Я задержала дыхание и замерла.
Не существовало слов, чтобы заглушить боль, подобную этой. Мой желудок сжался.
— Марисса называет их своими племянницами. Девушка, которую они привели мне в ночь перед нашей поездкой, была совсем юной. Ей должно быть не было еще двенадцати.
— Боже Милостивый.
— В первый раз в жизни я отказал ему, сказав, что не могу. И ты знаешь, почему?
Я покачала головой, прикованная взглядом к его лицу, в то время как он говорил, быстро и страстно.
— Потому что все, о чем я мог думать — это была ты, Анна. Я думал о том, какая ты хорошая, и о том, ЧТО бы ты обо всем этом подумала. Ты вложила в мою голову мысли, которых не должно быть в голове Нефилима. — Он сделал паузу, всматриваясь в окно. — На этот раз отец позволил мне подобную вольность, но он был… в ярости. Он будет теперь наблюдать за мной, проверять меня. Я не могу позволить себе иметь какие-либо взаимоотношения с тобой.
Мы очень долго молчали.
Мне еще не хотелось его покидать. Не таким образом. Я понятия не имела, что сказать.
— Кай… Я знаю, что ты напуган и слетаешь с катушек. Я тоже. Но, может быть, этот меч — это знак, что что-то собирается произойти. Что-то хорошее для Нефов.
Его голова была опущена. Он смотрел пустым взглядом на панель радиоприемника.
— Ты почувствовала силу, когда прикоснулась к рукоятке, да? — спросил он, поднимая голову и глядя на меня своими голубыми глазами сквозь пряди волос.
Я кивнула.
— Что ж, я — нет. Я не заслуживаю того, чтобы помогать тебе, какой бы там план они не уготовили для тебя. Так что… просто возвращайся к своей милой и невинной жизни и держись от меня подальше.
— Пожалуйста, — умоляла я. — Не отталкивай меня. Мы можем быть друзьями, и…
Он схватил меня за подбородок своей крепкой рукой и взглянул на меня:
— Мы никогда не сможем быть просто друзьями, Анна. Уясни это, наконец, в своей голове. Ничего между нами быть не может.
Он отпустил меня и вылез из машины.
Я сидела там, ненавидя жжение в глазах и горле. Я наблюдала в боковом зеркале, как он говорил со служащим авиакомпании у наружней стойки регистрации.
С небольшим расширением моих способностей я услышала, как он сообщил мужчине, что мой билет был оплачен по телефону прошлой ночью и я путешествую, как несовершеннолетняя без сопровождения в первый раз. Служащий убедил его, что они обязательно присмотрят за мной.
Кайден поблагодарил его и направился обратно к машине, открывая дверь с моей стороны.
Я выходила не спеша, раздумывая над тем, чтобы закатить сцену, но так и не смогла заставить себя это сделать.
Он показал мне небольшую стопку денег и затем засунул ее мне в карман.
— Ты раздала все свои, — объяснил он, затем отвернулся, прежде чем я могла поспорить, и снова подошел к стойке регистрации.
Словно в затуманенном сне я предъявила свой паспорт и получила посадочный талон. Мы двинулись обратно к машине, подальше от вновь прибывших пассажиров. Остановившись, мы долго смотрели друг на друга.
Почему все должно быть вот так?
Я рискнула и прижалась лбом к его груди, ожидая что он вот-вот оттолкнет меня, но он не сделал этого. Кайден позволил мне прижаться к нему, но при этом продолжал держать свои руки при себе.
— Тебе пора идти, — произнес он.
— Подожди. — Я взглянула на него. — Есть кое-что, что мне нужно знать.
Я оттягивала время; было нечто, что не оставляло меня в покое всю поездку, особенно после вчерашней ночи.
— Вспомни начало путешествия, когда ты сказал, что всегда сразу же знаешь, что тебе придется сделать, чтобы затащить девушку в постель… даже меня?
Он засунул руки глубоко в карманы и я видела, как напряглись его предплечья. Его глаза подернулись голубой дымкой в той особой, свойственной ему опасной манере, и он кивнул.
— Что бы тебе пришлось сделать? — спросила я. — Для меня?
— Давай не будем об этом, — ответил он низким голосом.
— Скажи мне. Прошу тебя.
Кайден пристально посмотрел мне в лицо, уделяя особое внимание моей родинке.
Он облизал губы и сжал челюсти:
— Хорошо, — наконец ответил он. — Мне пришлось бы заставить тебя поверить, что я люблю тебя.
Я закрыла глаза. Это было больно. По большей части потому, что где-то глубоко в подсознании я поняла, что действительно думала, будто он меня любит.
Это был ужасный пример синдрома-хорошей-девочки.
Неужели вся эта поездка была для него игрой? Являлась ли я чем-то, вроде очередной глупой девчонки, которая была достаточной дурочкой, чтобы влюбиться в него?
Я покачала головой, не в состоянии в это поверить. Он пристально смотрел на меня, в ожидании следующих вопросов.
— Хотела бы я хотя бы раз увидеть твои цвета, — прошептала я.
— Что ж, я рад, что ты не можешь. И я бы желал, никогда не видеть твоих.
Он был прав, когда сказал, что правда может ранить гораздо больше, чем любая ложь.
Сделав глубокий вдох, я отвернулась от него, взяла свою сумку и пошла к аэропорту, не оборачиваясь.
Глава 20
Слон в комнате
Если бы я не знала наверняка, я могла бы поклясться, что Пэтти способна видеть цвета и читать мои мысли. Вероятно, это было как-то связанно с материнской интуицией…
Забрав меня из аэропорта, на полпути к дому она констатировала:
— Ты влюблена в него.
Все что я могла сделать, это кивнуть.
— Тебе больно. Мне не следовало тебя отпускать, — покачав головой, произнесла она.
— Нет, я рада, что поехала. Мне нужно было это сделать. Я бы не стала ничего менять. Кроме того, неразделенная любовь — это то, через что должны пройти все подростки, верно? — я попыталась улыбнуться.
— Неразделенная? — она вскинула брови в явном сомнении. — Я бы сказала, что у этого мальчика тоже есть к тебе чувства. Возможно, ты не единственная, кому сейчас больно.
Больше мы не проронили ни слова, весь оставшийся путь я размышляла над ее последними словами. Я прокрутила в голове все путешествие, пытаясь понять, где Кайден мог подать мне хоть какую-то надежду на взаимное чувство.
Я не могла больше думать ни о чем другом.
Джей не знал о моем возвращении, и я не выходила с ним на контакт, потому что не была готова к разговору.
Мои надежды просыпались с новой силой каждый раз, когда звонил телефон. Тщетно. Звонил кто угодно, но только не он. Я создавала в своем воображении всевозможные сценарии, в которых Кайден пришел бы ко мне или позвонил, чтобы объявить о своих чувствах, и мы уезжали далеко-далеко, туда, где его отец никогда бы нас не нашел.
Другими словами, я бредила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});