Пауза. После несколько неуверенное:
- Вы считаете, это допустимо?
- Да, Ларрен. Допустимо. Я прикажу подыскать Вам какую-нибудь одежду поприличнее. И велю подобрать Вам оружие. Странно, что отец сам об этом не позаботился.
- Спасибо.
- А теперь оставьте меня.
- Нет.
- Что значит "нет"?
- Я должен Вас охранять.
- Вы должны мне подчиняться.
- Это вторично.
Я аж вскакиваю на месте и кричу:
- Что значит "вторично"?!
- Мой... хозяин... велел обеспечить Вашу безопасность. Для этого я должен находиться в непосредственной близости от Вас.
Ну, что за упрямое животное! Это невыносимо!
- Я и переодеваться должна при Вас?!
- Я отвернусь.
- Вы на ужин не хотели со мной идти!
- Там бы и без меня были защитники!
Стою, дышу тяжело. Смотрю на чудище это - охранника моего, и думаю, что бы мне папе хорошего сделать, чтобы он зарекся впредь такие подарочки делать - рабов в аренду передавать.
- Ладно, - ворчу, - оставайтесь здесь. Но при одном условии.
- Я в любом случае не могу уйти! - восклицает Ларрен с отчаянием в голосе, - как Вы не понимаете! Это не мое решение!
- Понимаю! - рычу я, - и условие мое следующее - примите ванну. Не знаю, где Вы валялись до этого момента, но от Вас дурно пахнет. А я плохо переношу запахи.
И тут он краснеет. Лицо Ларрена становится прямо-таки пламенным. Кажется, даже глаза его начинают подозрительно блестеть. И я понимаю, что вот именно сейчас я задела его больнее всего. Его - аристократа - избили, чуть не повесили, сделали вещью, оскорбляли. А в довершение пришла Иоханна и обвинила беднягу в нечистоплотности. Последняя капля.
- Я могу попробовать применить очищающее заклинание, - шепчет наместник, пряча взгляд.
- Ларрен! И какое от этого удовольствие? Я никуда не уйду. Дождусь, пока Вы вымоетесь. Обещаю.
- Я...
- Вы не нарушите приказ!
- Я... понимаю. А где я могу помыться?
Глава 15
Лин
Как ни странно, мать не преуменьшила. Торжество было, действительно, небольшое. Можно сказать, почти в узком семейном кругу. Помимо членов наших семей за столом в малом обеденном зале также присутствовали Горнорыл с Аметистой (это его супруга, потрясающе бородатая дама), Андизар с сыном и, конечно же, Иксион. Правда он пришел с опозданием и какой-то непривычно помятый. Как позднее выяснилось, он своим кентаврийским способом с Кентарионом связывался, а потом они с Мерлином организовывали доставку убитых и раненых кентавров на родину. К счастью, таких было немного, и они быстро управились. Правда, дед, как обычно, в процессе этого дела умудрился выпить лишнего и на нашем маленьком празднике не присутствовал.
Был здесь и еще один посторонний. Какой-то незнакомый мне тип. Я на него смотрел, и понять не мог две вещи. Во-первых, кого он мне напоминает? И, во-вторых, что это за странная магия на нем? Вроде бы, надпись какая-то прямо в его ауру вплетена, только он сидел от меня далековато, и его частично скрывал стол, поэтому невозможно было прочитать, что там написано.
- Лин, прекрати разглядывать этого человека, он уже на тебя, как на ненормального косится, - тихо прошипела Саффа. Нас никто не услышал, потому что играла музыка. Не очень громко, но достаточно для того, чтобы заглушить шепот. Музыку, кстати, мама организовала. Это было что-то иномирское.
- Не могу понять, что за ерунда на нем висит, - так же шепотом объяснил я свой интерес. - Это магия моего отца, но я никогда не видел ничего подобного.
- Ты, правда, не знаешь? - удивилась Саффа.
- Нет, это я так шучу, - заверил я.
- Это печать собственности. Странно, что князь не показывал тебе, как она накладывается.
- Может быть, и показывал, но я мог забыть за ненадобностью, - признался я, - не смотри на меня так, птичка моя, да, я плохой ученик. Что это за печать такая, объяснишь?
- Изобретение Кардагола. Человек с такой печатью становится еще более бесправным, чем раб. Можно сказать, он превращается в вещь и обязан выполнять все приказы хозяина. Заклинание не позволит ему не подчиниться.
- Почти как "ошейник покорности", - заметил я.
- Немного похоже, но печать не полностью парализует волю. Можно даже пытаться сопротивляться. Но Кардагол поставил одно условие - печать разрешается наложить только как замену казни. Если она снимается, человек опять становится вне закона и будет казнен. Так что желающих оказывать активное сопротивление я лично не встречала. Кстати, Кардагол предлагал Совету такой способ меня обезвредить - я, благодаря ему, избегаю казни, и он получает право поставить печать. Но Совет не стал рисковать, они вообще это изобретение не одобряли. Однако, сто сорок лет спустя, когда меня разбудили для участия в Последней