В помещении, все поверхности которого, все столы, полки, шкафчики и часть пола, были уставлены разноцветными баночками, бутылочками, пробирками, ретортами и мензурками, обитал клоун. Полосатые, как шмели, брюки, черный фрак с фалдами, волочащимися по полу, блестящая лысина, на которой чудом, а вернее – клеем, держался крошечный цилиндр. Рыжая, торчащая во все стороны борода, из которой, как яйцо из гнезда, выглядывало белое лицо с синим носом и огромными красными губами, настолько огромными, что клоун выглядел так, как будто только что кого-то загрыз насмерть.
- Кукс, ты в норме?
- Да, я в норме, я всегда в норме, я уже в норме, - отмахнулся клоун, указывая на фарфоровую плошку в которой громоздились пустые ампулы.
- Но доведут они тебя до добра, - вздохнул Гримодан. Лучший гример Ларса и окрестностей, но, похоже, без наркотиков он существовать уже неспособен…
- А ты… вы кто такие? – Кукс посмотрел на вошедшего. Потом прищурил один глаз. Открыл его и закрыл другой, - А, это ты, Гримо… Твой заказ еще не готов.
- Я не про свой заказ хочу спросить, - Гримодан сел на стул, внимательно глядя на клоуна.
- А про чужие заказы я не рассказываю.
Это была правда, клоун Кукс в любом состоянии никогда и никому не выдавал своих клиентов. В особенности – другим клиентам.
- Так я заплачу.
- Гримо, ты меня давно знаешь… И я тебя давно знаю… - блуждающие глаза клоуна сфокусировались на лице Гримодана, - Ни за какие деньги…
Глаза остановились. Зрачки клоуна расширились до предела, оставив радужку узкой каемкой, потом сжались в точку, опять расширились…
- Кто ты такой?! – он моргнул, потом уставился в лицо своего давнего клиента, - Нет, ты Гримо, это точно, я тебя узнал…
И это было правдой: гример никогда не путал лиц. Под любым гримом.
- Но… глаза… Как?! Краска?! Скажи, как?!
Гримодан подмигнул изумрудно-зеленым глазом. Хотя до сего дня глаза имел серые.
- Это и будет платой. Расскажи мне – я расскажу тебе.
- Гримо, как?! Как ты это сделал?!
- Кукс! – Гримодан помахал рукой перед глазами клоуна, - Соберись. Сначала мои вопросы – потом твои. Узнаешь?
Он поднес к лицу Кукса лоскуток грима, найденный там, где его оставил Спектр. Клоун перевел взгляд:
- Декалькоманический грим, - отмахнулся он, - Сто раз такие делал… Даже тебе. Но глаза… Как?! Нет! Не говори! Я сам пойму! Только скажи – краска? Из чего?
- Кукс! Грим!
Клоун с неохотой оторвался от глаз своего знакомого, неизвестным образом сменившим цвет, и вернулся к скучному и давно известному гриму. Тонкий лоскут, на котором нарисованы морщины. Чтобы изобразить старика, так, что даже с близкого рассмотрения не отличишь от настоящего старческого лица. Снимаешь пленку, прикладываешь к лицу, убираешь подложку – готово! Гораздо быстрее, чем вырисовывать каждую морщинку от руки.
- Грим, да… Узнаю. Недавно его заказал один человек. Приходит от случая к случаю… В гриме… Смешной, думает, я его не смогу узнать…
Голос клоуна становился все тиши и тише, то ли заканчивалось действие наркотиков, то ли он погружался в загадку изменения цвета глаз. Ведь теперь он точно знает, что изменить цвет – возможно, а, значит, осталось только придумать – как.
- Кукс! Соберись! Ты знаешь этого человека?
- Знаю… Нет, не знаю… Никогда не встречал… Только… Здесь… Заказывал… Грим… Разный…
- Кукс! Кукс, не спать!
Клоун неожиданно оттолкнул Гримодана и бросился к столу. Схватил шприц, валявшийся между баночек с краской, закатал рукав, и воткнул иглу в вену, и без того исколотую, как игольница.
- Сейчас я приду в норму. И я, - он погрозил пальцем, - пойму, как ты это сделал с глазами!
Он принялся звенеть флакончиками, что-то бормоча под нос.
- Кукс, ответь на вопрос, - устало произнес Гримодан.
