неё с ненавистью.
– Для начала хочу задать вам вопрос, – узница проигнорировала его слова, – из истории. Когда родилась Арабелла Левски?
– В 1672 году, – недоумённо ответил Брат. Зачем ей это вдруг понадобилось?
– Верно – ты как хороший школьник это помнишь, – довольно произнесла Инес, – а где?
Эрнст и Изабелла замолчали. Они попытались вспомнить любые факты из детства Арабеллы, почерпнутые на уроках истории в школе и Академии святого Леонардо, но не смогли.
– В… Столице Империи? – предположила Сестра, – ты же там познакомилась с Марго Феллини, а потом основала магическое общество, из-за которого тебя изгнал император?
Инес молча покачала головой.
– Вы когда-нибудь слышали о Вспыхове? – в её голосе прозвучали загадочные нотки.
– Нет, – ответил Брат, перебирая в памяти немногочисленные географические названия, не забытые после апокалипсиса, – это в Унгоре, я правильно понимаю?
– Нет, в Больше, – с горечью ответила Инес, – я родилась и выросла в том захолустном городишке, в семье бедного ремесленника. Конечно, этот факт не попал ни в один из учебников истории, и вы первые из ныне живущих, кто его узнал.
Изабелла и Эрнст не понимали, зачем она им это рассказывала, но им всё же было интересно узнать о ещё одной неизвестной странице в прошлом их заклятого врага.
– И звали меня тогда иначе, – задумчиво говорила пленница, – имя «Арабелла Тереза Эмма Левски» я себе выбрала, когда попала в Столицу.
– И как же тебя звали? – Изабелла уже ничему не удивлялась, – Инес Герцен?
Узница засмеялась.
– Дануся, – проговорила она так, будто сказала нечто неприличное и глубоко отвратительное, – сокращённо от «Данута». Говорят, что это имя эльфийского происхождения, но для меня оно лишь воняет навозом. Я как вчера помню свою семью, – на миг она будто провалилась в прошлое, – мой отец был жестоким и вспыльчивым. Как и многие в те беспросветные времена, он питал страсть к телесным наказаниям. А мать была настолько безропотной, что не могла ему возразить.
В головы Эрнста и Изабеллы будто бы полезли щупальца, которые принесли с собой отголоски воспоминаний – маленькая черноволосая девочка стоит на земляном полу полуразвалившегося дома, и над ней нависают две огромные страшные фигуры, от которых зависела вся её жизнь. На поверку они оказались всего лишь мужчиной и женщиной средних лет, которые носили старую, потёртую и дырявую одежду.
– Отец бил меня плетью за малейшую провинность, – вещала Инес-Арабелла-Дануся, – более трёхсот лет прошло, а я прекрасно помню, как он это делал – даже раздвоение здесь не помогло. Он был свято убеждён, что я, как и моя мать, принадлежала ему словно вещь, и что мог вытворять с нами что угодно. А двух моих братьев он любил, хотя у них не было ни ума, ни амбиций. Зато они были его точными копиями – такие же недалёкие, толстокожие твари, ходячие тела, которые не ведали ничего, кроме примитивных желаний и удовольствий. А ещё мать по выходным водила меня в церковь и вместе с ксёндзами внушала, что Бог наградит меня за терпение и послушание. Какой же это был обман… Я в это верила, но терпела всё больше, а воздаяние так и не последовало. И магия, которую я чувствовала в себе с детства, поначалу никак не хотела проявляться. В итоге я сбежала из дома, когда отец решил выдать меня замуж. Вскоре я попала в Столицу и бродяжничала, пока не встретилась с Марго. А дальше идёт уже история, более-менее знакомая по учебнику: борьба за власть, маги, изгнание, Катценхаузен.
Эрнст и Изабелла слушали Инес и живо представили захолустный больский городок с грязными улицами и покосившимися домиками. И нескладную несчастную девочку, которая терпела унижения в своей семье, а затем навсегда её покинула.
– Грустная история, – протянул Брат, – но зачем ты её рассказываешь нам? Хочешь оправдать свои преступления тем, что у тебя было тяжёлое детство?
– Нет, я хочу исповедаться в том, что последовало дальше, – ответила Инес, – что стало отправной точкой моего падения. У нас с вами в чём-то схожие судьбы, вот только ваша семья и ваш город погибли от холода Ледяного Крестоносца, то моя семья и мой город – от жара моего магического пламени. Я вернулась во Вспыхов через несколько лет после основания Катценхаузена и сожгла его дотла. И никто о нём больше никогда не слышал все эти триста лет. Никто, кроме вас…
– Этого и следовало ожидать, – вздохнула Изабелла.
Арабелле не было жаль предать смерти ни бывших соратников и друзей, ни самого близкого человека, и ничто не говорило о том, что к родным она могла относиться иначе.
– Как видишь, мы не можем понять тебя, – добавил Эрнст.
– Но понимание врага может дать вам шанс одолеть его, ведь у «зелёной карги» абсолютно то же прошлое, что и у меня, – парировала Инес, – ну, а моя совесть будет чувствовать себя спокойнее, если я расскажу о самом страшном, что я совершила.
– Не похоже на то, что у тебя есть совесть, – процедил Брат.
Инес окинула взглядом тёмную камеру и ответила:
– Спорьте со мной сколько хотите, но если вам нужно настроить бомбу, то, прошу вас, уделите мне ещё немного времени. Я покажу вам, как всё случилось, и вы увидите гибель Вспыхова своими глазами.
Близнецы засомневались, но вскоре Изабелла сказала:
– Хорошо.
У них с Эрнстом не было времени торговаться с колдуньей. Инес нахмурила брови и провела в воздухе рукой, едва заметной в полумраке. Тьма камеры и огонь свечи провалились в бездну и сменились другой тьмой, а тела Эрнста и Изабеллы словно слились в одно, которое им не принадлежало…
…Арабелла Тереза Эмма Левски шагала мимо рядов маленьких, кое-как сколоченных домиков. Небо над головой волшебницы было чёрным как сажа, а все звёзды скрывали невидимые ночью тучи. Арабелла носила боевой мундир королевы Катценхаузена – тёмно-синие, расшитые золотом кафтан и камзол, а также брюки такого же цвета. Злые языки делали далеко идущие – и отчасти правильные – выводы из её предпочтений в одежде. Но Левски достигла верха в иерархии – вернее, сама создала иерархию и поставила себя наверх – и могла откровенно плевать на условности, в