Келлер дважды присылает смс, что рейс задерживается. Наконец, в 10:30 дверь в квартиру открывается, и появляется она — сладкая, маленькая, хихикающая Стелла.
Мы с Шелли в это время готовим на кухне тыквенный пирог. Стелла несется к сидящему в кресле Дункану.
— Дядя Дункан! — восторженно визжит она.
Он сажает ее на колени и крепко обнимает.
— Как поживает моя любимая девочка? — щекочет он ее.
— Не щекочи, дядя Дункан.
Он целует ее в щеку и чуть ослабляет объятия.
— А где Кейт? — спрашивает она. — Папочка сказал, что Кейт будет здесь.
Дункан показывает пальцем мое местоположение.
— Вот так ты меня любишь, ребенок, — по-доброму ворчит он.
Заметив меня, Стелла снова начинает визжать.
— Привет, сладенькая, — машу рукой я.
Она бежит ко мне с поднятыми вверх руками. Я хватаю ее и крепко прижимаю к себе, зарываясь лицом в кудряшки. От нее пахнет свежестью и чистотой, как обычно пахнет воздух после дождя. Она отрывается и смотрит мне в глаза.
— А у нас для тебя сюрприз.
— Правда?
Келлер приносит сумки из Субурбана. Он ставит их прямо за дверью и чешет голову. — Мы тут кое-кого встретили в аэропорту...
И... в этот момент входит Гас.
— Сюрприз! — хлопает в ладоши Стелла.
— Черт во... — тут я вспоминаю, что все еще держу на руках Стеллу. — О Боже, что ты тут делаешь?
Он лениво ухмыляется и пожимает плечами.
— Поверишь, что я просто проходил мимо?
Опускаю Стеллу на пол и бегу к нему. Он заключает меня в свои фирменные объятия, по которым я так скучала.
— Нет.
Гас целует меня в макушку, протягивает руку и шутя толкает Келлера в плечо.
— Это была его идея.
— Ты все это спланировал? — я все еще в шоке.
Келлер с нежностью смотрит на меня и пожимает плечами.
Я перевожу взгляд на Гаса.
— Но как?
Он улыбается.
— Твой парень позвонил мне на прошлой неделе с твоего телефона. Ты спала в это время. — Гас подмигивает Келлеру. — Мы много общались за прошедшее время. Знаешь, я бы на твоем месте начал переживать, а то вдруг у нас случится небольшой броманс. А ты знаешь, что в его Субурбане пуфы? Это так круто! Я уже почти люблю его, Опти.
Стелла сидит на коленях у Келлера.
— Папочка, а что такое броманс?
Смеющийся Гас выпускает меня из объятий и подает свою большую руку Стелле. Она без колебаний берет ее в свою. Дети обожают его.
— Расскажи-ка мне о своей черепахе, Стелла. Мне интересно, что же все-таки ест Мисс Хиггинс? — Они направляются к креслу, чтобы закончить разговор, который определенно начался еще по дороге сюда. Я знаю Гаса, он дает мне время переговорить с Келлером.
— Спасибо, малыш, — обнимая его за шею, шепчу я.
— Мне нравится, когда ты так говоришь. — Он целует меня в шею. — Всегда рад стараться. Ему тоже нужно общаться с тобой.
Я осматриваю комнату.
— Все просто идеально. — Неожиданно я замечаю, что Шелли стоит на кухне с таким видом, как будто у нее вот-вот случится сердечный приступ.
— Эй, Гас, — прочистив горлo говорю я.
Он прерывает беседу со Стеллой и смотрит на меня. Малышка сидит на кресле между ним и Дунканом. Жаль, что у меня нет фотоаппарата.
— Да, Опти, что такое? Я тут узнаю очень важную хер... информацию о черепахах.
Стелла хихикает, глядя на него.
Я показываю на кухню.
— Ты помнишь мою подругу Шелли?
Он оглядывается через плечо.
— Как дела, Шелли? Рад видеть тебя снова.
Она краснеет, как помидор. Никогда не видела ее такой смущенной. Шелли поднимает руку и робко машет ему.
— Привет, Гас. Я тоже рада тебя видеть.
Он разворачивается, чтобы лучше видеть ее.
— Должен признаться, что никогда не видел, чтобы кто-нибудь разбрасывался пиццей с такой меткостью. Мне так и не удалось похвалить тебя.
Шелли закрывает лицо руками.
— Ну конечно, ты все помнишь. — Она все еще переживает, что ее рвало перед всеми.
Гас никогда не был подлым и на самом деле он делает ей комплимент.
— Нет, я серьезно. Отличный бросок. Я был впечатлен.
— Тебе повезло, приятель, — хлопая по плечу Дункана, говорит Гас.
— Боже мой, я хочу умереть, — бормочет Шелли.
Я иду на кухню и кладу руки ей на талию.
— Гас не стал бы пошучивать над тобой, если бы ты ему не нравилась. И, как бы странно это не звучало, он действительно был впечатлен. Он же парень.
