не содрать шкуру, чтобы собакам комфортнее мясо рвать. Без всей этой шерсти. Содрал, а на горбу… Или в горбу? Горбе… Короче, на загривке прилично так сала. Вспомнилось, как горло в детстве мазали и лицо, когда болел. Вот и срезал.
Последнюю фразу он произнёс, отчаянно зевая. Пришёл откат после нервотрёпки.
— Давайте спать. А?
Зевал не только Михаил, но и его жёны. Кое-как прикрыв стол, чтобы не обветрилось, уползли в спальню и рухнули.
* * *
Следующий день Михаил объявил выходным. По календарю это и так праздник — день зимнего солнцестояния. Но, не смотря на ночное происшествие, решили не заморачиваться ничем, кроме текущих дел. Непонятно, можно ли отнести к повседневным делам упражнения в постели, но в остальном всё то же самое. Протопили печь, покормили лошадок. Собаки и без этого прекрасно знали, чем себя занять. Объевшись ночью парного мяса, они валялись у крыльца. Лишь изредка то один, то другой отходил и грыз снег, где почище.
Вот и люди занимались обычными новогодними делами. То есть, подъедали прошлогодние салаты и пытались развлекаться. Трудно в отсутствие интернета и телевизора, но очень старались. Сначала песни под завывания гармошки. На ней ещё когда-то играл дед по матери. А Михаил так и не научился. Пытался несколько раз. Частушки там или «На сопках Манчжурии» получалось кое-как. Потом снова забрасывал. Так и валялся обычно инструмент в шкафу. Найдёт раз в несколько лет желание — попиликает и снова забросит, чтобы не бесить остальных. Возможно, научись он играть нормально, то не раздражал бы. Но ведь приходилось учиться заново, всё забывалось. Хотя навыки раз от раза возвращались всё быстрее.
В этот раз нашёл гармошку при разборке шкафа. Тогда же нашёлся и самоучитель среди книг. Но не тянуло музицировать. А сейчас вот попробовал. Через пару часов надоело, как всегда. Мало кому нравится повторять снова и снова, хотя не получается.
Оставшиеся до вечера несколько часов убили на рисование карт. Играли в дурака и в пьяницу.
Уже перед сном вспомнили о такой категории настольных игр, как игры-путешествия. Всякие «шаг вперёд, два шага назад». Долго лежали в темноте, сочиняя карту. Надо было придумать такую, чтобы хватило надолго — ведь бумаги немного. А потом Михаилу пришла гениальная мысль, которую он и высказал:
— Зачем портить бумагу, если можно сделать из дерева.
— Хорошая мысль, — согласилась Ольга. — Только каждая карта много места будет занимать.
— Я не досказал. Карта будет одна, но разборная. Чтобы каждый пункт можно было соединить с любым другим.
— Как паззлы? — Уточнила Ира.
Михаил задумался.
— Скорее, как мозаика. Большая доска с решёткой из планочек. А в каждую клетку можно поставить плашку с направлением, куда ходить. Или нет! — Поправился он. — Лучше шестигранники. Так красивее карта получится.
Тут же посыпались вопросы и предложения: как обозначить переходы на несколько шагов вперёд или назад, как отрисовать направление игры. Какие фигурки вырезать. Какими сделать старт и финиш. Даже саму карту уже не так активно придумывали. Такой вариант отодвигал исполнение на долгий срок, зато универсальность игры била все козыри.
* * *
Судя по следам, гости приходили, но мелкие. Возможно — лис или песцы. Ночью люди слышали лай и рычание. Но звучали они не особо опасно, так что оставили собак разбираться с неизвестными. Утром Михаил обнаружил вереницы следов и капли крови. Свои целы — значит, досталось пришельцам.
Очистка двора заняла несколько дней. Михаил понемногу срубал с костей замёрзшее мясо и откладывал для собак. На сами кости не замахивался, прекрасно представляя, какая там толщина стенок при таких размерах и весе туши. Их только пилить ножовкой по металлу. Наверно, так и поступит. А пока ломал по суставам — хрящи, даже замёрзшие — не так уж крепки. Все трубчатые кости отдал собакам прямо сейчас. Варить из них холодец — никакого желания. Как собачки обгрызут хрящи — выпилит центральную часть, вытряхнет мозги, и будут заготовки. Для чего — сам пока не знает. Но прикольная штука.
Когда туша окончательно промёрзла, дошло дело и до требухи. Ломом и топором выломав и вырубив кишки, Михаил вывез их за пределы своего леса. Так же поступил с грудной клеткой и всем, что в ней находилось. Засорять пейзаж черепом не стал, тоже вывез. Тем более, что с разбитыми челюстями тот не представлял художественной ценности.
Уже на второй раз Михаил увидел следы возле вываленной кучи. Собаки тоже обеспокоенно понюхали. Ругаться и гавкать не стали, но мужчину это не успокоило. Обратно вёл лошадь очень медленно, внимательно оглядываясь и ругая себя на чём свет стоит.
«Расслабился, блин! Забыл, где находишься? Это не городской парк! Это дикая природа, мля! Природа — вообще ни разу не изменённая человеком. Ты здесь такая же добыча, как все, а не вершина пищевой пирамиды».
В следующий раз шли втроём. Девушки прикрывали, Михаил вёл запряжённую в сани Лизку. Жеребёнка не брали во избежание — потом как-нибудь разомнётся. Ходить девушкам на шестом месяце уже не очень легко, но и с санями не побегаешь. Так и брели-ковыляли со скоростью улитки, останавливаясь через каждые двести-триста метров.
Воевать не пришлось. То ли им повезло, что местные волки не очень агрессивные, то ли тем хватало и другой добычи. Что, в принципе, тоже везение: именно на их участке сходятся тропы зверья, бредущего к солевым залежам. А может (и это самое вероятное) просто не настали голодные времена. Возможно, что к концу зимы станет труднее добывать прошлогоднюю траву из-под снега. Значит, и у хищников станет меньше добычи.
В любом случае, стая из восьми волков спокойно дождалась, когда он вывалит новую порцию огрызков. Порычали для приличия друг на друга. Но человек с собаками не ушёл, вот волкам и пришлось ретироваться на другую сторону кучи. Отошли и сели в паре десятков метров. Михаил с трудом удерживал себя, стараясь не показать, насколько ему страшно. Пусть жёны способны сбить волка в прыжке. Но одномоментно — только двоих. Следующего — секунд через пять. Даже если собаки свяжут боем ещё двоих, всё равно волков больше. Вот и держал он копьё под рукой у борта саней. Лошадь близко подходить отказалась. Хотя Гек, к которому она привыкла, должен пахнуть примерно так же, как и волки, но не пошла. Пришлось сваливать метров за двадцать от предыдущей кучи. Так и повелось — каждый раз он подъезжал туда, где волков не было, вываливал мусор и сам сваливал оттуда.
* * *
Это был последний рейс.