Нет, нет, нет! — твердила себе Кармен. Она не поверит этому. Пума не мог. Ведь он когда-то предлагал ей жениться на ней.
Это было давно, и один только раз, проговорил маленький ехидный голосок внутри нее. А может быть, он устал от тебя. Ты ему надоела. Может быть, случилось именно то, о чем говорила Птичка. И апачи именно так поступают с постылыми женщинами…
Вдруг кто-то грубо дернул узду ее лошади, и ее грустные размышления были прерваны. Отряд индейцев-отступников поскакал на юго-запад.
Пока они скакали, у Кармен было много времени, чтобы пожалеть о своей несчастной судьбе. И подумать о коварстве человека, которого она полюбила…
Глава 36
Кармен, видя, что они скачут к реке, воспрянула духом. Хорошо бы, чтобы эта река оказалась Великой. Возле воды росла купа деревьев с поникшими ветвями.
Она приникла к крупу лошади, чтобы вглядеться: впереди был виден силуэт человека. Нет, там было четыре силуэта: двое женщин и двое мужчин. Как странно.
Ее сердце неровно забилось. Один из мужчин выглядел испанцем, другой — очень темнокожим апачем, хотя на большом расстоянии точно определить было трудно. Она выпрямилась и вгляделась пристальнее.
Подъехав ближе, Кармен застыла в изумлении: одна из женщин была — нет, не может быть! — но это была ее дуэнья, донья Матильда! Не раздумывая больше, Кармен подтолкнула лошадь, понуждая ее скакать быстрее. Она вышла вперед индейца, который держал повод. Тот не предпринял ничего, чтобы остановить ее. Он тоже поскакал быстрее.
— Дуэнья! — закричала издалека Кармен. Если бы не связанные руки, она соскочила бы с седла. Она нетерпеливо оглянулась на Голову: неужели он освободит ее?
Голова соскочил с лошади и пошел к мужчине-испанцу, которого Кармен даже не стала рассматривать. Она смотрела на индейцев: кто же развяжет ей руки? Кто освободит ее, чтобы она могла спешиться? К ней подошел тот самый индеец, который вытащил кляп из ее рта ранее. Он ножом разрезал лассо, связывавшее ей руки. Как только кровь побежала по ее пережатым артериям, Кармен пронзила боль, но она превозмогла ее и побежала к донье Матильде.
Но какая она странная на вид, думала Кармен, подбегая. Ее седые волосы висели прядями по бокам, и она их не поправляла. Ко всему прочему, на ней были огромные очки, которых Кармен никогда не видела. Если бы Кармен не провела со своей дуэньей столько дней и не изучила ее наизусть, она бы ни за что не узнала ее.
Она обняла донью Матильду, которая протягивала ей руки.
— Эти люди опасны, — прошептала донья Матильда. — Будь осторожна и не говори ничего при них. Мы попытаемся освободить тебя.
Кармен увидела грусть и беспокойство в глубоких карих глазах дуэньи. Та вновь обняла ее, шепнув ей на ухо:
— Это и есть твой жених, — и донья Матильда указала на человека, ведшего громкие переговоры с Головой.
Кармен с изумлением уставилась на мужчину.
Это — ее жених? Этот толстый человечек с белой тряпицей, обвязанной вокруг головы?
— Наверное, это какая-то ошибка, — прошептала она. — Хуан Энрике Дельгадо не может быть таким…
Язвительный взгляд дуэньи заставил ее замолчать. Кармен подумала, что никогда не видела своего жениха; лишь только воображала его. А его действительный облик оказался настолько далек от воображаемого. Он был таким… таким незначительным.
— А это кто? — Кармен кивнула в сторону рыжеволосой женщины.
— А это, — вздохнула донья Матильда, — Мария Антония де Мендоса. Она невеста Хуана Энрике.
Женщина, чьи ярко-рыжие волосы золотило солнце, недоброжелательно и пристально смотрела на Кармен.
— Невеста Хуана Энрике? — не своим голосом проговорила Кармен. — Я… я не понимаю.
— Скоро поймешь, — мрачно ответила донья Матильда.
Между тем торг между мужчинами достиг высшей точки разногласий, и были слышны их раздраженные голоса.
Голова размахивал перед носом Дельгадо кожаным мешочком с приданым, а Дельгадо тыкал в землю стволом аркебузы. Чернокожий стоял, сложив на груди руки, вызывающе глядя на того и на другого. Индейцы стояли нахмурившись; дело принимало опасный оборот.
— В чем дело? — спросила Кармен.
— Хуан Энрике предложил за тебя выкуп оружием.
— В самом деле? — изумилась Кармен мнимому благородству Дельгадо. — Как это… как это великодушно с его стороны.
— Х-м-м, — неопределенно хмыкнула донья Матильда. — Ему нужны бриллианты, — без обиняков добавила она.
По ее тону Кармен поняла, что дуэнья имеет в виду что-то еще, но не стала переспрашивать и лишь пожала плечами.
В конце концов чернокожий вышел к двум торгующимся и что-то сказал отрывистым тоном. Дельгадо с Головой переглянулись и посмотрели на него.
— Интересно, что он им сказал, — про себя проговорила Кармен.
Было очевидно, что с помощью чернокожего мужчины пришли к согласию, потому что индейцы стали грузить оружие на лошадей. Потом апачи ускакали.
Кармен видела, как один из апачей, который был к ней так добр, метнул на нее неопределенный взгляд через плечо. Но мысли Кармен по поводу его взгляда были прерваны Марией Антонией, которая подошла к ней и уставилась ненавидящим взглядом прямо ей в лицо.
— Так значит, — процедила она, — ты и есть драгоценная невеста Хуана Энрике. — Слушай и запоминай: Хуан Энрике — мой! Мы скоро поженимся. Он сделает, все так, как я скажу ему.
Большего она сказать не могла, потому что Хуан Энрике лично подъехал к ним.
— Донья Кармен, — вкрадчиво проговорил он, — рад приветствовать вас. — Его улыбка была похожа на гримасу.
— Благодарю вас, — сказала Кармен, — за мое спасение от рук индейцев.
— Не за что.
Взгляд черных глаз Хуана Энрике бегал по ее фигуре, и ей это не понравилось.
— Далеко ли мы от Санта Фе? — спросила она.
— Ах, прошу прощения, что забыл о ваших испытаниях. Должно быть, вам не терпится прибыть в мой дом?
Его взгляд бесцеремонно уставился на ее живот.
Кармен нервно поднесла руку к горлу. Потом пригладила свои растрепанные волосы.
— Мне бы хотелось… я бы желала поехать прямо сейчас. Если это возможно, конечно.
— Конечно, конечно. Конечно, возможно. — Он все так же окидывал ее масляным взглядом.
Донья Матильда села на своего ослика. Мария тоже взбиралась на Изабеллу, поджав полные губки. Хуан Энрике был готов выехать. Стефано подсадил Кармен на своего огромного гнедого жеребца и взял поводья. По-видимому, он собирался идти пешком.
Кармен не могла не сравнить горделивую посадку Пумы на своем жеребце и оплывшего Хуана Энрике Дельгадо на муле. Сравнение было не в пользу Дельгадо, и она отвернулась. Ей не хотелось думать о Пуме и его возможном предательстве…