Мы опять идем в Граундс и усаживаемся вокруг камина, пока готовится еда. Гас и Келлер располагаются в кресле по обе стороны от меня. Стелла сидит на коленях у Келлера, а Шелли у Дункана, в соседнем кресле.
Гас, как всегда любопытен. Он задает всем кучу вопросов. Конечно, и остальным интересно узнать о нем побольше. Так что ему приходится отвечать на столько же вопросов, сколько задает он.
— А почему ты зовешь Кейт «Оптимисткой»? — спрашивает Шелли.
Он смотрит на меня, а потом на нее. Потом опять на меня. И снова на нее.
— Ты встречалась с этой девушкой? — показывая на меня пальцем спрашивает он.
Все с улыбкой переводят взгляд на меня.
— Она — сама позитивность. Чертов лучик солнца. Кейт не просто выглядит оптимисткой… она так живет.
— Гм, а я всегда думала, что живу в мире, где светит солнце и сияет радуга, — шучу я.
Он пожимает плечами.
— Одна фигня. Хотя, Светит Солнце и Сияет Радуга — ужасное прозвище.
Все присутствующие заливаются смехом.
— Хотя, и у Опти есть темная сторона, — предупреждает Гас. — Не вздумайте обсуждать с ней семейные наклейки на машины, она их ненавидит и...
— Потому что это тупость, — не даю договорить ему я. — Почему, остановившись на красный свет, я должна любоваться бессмысленным изображением какого-нибудь семейства? Насколько должны быть плохими отношения в семье, если возникает необходимость лепить эти наклейки на стекло на всеобщее обозрение. Я всегда подозревала, что таким образом за этим фасадом они прячут собственную несостоятельность. Лицемеры.
Гас довольно смеется.
— Вот видите. А еще она презирает Фейсбук.
— Фейсбук — это крах цивилизации. Он искажает действительность. Люди больше не понимают, насколько важно живое общение. Все сводится к "лайкам" и куче никому не нужной информации. Да какое мне дело, что ты выпил диетическую коку и слопал пакет чипсов, пока пересматривал вечером CSI? Мне, черт в... все равно. "Друзьям" совсем не обязательно знать каждую деталь твоей жизни.. твоей унылой, интернет зависимой жизни. Я предпочитаю личный разговор лицом к лицу, а не чат со всем миром. Фейсбук тормозит социальное развитие. Он душит на корню социальныe...
— Мы все поняли, Опти, — вмешивается смеющийся Гас. Несмотря на улыбку, он согласно кивает головой в ответ на мои слова. Он ненавидит соцсети так же, как и я.
— И еще... никогда не играйте с ней в карты. Она мухлюет, — добавляет он.
Я оскорблено вскрикиваю:
— Не правда, — но хихиканье к концу фразы только подтверждает мою виновность.
— Мухлюет. Уж поверьте мне, — ухмыляясь, говорит он.
После ужина мы выходим с Гасом на улицу покурить и посмотреть на закат. Он берет меня за руку и улыбается.
— Время шоу.
Так всегда делала Грейси.
— Время шоу, — улыбаясь, шепчу я в ответ.
Сегодня невероятно оранжевый закат. Я давно уже такого не видела. Как будто он специально красуется перед нами, чтобы доказать, что и в Миннесоте они могут быть красивыми.
Вернувшись в квартиру, мы все вместе опять направляемся в "Граундс".
— Почему бы вам с Гасом что-нибудь не спеть? Я видела у него гитару, — спрашивает Шелли.
Он всегда таскает ее с собой. Она у него уже давно и повидала не мало.
— Что скажешь, Опти? — глядя на меня, интересуется Гас.
— Я хочу снова услышать, как поет Кейт, — хлопает в ладоши Стелла.
Келлер присоединяется к ней.
— И я тоже. — Это вызывает на моем лице улыбку.
Гас возвращается с гитарой в одной руке и кое с чем еще в другой... Я уже несколько месяцев не видела ее.
— Ты и на скрипке играешь? — спрашивает его Шелли.
Он качает головой и кладет инструменты на столик позади нас.
— Нет. — И многозначительно смотрит на меня.
— Гас, — вздыхаю я.
— Мне ее прислала Ма, чтобы я передал ее тебе. Она должна быть здесь, с тобой. Ты должна играть на ней. — Это вызов.
Все смотрят на меня.
— Ты играешь на скрипке? — спрашивает Келлер.
Гас качает головой.
— О нет, она не просто играет, а владеет этим инструментов. Я никогда не встречал никого талантливее Опти. Серьезно.
Его глаза сияют от гордости.
Шелли, прищурившись, пристально смотрит на меня.
— Что еще ты скрываешь от нас? — А потом ее озаряет. — О, Господи, это ты! — визжит она.
Келлер и Дункан выглядят сконфуженными.
— Это она? — спрашивает Дункан.
Шелли показывает на меня пальцем одной руки, а второй машет в воздухе как какая-то сумасшедшая фанатка.
— Это ты! Это ты играешь на скрипке в "Missing You".
— Да, она. Единственная и неповторимая, — улыбается Гас.