что вернется домой всего на час — только осмотреть вас, и вернется обратно в госпиталь… Газеты из-за выходных не выходят, новостей никаких нет, но, судя по количеству раненых, дела на фронте плохи. И будут скоро еще хуже. Деррик говорит, что, судя по разговорам раненых, дела катастрофичны или близки к тому. Чего-то подобного я ожидал со дня на день.
Вик отложила недоеденную гренку в сторону:
— Почему будет хуже? — Впрочем, потом она сама поняла, почему, но Эван уже принялся отвечать:
— Потому что нужно время, чтобы обработать самородный потенцит, но рано или поздно, его применят на фронте. И что-то мне подсказывает, что это вот-вот произойдет.
— И что тогда…?
— И тогда, Вик, Аквилита окажется между молотом и наковальней. Между Вернией и Тальмой.
Вик нахмурилась — в политике она не разбиралась, отец держал её от этого как можно дальше. Политика — это для Чарли, политика — это для мужчин.
— Верния не решится напасть на Аквилиту…
— Верния могла остановить войну одним только фактом — ей стоило заявить о количестве потенцита в стране, и вряд ли король решился бы в таких условиях на военную операцию. Но они предпочли промолчать. В этой войне, как в любой другой, нет правых и виноватых. А Аквилита стоит на пустоте, и это всегда надо помнить. Как помнит об этом факте наш Генштаб.
— Они не посмеют, Эван… — у Вик даже голос осип от осознания возможной трагедии. Хотя что-то в словах Эвана все же было. Если хорошенько подумать, то Аквилита…
Эван словно уловил её мысль и продолжил:
— Аквилита — удачная вторая Серая долина, Вики. Причем в этот раз далеко расположенная от столицы. Об этом надо всегда помнить и быть готовой к эвакуации. В любой момент.
— Ты же…
Эван отвел взгляд в сторону, глядя в окно, и все же сказал:
— Я давал клятву королю — я не смогу покинуть Аквилиту, как беженец, Вик. Даже с учетом того, что король так подставил тебя в истории с потенцитом… Я дал клятву — стране и королю. Я буду верен стране, Вики. Ты же должна быть готова ко всему — бежать в Тальму. Или скрываться в Вернии.
Вик откинулась назад, на подушку:
— А я думала, что чернокнижник — вот проблема из проблем… Оказывается, все может быть хуже, гораздо хуже.
— Вики, — старательно мягко произнес Эван, — это еще не случилось. Пока у нас чернокнижник и Ривз.
Вик прикрыла глаза:
— Хорошо. Гилл приходил вчера?
— Я ему телефонировал, он перенес встречу на сегодня.
— Алистер написал рапорт?
Эван кивнул, потом понял, что Вики его не видит и пояснил:
— Рапорт в кабинете у тебя на столе. Кратко: Гилл не лгал, он с часу до трех ночи гулял в парке Прощания. В гостиницу пришел без четверти четыре, зашел в свой номер, а потом сразу же рванул к Ривзу. Вызвал храмовника, а потом советовался с Шекли и Блеком. Потом поехал к нам. После — в инквизицию, как ты ему и советовала.
— Он с кем-то пересекался в парке? — спросила Вик, снова присаживаясь — неприлично разговаривать с закрытыми глазами, Брок на неё плохо действует. Или она всегда хотела вести себя не по правилам.
— Алистер сказал, что нашел порядка семи чужих следов возле следов Гилла — сейчас он проверяет их все. Потом займется Шекли, а Одли, если Николас позволит, займется Фейном — Блек пока не совсем актуален. Проще будет попросить отца Маркуса о допросе Блека в инквизиции. Что-то еще?
— А… — Вик даже замерла — стало неловко, что Эван отчитывается перед ней, когда должно быть наоборот. — Чем будешь занят ты?
— Я?
— Да, ты. Поедешь со мной?
Эван потер висок:
— Я хочу наведаться в архив и ознакомиться со всеми делами пропавших женщин за последние лет пять для начала. Гудвин же будет занят расшифровкой твоего фиксатора и оформлением твоих протоколов осмотра места преступления. Полагаю, исследование дневников неры Моро так же ляжет на его плечи — Гудвин не полевой игрок, а пыльный червь. Что-то еще?
— Лео? — напомнила Вик.
— Он поедет в Университет, как и решили вчера.
— Значит… Ты решил оставить Брока дома?
— Почему? — удивился Эван.
— Ты же решил, что Броку без охраны опасно — он постоянно куда-то влипает.
— Разве ты не справишься с его энтузиазмом?
Вик нахмурилась и робко улыбнулась:
— Ты доверишь мне приглядывать за Броком? Не наоборот?
— Солнышко… Я тебя знаю, я в тебя верю. Я знаю — ты справишься, в отличие от Брока — он не умеет останавливаться, и это пугает. Присмотришь за ним?
Вместо ответа Вик потянулась к Эвану за поцелуем и призналась:
— Я тебя люблю.
Чем чаще она это говорила, тем легче получалось каждый раз признаваться в своих чувствах.
Глава 22 Торгаш Фейн
К часу дня Адамс доставил Вик с Броком к городскому моргу. Брок вышел первым, подавая руку Вик. Она, одетая сейчас в женский костюм и вчерашнюю, уже приведенную в порядок куртку, медленно вышла из паромобиля, опираясь на трость — все же своей ноге она пока не доверяла.
Ярко светило низкое зимнее солнце, от которого не защищали узкие поля модной в этом сезоне шляпки. Снег на улицах еще не успели убрать, и он сиял, слепя глаза. Отцу Маркусу сегодня плохо придется без гогглов. Где-то рядом шуршали метлами дворники, но сюда, в узкий проулок, прятавший от всех крыльцо городского морга, они еще не добрались. На подол юбки, который Вик из-за занятой тростью руки не могла приподнять, налипал снег. Надо было воспользоваться пажем — не подумала, отвыкнув от длинных шлейфов.
На крыльце морга вместо ожидаемого отца Маркуса обнаружился Фейн. Он, закутанный в плащ, из-под которого виднелось партикулярное платье, стоял, опершись спиной на высокие перила. Не на службе. Впрочем, сегодня же день всех святых, последний выходной в череде новогодних праздников.
Легкий ветерок теребил выбившиеся из-под шляпы белокурые пряди, синие яркие глаза с интересом рассматривали замершего в тревоге Адамса и Брока, старавшегося выглядеть невозмутимо, полные губы Фейна кривились в усмешке — и это все портило. Улыбайся он приветливо, то выглядел бы, как типичный ангел с новогодних открыток — статный, красивый и располагающий к себе. Вик еще подумала, что хоть Фейн со своей гнилой душонкой выглядит так, как и положено — ни по виду Ривза, ни по Блеку она бы никогда не подумала, что они способны на подлость. А вот Фейн… Его улыбка все выдавала. Или Вик привычно