Читать интересную книгу Кавказ - Александр Дюма

Шииты отличаются особой нетерпимостью: ненависть их ко всем христианам так велика, что шиит ни за что не сядет за один стол с христианином, даже если бы ему пришлось умереть с голоду, а христианину от жажды, потому что из опасения осквернить свою чашку, шиит никогда не предложит ему воды. Шииты самые настоящие и самые древние правоверные, т. е. наиболее ортодоксальные последователи Магомета. Татары, живущие в Дербенте, Баку и Шемахе, в основном принадлежат к этой любимой ими секте, и они с большим жаром и ревностью отмечают печальную для них годовщину смерти сына Фатьмы.

Скажем несколько слов о Хусейне, чтобы сделать, если возможно, наш рассказ более понятным. Али — двоюродный брат Магомета — женился на его дочери Фатьме и сделался с тех пор не только двоюродным братом, но еще и зятем пророка. У Али было два сына: Хусейн и Хасан. После смерти своего старшего брата Хасана в 669 году Хусейн был признан имамом или законным главой религии. 11 лет жил он в этом звании тихо и мирно. Но вот после смерти Моавия в 680 году жители Куфа призвали его в качестве халифа; он отправился из Мекки в город Куф, неблагоразумно взяв с собой отряд только из ста человек.

Езид же, сын Моавия, справедливо или несправедливо подозревая Хусейна в соучастии в убийстве своего отца, решил отомстить кровью за кровь. Он напал на Хусейна недалеко от Багдада на равнине Кербелы, в месте, именуемом ныне Мешед-Хусейн, или Гробница Хусейна. Вот так без всяких живописных прикрас выглядят факты.

Теперь рассмотрим это событие со всеми добавлениями, которыми наделило его татарское воображение.

За несколько дней до начала представлений, — мы говорим представлений, ибо спектакль продолжается не два дня, как «Монте-Кристо», и не три дня, как «Валленштейн», а десять дней, — на главной улице города строят театр, он располагается таким образом, что улица служит партером, вход в дома — место для оркестра, окна — ложами, а террасы — галереями.

С девяти часов первого дня праздника татарские мальчишки раскладывают большие костры и пляшут вокруг них до одиннадцати часов, крича со всех сил: — Али! Али!

Тем временем мечети украшаются зеркалами, коврами, тканями, шитыми золотом и серебром, которые для этого берутся из самых богатых домов города.

Когда мы прибыли в Дербент, в главной мечети была выставлена лубочная картинка, представляющая Рустама — легендарного основателя Дербента, оспаривающего у Александра Великого честь сооружения городской стены — на поединке с сатаной.

Разумеется Рустам одет по-татарски или почти по-татарски; сатана носит свой обычный классический костюм, с когтями и хвостом и сверх того с кабаньими клыками, которые нам показались местным символом обороны. На палице, которой вооружен сатана, четыре мельничных жернова, и между рогами его — колокол.

Борьба кончается тем, что Рустам одолел сатану, несмотря на колокол, четыре жернова и кабаньи клыки, и принудил его построить город Дербент, который, если верить легенде, есть образец сатанинской архитектуры.

В одиннадцатом часу ночи начинается представление.

Шествие открывают дети, несущие зажженные свечи. Для роли Хусейна избирается самый красивый мужчина, на него надевается великолепный костюм — с богатой атласной накидкой. Он шествует в сопровождении двух своих жен, сына, сестер, родственников и свиты. Вызванный в Куф, он пускается в путь; но узнав о приближении неприятельских войск, останавливается в деревне Банья-сал.

Сцена изображает эту деревню, где почетные лица представляют ему баранов и поздравляют с прибытием. Этот прием нарушается появлением Омара — полководца Езида. Начинается сражение, которое длится десять дней.

Согласно легенде, бой продолжался от восхода солнца до полудня.

Для татар война — самое любимое и самое развлекательное зрелище, поэтому они разыгрывают сражение, в котором каждый старается выказать всю свою ловкость искусного всадника. Зрители наслаждаются этим представлением, так сказать, по капле, растягивают удовольствие, развязка его обычно наступает только на десятый день. Тогда освещение делается ярче прежнего: толпа шумит, как рой пчел.

Плоские кровли домов наполняются зрителями; толпами бегают дети в лохмотьях, за ними следуют группы татар, каждый из которых держит своего соседа левой рукой за пояс, а правой бьет его в грудь кулаком.

Все участники этого спектакля поют арабские стихи, выбранными образованными суфлерами.

