Читать интересную книгу Сын ветра - Марианна Красовская

удовольствием его Оберлингу выписал, поставив условие, что Софи будет бедняге с отчетами помогать. Статьи у нее получается писать очень ловко, так пусть и отчеты попробует, тем более, что она все равно слишком много знает. Тьен, к слову, не сопротивлялся.

С Аязом было сложнее. Целитель такого уровня был в Галлии просто необходим, но степняк наотрез отказывался от гражданства. Сын хана, его можно понять. Ну хоть госпиталем для бедных занялся, и то хлеб. Алистер долго ругал своего покойного отца за то, что тот умудрился упустить второго – Раиля Кимака. При том, что парень учился в Льене и был особенно дружен с Браенгом-младшим – да для него просто создана была должность Медицинского Управления! Но увы, Кимак-младший осел во Франкии, и вытащить его оттуда не представлялось никакой возможности.

Оставалась Изабелла. Что может женщина-целитель – Алистер не представлял, но механической рукой Яхора впечатлился. Он уже потом, после узнал, что именно Белла проводила операцию по приживлению протеза, пусть под руководством отца, но она справилась блестяще. Король предполагал, что изобретатель и его супруга могут внести немалый вклад в развитие техномагии, и намеревался удерживать их всеми силами. Для начала им нужен дом, который просил Яхор. С этим проблем не возникло. Алистер распорядился выкупить и отремонтировать неплохой особнячок на Садовой улице, откуда до ангаров было несколько кварталов, особо указав, что конюшню нужно оборудовать под гараж. Мобиль изобретателю тоже был уже выписан. А для Беллы в Льенском университете составляли индивидуальный курс обучения: Алистер хотел сильного целителя во главе Управления – Алистер его получит. И ничего, что она, в общем-то, не мужчина.

А ещё Стерлинги оказались замешаны в покушении по самые уши. Они издревле ненавидели Оберлингов, а следом за ними – и королевский род. Уже давно их деньги шли на финансирование заговорщиков против короны. Как жаль, что Эстебан отменил смертную казнь! И как неприятно, что именно Алистеру пришлось ее вернуть!

За тестя просил Макс. В ноги кидалась дочь, прекрасная Мелисса. Подавал петицию на помилование Роберт. Но Алистер решил устроить Стерлингам показательную порку – чтобы впредь никому неповадно было. Голову одному из самых знатных аристократов отрубили на площади возле королевского дворца. От причитающегося ему “наследства” Роберт гордо отказался, заявив, что даже руки пачкать не будет, сам всего добьется (и добьется ведь, зараза!), поэтому Алистер с чистой совестью все состояние Стерлингов перенаправил на развитие медицины. А что, не свое – не жалко. Кстати, народ оценил, народ потребовал назвать новый госпиталь именем Алистера II, что немного утешило страдания короля.

Разумеется, к несостоявшемуся заговору приложили руку не только Стерлинги. Разумеется, работы было еще выше крыши – пока от каждой ниточки кончик найдется, но все же король мог спать спокойно: его жизни и чести ничего не угрожало, кроме разве что скандальных мемуаров обиженной любовницы.

Эпилог

Аяз молча смотрит на брата своей жены, багровея.

– А где ты видел, как я управляюсь с кнутом? – вкрадчиво спрашивает он, щурясь.

– Мне Вики рассказывала, – смело врет Тьен, широко улыбаясь. – Ну научи! Правда, это так круто! Хотя бы пару приёмов!

– Хорошо, – кротко соглашается степняк. – Только не здесь, конечно. Пойдем во двор.

Довольный Тьен мчится переодеваться, не замечая, что на губах Аяза заиграла зловещая улыбка. Мало кто видел целителя по-настоящему злым, но те, кто видел, больше не хотел бы.

Аяз вернулся в свою комнату, скалясь и закатывая рукава рубашки.

– Что с тобой? – спросила Виктория, понимая, что с ее мужем что-то не то. – Ты чем-то расстроен.

– Расстроен, лапушка. Но тебя это не касается.

– И кто осмелился?

– Твой братец. Милая, ты ему рассказывала, что у меня есть кнут?

– Нет, а зачем? Ты ведь сам говорил, что в Галлии не стоит об этом распространяться.

– Я так и думал. Прости, Вики, но я ему сейчас руку сломаю, а может, и еще что-нибудь. Собирай пока вещи, мы из этого дома уезжаем. Алистер меня приглашал во дворец. Поживём там.

– Да что такого натворил Тьен? – испуганно спрашивает Виктория, хватая мужа за руку.

– То есть ты уверена, что это не Макс?

– Макс бы не рискнул.

– Это точно, – кивнул степняк, поглаживая кнут, который он достал из саквояжа. – Вики, не волнуйся. Я его только немного проучу. А потом вылечу. Ты, главное, со мной не ходи, ладно?

– Пожалуйста, осторожнее. Тьен не так прост, как ты думаешь, – женщина взъерошила тщательно уложенную причёску мужа. – Если ты говоришь, что так нужно, я тебе верю.

– И девочек отвлеки как-нибудь, ладно?

Аяз мягко улыбнулся жене, точно так же растрепывая ее волосы. Все же он всегда успокаивается рядом с ней. Теперь уже он не хотел убить этого мерзкого оборотня. И даже сильно калечить не хотел. Ну, почти не хотел.

Тьен стоял посередине двора. В руках у него тоже был кнут, причём степной и довольно неплохой. И где только купил? Аяз свой кнут когда-то сплел сам, поэтому он примерно представлял стоимость такого оружия.

– Первый урок, Себастьян, – холодно процедил Аяз. – Никогда не недооценивай противника. Не все такие дураки, как ты думаешь.

Он щелкнул кнутом шурину по ногам, тот взвыл. Ещё удар – и Тьен с возмущенным воплем схватился за выбитый локоть, роняя оружие.

– Урок второй: запястье, локоть, шея – это самые уязвимые места. Про локоть ты уже понял. А что касается шеи…

Степняк снова взмахнул кнутом, захлестывая шею высокого Оберлинга, потянул вниз и прошептал на ухо:

– Вначале я хотел показать тебе ещё одно уязвимое место, Себастьян. Но скажи спасибо сестре, она меня отговорила. К тому же локоть я тебе вылечу, а вот гениталии восстановить невозможно. Ты не остался евнухом только потому, что ты мой родственник. Но если я узнаю, что ты снова подглядываешь за мной и Вики… или ты кому-то проболтаешься… то запомни: запястье, локоть, шея, пах.

– Я понял, – придушенно прохрипел Тьен, пытаясь хоть как-то вдохнуть вдруг ставший таким сладким воздух. – Не повторится.

Аяз отпустил его, улыбаясь, а потом вправил шурину сустав.

– Я сплел себе первый кнут в восемь лет, – миролюбиво пояснял он. – С