- Да не знаю я, кто это. Среднего роста, волосы короткие, глаза голубые, по поведению – из богатых, по крайней мере, образованность чувствуется. Грим каждый раз, как и ты, заказывал разный, то есть – под конкретный случай, а под какой – я, сам понимаешь, не спрашивал. Хотя…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Клоун замер и медленно обернулся:
- Знаешь, Гримо, была одна странность. Несколько месяцев назад этот человек заказал у меня много декалькоманического грима. Очень много. Как будто готовил запас на несколько лет вперед. Или как будто собирался по несколько раз на дню изображать старика.
Глава 48
Меркур повесил динамик телефона.
- Что вам сказал Череста? – поинтересовалась Кристина.
- Попросил беречь вас, - хмыкнул революционер, - Льен!
За спиной Кристины открылась дверь. Но вместо подсознательно ожидаемой Маргалиде в помещение вошел… липан. С револьвером в руках.
Типичный такой липан, ничем не отличающийся от тех, что напали на музей: черные клеши, полосатая кофта, похожая на тельняшку, берет с алым помпоном… Разве что ботинки были обычные, коричневые, да шейный платок – тускло-голубой.
Вот револьвер в его руке был гораздо интереснее: рукоять охватывали тяжелые бронзовые кольца для пальцев, превращая ее в кастет.
Кристина осознала, что все это рассмотрела, вскочив и прижавшись спиной к стенке. Под недоуменными взглядами как Меркура, так и, собственно, липана.
Впрочем, товарищ Меркур сообразил быстрее:
- Сядьте обратно, госпожа… госпожа. Льен не из тех, что на вас напали тогда. Это – наш липан.
- А в чем разница?
- Мы, - хмуро произнес липан Льен, - не преступники.
- Хулиганы – да, - кивнул Меркур, - с, иногда, довольно жестокими шутками. Но наша молодежь никогда не станет убивать и насиловать. В отличие от тех, кто решил в липанов ПОИГРАТЬ. От скуки и безделья.
- В отличие от богатых, - добавил Льен.
- А зачем богатым играть в липанов? – опустилась на стул Кристина.
- Льен, приведи пленного… А зачем им вообще играть? От скуки. От безделья. От желания пощекотать себе нервы. Наконец, от желания почувствовать себя значимым и, не в последнюю очередь – от желания покрасоваться перед девушками. Вы знаете, что среди молодежи Светлой Мэлии последнее время играть в липанов уже не модно? Последняя мода сейчас – играть в металлистов. Мальчики и девочки собираются на «тайных» сходках, строят грандиозные планы свержения власти, пишут листовки и прокламации, ходят на демонстрации с транспарантами…
- Но, - искренне не поняла Кристина, - разве от этого они не становятся вашими союзниками?
- С такими союзниками и врагов не надо. Во-первых – что может знать о жизни и нуждах рабочего народа тот, кто не только ни дня не работал в своей жизни, но и живого рабочего в глаза не видел? От этого все эти богатенькие «революционеры» носят в головах самые фантастические планы переустройства общества, опирающиеся только на их собственную богатую фантазию и имеющие к нуждам рабочих такое же малое отношении, как Луна – к производству сыра! Уже звучат заявления, что народ, дескать, туп, глуп и не может сам знать, что ему требуется, а должен только слушаться умных, образованных людей и покорно идти, куда скажут. Тех, же, кто с ними не согласен – безапелляционно записывают в агенты жандармерии и травят, а то и хуже того. Я знаю о двух случаях, когда в лицо девушкам, заподозренным в связях с Безопасностью, только на том основании, что они посмели усомниться в словах самозваных «вождей» - плеснули в лицо кислотой. Одна ослепла, вторая покончила с собой…
- А вы, настоящие металлисты, что делаете с агентами жандармерии? – спросила Кристина только для того, чтобы отвлечься от стоящей перед глазами картины сожженного кислотой лица.
Глаза Меркура блеснули яростью:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- ТАКОГО мы не делаем!
Слишком блеснули. Слишком яростью. Как будто намек «Вы не лучше» - невольный, Кристина вовсе не имела его в виду – задел его за живое. Как будто… это было чем-то личным.
- Простите, товарищ Меркур… Меркур, это ведь должность, так? Точно так же, как и Аур, Ферр и прочие слова, означающие металлы. Товарищ Золото, товарищ Железо… Это тоже должности, верно? Обозначающие то, чем человек занимается в вашей организации…