, но я ошибся.
Вики прищурилась и, спасая Брока от необходимость вмешиваться, невозмутимо сказала:
— И вам недобрый день, лер Фейн. Вас вчерашний день ничем не задел — черствую душу сложно чем-то тронуть. Не так ли?
Взгляд Фейна на миг заметался с Брока на Вик и обратно, а затем мужчина произнес:
— Я могу доказать, что я отнюдь не черствая душа, а вы предвзяты, нера Ренар. Можно вас на пару минут? Наедине. Пожалуйста.
— Я… — Вик осеклась — рука Брока под ее пальцами напряглась. Он был готов вмешаться, к добру или нет. — Что вы хотите предложить?
— За углом есть прелестное кафе, вам понравится. И гарантирую, вам так же понравится мое предложение. — Он приподнял левую руку вверх, демонстрируя небольшую бумажную папку. — Это в ваших интересах. И… конечно же… — Его взгляд насмешливо мазнул по старательно пытающемуся не вспылить Броку. — …в интересах Мюрая. Я не Блек, я неопасен для окружающих, нера Ренар.
— Хорошо, — резко сказала Вик. — Брок, я ненадолго. Если отец Маркус пришел, то можете начинать без меня.
— Я подожду тебя тут, — холодно ответил Брок, сверкая ставшими темными от волнения глазами. Даже вчерашний день ненадолго его успокоил, даже арест Блека лишь на миг утихомирил его мятежную душу.
Вик виновато посмотрела на Брока и, демонстративно отказываясь от предложенной Фейном руки, стала спускаться по скользким, нечищенным ступенькам.
— Я постараюсь быстро.
Брок лишь кивнул и поправил шарф на шее — ветер, хоть и был слабым, но весьма морозным.
До кафе Вик с Фейном шла молча — ей не о чем было разговаривать с этим человеком. Хотя отец бы сказал, что она неправа — она детектив, она не имеет права предвзятости повлиять на расследование. Вик вздохнула, смирилась, откинула прочь немного мешающие думать чувства Брока, заблокировав общий с ним эфир, и приготовилась лгать и улыбаться во имя расследования.
Фейн посмотрел на неё и насмешливо улыбнулся в ответ, распахивая стеклянную дверь кафе. Пахнуло теплом, горечью шоколада, ванилью и экзотическими пряностями. Кафе было небольшим, современным — с обилием металла в оформлении витрин и столов, и почти пустым — время обеда закончилось. Фейн предложил занять небольшой столик у окна — всего на две персоны. Вик стащила с себя перчатки, засовывая их в карман и с удивлением обнаруживая там так и не сданный вчера бумажный пакет для улик. Легкая, странная фигурка согрела озябшие пальцы даже через бумагу. Кажется, Вик, как Одли теперь, не сдаст улику, занявшись ею сама. Тепло было приятным и… Нужным — даже при том, что Вик отдавала себе отчет в том, из чего, скорее всего, была сделана эта фигурка.
Споро подошедший официант помог Вик снять куртку и выдвинул стул, приглашая сесть. Фейн невоспитанно сел за стол первым, разваливаясь на стуле и вытягивая ноги вперед — никаких понятий о приличии. Вик, аккуратно приставив трость к стене, села следом.
— Слушаю вас, — старательно мягко заставила себя сказать Вик.
— Еще не время, — Фейн демонстративно взял в руки меню, тут же заказывая для себя и Вик чай и набор лучших пирожных. Предложить Вик самой что-то выбрать ему в голову не пришло. Не так воспитан. Даже Блек, при всем отвращении Вик к нему, был более адекватен.
Вик отвернулась к окну, рассматривая улицу, по которой спешили по своим делам паромобили. Сейчас движение было редким, не то, что во время Вечного карнавала, который оказался совсем не вечным. Она не думала, что спасение Томаса от чумы обернется войной и тоской в Аквилите, пытающейся стать частью Тальмы.
Официант поставил на стол чайные пары, серебряную бульотку с сиявшем в тагане огоньком чайной свечи и этажерку с пирожными.
Фейн вяло поблагодарил официанта улыбкой и отослал прочь.
Вик, опуская носик бульотки вниз и наливая себе чай, перестала изображать хоть какую-то любезность. Не тот случай — кажется, Фейн твердо уверен, что любое её проявление вежливости, всего лишь заискивание.
— У меня к вам сугубо деловое предложение. — если Фейн и ожидал, что Вик нальет чая и ему, то ошибся. Он, поджав губы, сам придвинул себе бульотку, обжигая пальцы и ругаясь себе под нос.
— Я вас внимательно слушаю. — отрешенно сказала Вик, делая первый глоток чая. Пусть и без молока, но вполне приличный вкус.
Фейн налил себе чай:
— Для начала просто посмотрите… — он достал из папки, лежавшей на столе, снимок и протянул его Вик.
Вик с трудом удержала гнев в себе — на снимке легко узнаваемый Брок в одном белье стоял вытянувшись вверх на цыпочках, его руки были обмотаны цепью, крепившейся к потолку. Рядом с перекошенным лицом замер Блек, его рука была занесена для удара.
— Забавная боксерская груша, не находите?
Вик еле сдержалась, чтобы не ударить самодовольного Фейна. Дать пощечину нера в своем праве, тем более невоспитанному леру, по чьему-то недосмотру ставшему офицером.
Фейн продолжил, упиваясь своей значимостью:
— И таких снимков у меня много. — он кинул на стол перед Вик новые снимки, на которых пытали Брока. Вик заставила себя смотреть прямо на Фейна, иначе просто вскипит и прибьет его прямо тут, на месте. — Современные вычислители — занятная штука. Они делают столько копий, сколько хочется оператору вычислителя, а не владельцу потенцитового кристалла.
Вик твердо напомнила:
— Блек арестован. Его ждёт суд. — Идти на поводу шантажиста — последнее дело. Такие никогда не останавливаются, один раз выклянчив деньги, они будут тянуть и тянуть их, присосавшись, как летучие мыши-вампиры.
Фейн, кусая песочное пирожное с прослойкой повидла и свежих фруктов, ответил — во все стороны так и полетели крошки:
— Этот суд не оправдает вашего драгоценного Мюрая. Смиритесь: суд потопит Блека, но не спасет Мюрая. Даже морального удовлетворения не принесет, потому что будет закрытым.
— И…?
Фейн считал себя хозяином положения, явно чувствовалось, что ему нравится упиваться своей мнимой властью:
— Когда я… Я могу оправдать вашего ненаглядного Мюрая.
— Вы?
Фейн кивнул:
— Я. Вместе с фиксограммами допросов Мюрая вы получите мое письменное, с эфирным