трёх сотен метров, а в группу более чем с полукилометра. А если по ту сторону баррикад окажется целая армия, то можно лупить без разбора и с двух километров. Конечно, точность будет хромать, но пуля — дура… В кого-нибудь да попадёт.
Однако даже если вооружить сотню кукол, то это всего шестьсот выстрелов до перезарядки. А затаскивать болванки в барабан — занятие хоть и недолгое, но в тот момент, когда на тебя несётся кавалерия, каждая секунда на счету…
Осознав, что пока у меня не будет хотя бы пятисот ружей и столько же обученных кукол, я понял, что придётся применять тактику устрашения. Самое оптимальное решение — подпустить противника поближе и за несколько секунд разрядить все сто барабанов. Начнётся такое мясо, что атакующий отряд почти со стопроцентной вероятностью дрогнет и побежит. А у меня появится время на полноценную перезарядку.
В Средневековье бои шли долго, а основные потери наносились проигравшему именно в тот момент, когда его армия дрогнула и побежала. Что ни говори, но мясорубка лоб в лоб получалась редко, ведь люди попросту не хотели умирать, прыгая на копья или мечи. Да и броня защищала от большинства повреждений.
Магия же привнесла некоторые изменения в эту тактику. Командующие были вынуждены делить армию на отряды, чтобы всех бойцов не накрыло каким-нибудь мощным заклинанием. А сами маги становились главными целями, но лишь в первые минуты битвы. Чем дольше шёл бой, тем сильнее они уставали и не могли творить магию. И даже зелья не помогали, ведь их невозможно было пить литрами.
В такой обстановке осаждать города было крайне тяжело. Ведь если ты не возьмёшь город за день, то тебя просто закидают всякими фаерболами. Поэтому в этом мире крайне редко войска бросались на открытый штурм стен, ведь даже осадная башня могла быть уничтожена за пару секунд отрядом сильных магов.
И я прекрасно это понимал. Хоть Эдуард и отнекивался, но моя помощь была настолько весомой, что он просто не мог отказаться. Этот паникёр наверняка боялся меня и втайне строил план моей ликвидации. И я бы даже предположил, что он готов оставить надежды заполучить рецепт гексогена, в угоду моей гибели.
К несчастью, я был вынужден пожертвовать аж двумя десятками «Малышей», чтобы расположить их во всех важных точках его замка. Мне на тот момент было жизненно необходимо знать, о чём он думал и что планировал. И пока шла война, интересовала его в первую очередь именно она, но вот когда она будет подходить к концу…
Эдуард практически со стопроцентной вероятностью пытаюсь убрать меня по-тихому, пригласив на какой-нибудь банкет или что-то вроде того. Возможно, даже формально передаст мне Ривендейл, оставив там убийц. Он не был глупым человеком, в отличие от моего отца, а потому бояться стоило в первую очередь именно его, а уже потом всех остальных.
Но когда знаешь, что тебя почти наверняка захотят убить, то можешь подготовиться и принять контрмеры. Я же исходил из того, что всё-таки останусь в живых и заберу Ривендейл…
Мои «Здоровяки» при помощи здоровенных плугов выкапывали траншеи даже быстрее, чем это сделал бы трактор. Другая группа подбиралась к мицелию и засыпала пыль магической руды, ведь, как оказалось, можно было класть её прямо в землю, как зерно, и Великий Магический Лес не сможет расти через такую смесь.
Уже выросший мицелий засыхал, как и деревья, который питались от него. Мы провели опыт и обкопали область десять на десять метров. В итоге уже на следующий день дерево, росшее посреди неё, пожухло, а на третий превратилось в труху. Это означало, что лес можно было резать на куски, точно, как при игре в ножечки.
Для будущего человечества это было судьбоносное открытие, а вот мне оно портило карты. Ведь если при постройке Великого Лесного Пути я отрежу огромный кусок от центра, то он, скорее всего, погибнет. А вместе с ним и моя монополия, ведь люди и зверолюди смогут попросту обходить мою дорогу с той стороны, где деревьев уже не будет.
Отсюда следовал простой вывод: придётся строить так, чтобы по правую сторону (центр находился слева, ведь мы жили на западе) было нечто непроходимое. Например, горы. Плакали мои надежды выстроить идеальную прямую… Я был вынужден идти по скалам, строя своего рода серпантин, который пролегал бы у их подножья. С одной стороны скала, с другой лес — пройти можно только по дороге.
А ещё это открытие многократно повысило ценность моих изысканий относительно магической руды. Самой же её надо было немного, хватало чуть менее одного килограмма на сто метров пути. На спуск с Хайрока должно было уйти двадцать семь кило, а на дорогу через лес около двух тонн.
Такой объём мы вряд ли сможем добыть, а это означало, что нам нужны были не только деньги, но и способ делать покупки тайно. Однако и ту, и ту проблему можно было решить. Авраам уже к тому времени отлил мне более пяти тысяч золотых монет, на которые мы всё и покупали. А оправдать надобность в руде я собирался пушками, которые планировал установить во дворце Ривендейла.
В общем и целом, всё шло по плану, отчего было даже немного скучно… Но во всей этой череде предсказуемых проблем была одна крошечная изюминка — моя Лола, которая уже была готова к боевому крещению.
Именно она учила местный язык и пыталась походить на человека. Только у неё был доступ к изменению своего кода, созданию новых паттернов и алгоритмов. Однако она не была абсолютно свободна, ведь базовые установки она трогать не могла.
В первую очередь Лола должна была защищать себя и свою оболочку. Далее следовал набор команд о недопустимости убийств и нанесения серьёзных повреждений. Ну а на последнем уровне всякого рода блокировки, взятые из приказов Софии.
То есть логика Лолы была относительно простой: не убивай других, только если это не требуется для защиты себя. И сегодня вечером у её ждало первое серьёзное испытание. Задачу я ей поставил самую банальную — заработай как можно больше денег.
Мы с Изабеллой в привычной манере лежали у меня в спальне и наблюдали за действиями этой невысокой дамочки с каштановыми кудряшками и неказистой фигурой. Однако её сосуд отличался пронзительным и манящим взглядом, как бы говорящим, что внутри Лолы скрывались не только загадки, но и жгучая страсть.
— Ты уверен, что она справится? — спросила Изабелла.
— А для чего я по-твоему провожу испытания? Конечно, не уверен, — буркнул я. — В крайнем случае,