— Да, что насчет драгоценностей? — Приманка сработала; Хуан Энрике перешел к любимой теме. — Выясни, когда они нам их привезут! — приказал он чернокожему.
Какой подарок судьбы, что они нашли индейцев, которые знали, где могут быть драгоценности; и даже видели светловолосую женщину в бирюзовом платье, и — лучше не придумаешь! — подряжались найти их. Сердце Хуана Энрике забилось при мысли о богатстве, ожидавшем его.
Чернокожий проводник повернулся к предводителю индейцев и что-то сказал ему. Они некоторое время говорили; потом чернокожий кивнул. Он тронул свою лошадь и отъехал от индейцев.
— Что он сказал? — обеспокоенно выкрикнул Дельгадо.
Проводник презрительно взглянул на нетерпеливого испанца.
— Он привезет драгоценности. И женщину тоже.
И с этими словами пустил лошадь быстрее.
— Когда? Куда? Сколько? — выкрикнул Дельгадо и, не получив ответа, схватился за поводья лошади солдата. — Отвечай!
Проводник взглянул на него: теперь он сожалел, что подрядился быть посредником у этого дурака. То оружие, что обещал испанец, казалось ему теперь малостоящей платой. Ему не нравилось также иметь дело со Злым. Хотя его покойная жена была из другого племени хикарилья, но Стефано было известно, что Человек Который Слушает проклял Злого и изгнал его из племени.
— Злой найдет тебя, когда ему будет нужно, — кратко ответил он.
— Что ты имеешь в виду? — закричал Хуан Энрике. — Проклятие! С тобой говорить — все равно что говорить с… — Он не нашел подходящего сравнения.
— Хуан Энрике, — упрекнула его тетушка, — умерьте свой пыл.
Хуан Энрике бросил на нее злобный взгляд:
— Заткнитесь! Или я в самом деле отдам вас индейцам!
Матильда Хосефа замолкла и обиженно шмыгнула носом. Внутренне она содрогнулась при этой угрозе.
Мария Антония хитро улыбнулась:
— Они и не хотели ее. Они шутили. Никому она не нужна.
— Молчать! — вскипел Хуан Энрике.
Чернокожий вздохнул.
— Ты! — накинулся на него Дельгадо. — Это все ты виноват! Ты начал это препирательство!
Чернокожий метнул на него грозный взгляд:
— Злой хочет оружие, которое ты пообещал.
— Он его получит, когда я получу драгоценности!
— Я ему так и сказал. Но ему не понравилось, что у вас с собой нет оружия.
— Я же не дурак!
В глубине души проводник с этим не согласился.
— Я спрятал оружие. — Хуан Энрике выпятил грудь, довольный своей хитростью.
— Идите и добудьте его. Я сказал, что мы расположимся возле реки и станем ждать его.
— Я — буду ждать его?
Проводник пожал плечами:
— Вам лучше сделать, как было договорено. Он привезет вам вашу добычу.
Хуан Энрике в растерянности посмотрел на черного. Он никак не мог придумать, как бы добыть драгоценности без уплаты оружием. Плата была дорогая. Ему было жаль денег.
Проводник предупредил:
— Злой — плохой человек. Он ни перед чем не остановится. Он не любит испанцев и может убить вас.
Хуан Энрике вздернул подбородок:
— Он не посмеет убить меня, — хвастливо проговорил он. Но страх сковал его. Сколько их было? Восемь или девять? А их только четверо. Двое женщин бесполезны — не в счет. А можно ли положиться на этого чернокожего? Да, расклад не в его пользу.
— Я силен, — на всякий случай добавил он.
Чернокожий почти рассмеялся.
— Доставайте оружие, — сказал он. — Злой может скоро вернуться.
— Сколько дней ему понадобится? Когда он привезет мои драгоценности?
Стефано пожал плечами:
— Он не сказал. Просто сказал «скоро». Мы будем ждать — привозите оружие.
Стефано с сомнением взглянул на Дельгадо и тронул лошадь. Он не верил испанцу. Если к моменту встречи оружия не будет, Злой убьет всех испанцев, а, если сможет, то и его. В том, что Злой добудет драгоценности, у него сомнений не было.
Хуан Энрике стиснул зубы и пришпорил мула. На ходу он злобно взглянул на тетку в очках, вцепившуюся в своего осла.
— Слушайте, вы! — крикнул он ей. — Эта экспедиция будет стоить мне целого состояния! Смотрите не обманите: мне нужно богатое приданое!
Мария Антония, гордо восседая на Изабелле, последовала за ним. Проезжая мимо доньи Матильды, она высунула язык.
Матильда Хосефа поджала губы и натянула поводья.
Хуан Энрике еще раз обернулся через плечо на тетушку, кипя всем сердцем.
— Снимите же эти дурацкие очки! Из-за них у вас такой глупый вид!
Глава 34
В индейской деревне племени хикарилья
Прошло пять дней с тех пор, как Пума приказал Кармен оставаться в вигваме. Она послушалась его. Но как же она устала сидеть взаперти! Хорошо еще, что было не очень жарко. Кармен выглянула наружу. Этот день обещал стать жарким. Кармен вздохнула: она не желала больше оставаться здесь и шить! Она уже переделала тьму дел: насушила припасов, сшила одежду, переточила все ножи. Все, что она могла найти в качестве занятия, было сделано.
Кармен опять вздохнула: самое плохое то, что Пума ушел с группой мужчин охотиться, потому что надо было сделать запасы мяса на зиму. Как же она скучала без него!
Кармен стала вновь наводить порядок в уже и без того ухоженном вигваме. На этот раз, решила Кармен, она все приведет в порядок. Правило номер 191 гласило: Хорошая жена следит за своими слугами, дабы те содержали дом в порядке, и нигде не было бы пыли и грязи.
Кармен подняла глаза: разве что я никакая не жена, проговорила она про себя негодующе. Я — любовница. И где слуги? — грустно закончила она.
Она начала поднимать одеяла на постели Пумы и нашла кожаный мешочек, содержавший в себе все ее приданое. Она улыбнулась и заглянула в него. Все было в целости и сохранности. Она вытащила длинную нитку жемчуга и обернула вокруг своей шеи. Потом посмотрела на свою грудь в жемчугах. Они совсем не подходили к ее индейскому одеянию из оленьих шкур. Со вздохом она сняла их и положила обратно. Она повесила мешочек на гвоздь рядом с оружием Пумы. Ведь это целое состояние, подумала она.
Глаза ее упали на соломенную куклу, которую она сделала своими руками. Ей подумалось, что Снежной Ягодке понравилась бы такая игрушка. Жаль, что ее нельзя пока навестить. На кукле была маленькая испанская мантилья и шелковое платье. Кусок шелковой материи Кармен срезала со своего собственного бирюзового платья. Теперь оно ей было не нужно.
Кармен знала, что девочка поправляется, но ей не терпелось увидеть ее. Парящая В Небе заходила к ней и рассказывала о девочке, но увидеть своими глазами — совсем другое дело…