мамин фарфор, разрисованный райскими птичками! Раньше он стоял в серванте, а она доставала его раз в неделю и бережно протирала, разглядывая узоры, улыбаясь и рассказывая нам с братом о своей семье.
Его достали, когда эти две выскочки отказались есть с обычных тарелок, мотивировав это тем, что они привыкли к высшему качеству. Будто у них жутчайшая аллергия на безобидную керамику, в самом деле! Теперь жалею, что потакала избалованным нахалкам, безропотно сносила их капризы и не замечала, что мне попросту взгромоздились на шею, свесили ножки и болтают ими без малейшего зазрения совести!
– Не смейте мне указывать в моем же доме! – процедила, глядя на то, как свекобра брезгливо отпихивает ногой осколки. – Уезжайте, ищите работу, учитесь готовить, стирать, покупать продукты, отвечать за себя. Тогда поймете, как ценен любой труд. И на своей шкуре узнаете, как тяжела жизнь тех, кого вы и за людей не считаете, кто для вас ценен не более, чем перхоть на плечах!
– Неблагодарная мерзавка! – взвыла свекобра – видимо, нарисованная мной перспектива ей не особо понравилась.
– Вы такая же, – я усмехнулась и, ткнув пальцем в дверной проем, повторила, – вон из моего дома! Не уйдете сами, слуги вас пинками выставят – причем, с превеликим удовольствием, ведь вы всем уже тут осточертели! Как говорится, нам жаль, что вы наконец-то уходите!
– Уверена, что хочешь этого? – вдруг успокоившись, спросила мать Кассиана.
– Да, хочу! И… – я проследила за ее взглядом и осеклась, увидев Адель.
– А что, бабушка и тетя куда-то уезжают? – хлопая глазенками, малышка уставилась на меня.
– Да, милая, вот думаем о путешествии, – пропела Лорина, усмехнувшись. – Твоя мачеха подустала от нас. Так что собирай чемоданчик, поедем в гости!
– Я не хочу, – губы малышки задрожали. – Мне тут нравится. Зверюшек много, можно на солнышке гулять весь день, не пичкают манной кашей с комками. И тут папа! – глазки девочки наполнились слезами. – Не хочу уезжать!
– Но что поделать, – свекобра фальшиво вздохнула и, улыбаясь, глядя мне прямо в лицо, договорила, – если мы уезжаем, то и тебе придется.
– Элечка, пусть они останутся? – Адель прижалась ко мне и просяще заглянула в лицо. – Ведь если тетя с бабушкой тут будут жить, то и мне можно тогда, правда? Пожалуйста!
Шантажистки бессовестные! Я с трудом сдержала желание запулить в них фаеболами, стиснула зубы и прижала малышку к себе. Нельзя им доверять ребенка. Они же ее за бутылку вина первым встречным цыганам продадут – и я вовсе не шучу!
– Конечно, пусть остаются, – процедила сквозь зубы, стараясь не смотреть на довольные рожи Лорины и свекобры. – А мы с тобой пойдем пообедаем в малую столовую, хорошо?
– Давай, – крошка вложила ручку в мою ладонь, доверчиво улыбнулась и сообщила, – надо покушкать, а то животик бурчит, еды требует.
Родственницы чертовы, мысленно выругалась я. Даже накормить ребенка не сподобились, а как прикрываться дочерью Каса, словно щитом, так они первые. Чтобы не прогнали, все средства, видимо, хороши.
Ничего, придет и их час, никто еще не уходил от возмездия. Жизнь сама позаботится об этих нахалках, накажет согласно своему разумению! Я мы с Адель пойдем завтракать!
Глава 33. А папа вернется?
Завтрак, который больше по времени походил на обед, остался позади, и мы с Адель отправились в огород. Подвязали огуречики, подкормили капустку, собрали горох, яблоки и принялись за ягодки.
– Как-то мало получилось, – вздохнула малышка, с сомнением глядя в миски. – Год неурожайный, да?
– Просто большая часть перекочевала в чье-то пузико, – я пощекотала шарик под ее фартуком.
– Дааа? – она сделала огромные невинные глаза. – Я всего пару штучек съела, честно-честно!
– Кушай, сколько хочешь, солнце, – рассмеялась, несмотря на то, что глядя на нее, видела Кассиана – совершенно та же мимика и интонации. – Тебе нужны витамины, чтобы выросла красивая и здоровенькая! Ягодки нужно свежими есть, а не в варенье.
– Эля, – девочка посерьезнела. – А папа вернется? – глазенки с надеждой уставились в мое лицо. – Я поняла, что вы поссорились. Он тебя чем-то обидел? Папа хороший, он не зла, честно-честно! И очень сильно тебя любит, Элечка! Вот я маленькая девочка, но даже я это вижу. Так на тебя смотрит, что все завидуют! Ты его простишь ведь, правда? Когда вернется. Он ведь вернется, да?
Сама хотела бы это знать. Не верится, что он мог оставить свой гадюшник – мать и сестру – на мое попечение. Это уж ни в какие ворота, если честно! Против Адель я ничего не имею. Хулиганистая крошка на самом деле добрая и смешливая. Ей бы любви побольше, да спокойное детство. Чтобы не таскали туда-сюда, скидывая, будто ненужную собачонку, на нянек, которые и затрещину отвесят, когда никто не видит, и точно не обнимут, не поцелуют.
И вырастет хороший добрый человечек, а не копия мамаши-эгоистки, которая о дочери совсем не заботится, занята только тем, как повыгоднее вложить то, что еще из срока годности не вышло – чтобы спокойно жить, ничего не делая, на содержании мужа или, на худой конец, состоятельного любовника.
– Думаю, да, милая, он непременно вернется, – ответила девочке. – Не знаю, как скоро, но мы же будем ждать, верно?
– Очень-очень будем ждать, – подтвердила она.
– Кого это мы ждем, рассказывайте, – заявила Катта, выйдя из-за теплицы. – Плетут тут заговоры, две интриганки, а меня не зовут!
– Уговорила, будешь третьей, – я погладила ее по плечу. – Как там, на личном фронте, без изменений? Аларик не появлялся?
– Ни ответа, ни привета, – фея мотнула головой, погрустнев. – Похоже, сестрица Кассиана права, он уже даже имя мое позабыл. Какую-нибудь девицу посговорчивее окучивает.
Вот ведь оборзевшее чешуйчатое! А какие песни мне пел про свою первую и единственную любовь, соловьем разливался, лапши на уши столько навешал, что на неделю кушать хватит!
– Так, солнце мое, давай-ка перейдем к плану Б, – предложила я жертве любовных чар нашего обормота и по совместительству обольстителя.
– А он после этого выживет? – осведомилась подруга, с опаской глядя на меня – видимо, несмотря на его скотское поведение, она все-таки еще переживает за своего чересчур любвеобильного беспутного дракончика.
– К сожалению, да, – кивнула в ответ. – Но пожалеет о том, что так поступил с тобой, это уж точно!
– А мне, а мне можно с вами? – запрыгала рядом маленькая женщина, горящая желанием воздать мужскому полу по заслугам. – Я тоже хочу поучаствовать в наказании дяди Аларика!
– Нет, прости, малышка, это взрослые дела, – я покачала головой. – Там тети будут ругаться нехорошими словами и немного побьют чешуйчатого негодяйчика.
– Здорово! –