В этой суматохе приносят из мечети заранее приготовленную гробницу Хусейна — копию мечети с двумя минаретами, украшенную живописью и позолотой, стоящую иногда до девяти тысяч рублей.

Появляется еще один кортеж. Он представляет модель мечети, в которой Мусселим, двоюродный брат Хусейна, вступает в брак с его дочерью.

В состав каждого кортежа входит лошадь в богатой сбруе, но израненная стрелами и окровавленная. На бедное животное навьючено с одного боку вооружение Хасана, сына Хусейна; с другого — Мусселима, его зятя, которые оба убиты в сражении. Когда кортежи сходятся, удары в грудь делаются чаще и сильнее, и крик превращается в вопль.

Сопровождаемые грохотом ружейных выстрелов, кортежи отправляются вместе в главную мечеть, там на дворе ставят обе гробницы — одну против другой. Затем разворачиваются дикие, страшные, уродливые сцены, такие ужасные, какие трудно себе представить.

Вообразите тысячи беснующихся бритоголовых татар, совершающих странные телодвижения, наносящих удары при свете нефтяных огней, красноватый блеск которых отражается на правильных, но мрачных лицах этих азиатов, на многоцветных материях, на развевающихся флагах, на стенах мечети; где красуется толпа женщин, сидящих на корточках или стоящих под длинными покрывалами, имеющими отверстия только для глаз. Все это резко выделяется на фоне зелени плюща, покрывающего стены, и листьев огромных чинар у балконов.

Галерея, устроенная вокруг двора, блистает зеркалами и люстрами.

Фонтан посреди двора окружен разноцветной толпой людей, которые, жадно черпая воду пригоршнями, стараются утолить мучительную жажду.

Наконец, присоедините ко всему этому меланхолический серп луны, — символ исламизма — показывающийся из-за облаков, сквозь дым нефти, и как будто глядящий с видом удивленным и более обыкновенного бледным и печальным на своих поклонников, смешанных с христианами.

Все это имеет фантастически живописный вид, ни с чем не сравнимый в своей необычности.

Такова общая схема, сюжет этого праздника, частности же его могут быть, например, такими: из непокрытой головы ребенка струится кровь — в знак покаяния отец надрезает ему кожу черепа. Возле ребенка семидесятилетний старик с крашеной бородой, размахивающий кинжалом; далее татарин, покрытый пылью и грязью, кокетливо окропляет себя розовой водой.

Вдруг представление, длившееся десять дней, как одна непрерывная битва, возобновляется с большим оживлением: сражение было только прелюдией.

Хусейн призывает Аллаха в свидетели своей правоты. Напрасно его жены и сын стараются укротить его ярость; он никого не слушает, выхватывает саблю и бросается на Омара. В эту минуту Мусселим, зять Хусейна, падает мертвым. Хусейн взваливает его труп на коня и привозит его женам — их играют переодетые мужчины, — которые принимаются неистово реветь. Вопль их вызывает рыдания из всех рядов зрителей.

Наконец, Хусейн, убив своей рукой 1940 неприятелей, крайне утомляется. Он сам нуждается в отдыхе и спешит напоить водой из целебного фонтана своего сына, страдающего болями в груди. Чахотка юного Хасана, конечно, выдумана татарскими авторами.

Хусейн берет Хасана на руки и пускается верхом во весь опор к фонтану; но не успел он достигнуть цели, как раздается страшный залп из ружей, и Хасан смертельно ранен на руках своего отца. При этом несчастье крики, слезы и рыдания удваиваются, прекращаясь только на минуту — по случаю прибытия нового совершенно незнакомого лица. Это посланец из Медины с письмом. Он пришел справиться о здоровье Хусейна. Минута, как видите, избрана довольно неудачно, а потому Хусейн в ответ показывает ему на трупы несчастных Хасана и Мусселима.

Неожиданно на сцене появляются двенадцать мальчиков с черными лицами, они раздражены жестокостью врагов Хусейна и пришли с предложением своих услуг несчастному отцу. Хусейн — слишком благочестивый магометанин, чтобы якшаться с чертями, — отвечает, что благодаря Магомету он не нуждается ни в чьей помощи, кроме своей правоты и сабли. Едва он произнес этот гордый ответ, как выстрел сваливает его с коня.

Если печаль была велика по случаю смерти сына и зятя, то вообразите, что должно происходить при смерти отца. Сверху, снизу, справа, слева, из центра, со всех сторон раздались неописуемые рыдания, стоны, вопли, и всего любопытнее то, что из всех глаз текут непритворные слезы, трогающие до того, что даже барс спускается с соседних скал и также приходит оплакивать смерть Хусейна.