Драко смотрел в огонь бездумно. Хотя было еще совсем рано (золотые часы на запястье показывали около половины пятого вечера), за окном совсем стемнело, холодный дождь барабанил по стеклам, и Малфой был искренне рад своему уютному убежищу и надеялся, что никому из Уизли не придет в голову в такое ненастье нагрянуть в свой старый заброшенный дом. Драко очень устал и чувствовал себя неважно, если не сказать совершенно разбитым. Прошлой ночью ему удалось поспать от силы пару часов: привычная трансфигурационная формула, что прекрасно сработала в Дувре, никак не желала поддаваться ему здесь, чтобы снабдить каким-никаким спальным местом, и Драко никак не мог понять, в чем крылась причина его неудачи — то ли в магической ауре этого места, то ли в количестве выпитого и путающихся мыслях. Как бы то ни было, матрас никак не желал получаться из старого ковра, и Малфой, положив руку под голову, прилег прямо на полу у медленно остывающего камина. Разжигать его ночью снова он не решился. Уже через несколько часов комната остыла, и Драко проснулся от пробирающего его прямо до костей холода. Согревающее заклинание через некоторое время помогло ему, но уснуть он уже не смог: все тело ныло ото сна на твердом полу. Мерлин! Драко сел, уткнувшись носом в колени; он злился и страдал; ему казалось, что он никогда не чувствовал себя таким несчастным. Как, как он мог докатиться до такой жизни?!
Вскоре за окнами забрезжил рассвет, и Малфой, раздраженный до крайности, поплелся искать уборную, а потом — что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее завтрак. Обшарив в поисках съестного несколько кухонных ящиков, Драко зачем-то решил проверить, что интересного есть на остальных этажах, но, стоило ему подняться на один пролет вверх, как где-то под потолком, кажется, на чердаке, что-то жутко завыло, а затем послышались неравномерные удары: как будто кто-то неизвестный стучал чем-то металлическим по трубам. Малфой на какое-то мгновенье оцепенел от страха, но, быстро придя в себя, ринулся обратно на первый этаж, на всякий случай запечатав проход наверх парочкой защитных. Что бы это ни было, Драко не горел желанием сталкиваться с этим лицом к лицу.
Спустя некоторое время тщательных и весьма эмоциональных поисков, юноше все же удалось найти несколько запыленных консервных банок, чье содержимое на поверку оказалось вполне съедобными, пусть и не совсем вкусными бобами (выбирать, к сожалению, не приходилось), и пару лежалых проросших картофелин, которые Драко, ввиду полнейшего отсутствия какого-либо опыта в приготовлении пищи, благополучно сжег в камине.
Погода на улице стояла настолько отвратительная, что Малфой так и провел весь день во вновь натопленной гостиной «Норы» в попытках сделать свое пребывание в доме Уизли хоть чуточку комфортнее, пока за окном не начало темнеть. Он пытался навести порядок, расчистил поверхности от пыли, с четвертой попытки ему даже удалось правильно применить заклинание, необходимое для мытья полов, по крайней мере, на видных местах. Затем вновь попытался трансфигурировать ковер в матрас, потом — стул в матрас, но результат его так и не удовлетворил; максимум, что ему удалось — это жесткая подстилка, набитая соломой. Плюнув на это бесполезное дело, раздосадованный Драко принялся открывать консервы.
Поесть ему удалось только спустя четверть часа. Совершенно выбившийся из сил, за початым накануне виски Драко полез не раздумывая.
Удивительно, как умиротворяет пламя. Замедляет, заземляет, позволяет сосредоточиться на внутреннем. На важном. Мысли Драко текли медленно, цепляясь одна за другую, но — еще один глоток; рука с бутылкой опускается рядом с телом почти безвольно — но он снова и снова чувствовал, что все делает правильно. Что поступил правильно, когда решил остаться в Великобритании. Интересно, выдержит он еще двое суток в таком режиме? В этом доме? На двух, а точнее, уже на одной банке фасоли? Возможно, стоило бы выйти наружу в поисках какого-нибудь магазина (лучше магловского), но… Но Драко слишком боялся попасться. Он понятия не имел, ищут ли его. Так или иначе, рассудил он, лучше решать проблемы по мере их поступления: как только еда кончится совсем, он придумает, что делать. И вот ведь несправедливость! Малфой всегда учился хорошо, магия давалась ему легко (почти так же легко, как Грейнджер… мысли о которой юноша весь день гнал от себя подальше, дабы не впадать в тоску и панику). Но он, оказалось, упустил самое важное — то, что, как думал Малфой, никогда в жизни ему не пригодится: бытовая магия! Кто бы мог подумать, что эти заклинания, которые впору было применять какой-нибудь хозяюшке вроде мамаши Уизли, окажутся настолько незаменимыми! А Гермиона-то наверняка знала их все. Грейнджер. Знала. Всё…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Драко не успел задуматься о ней. Пламя вдруг характерно заискрило, и Малфой, несмотря на определенную притупленность реакции, сразу все понял; будто шестое чувство подсказало ему, что именно сейчас произойдет и что следует делать. Неловко вскочив на ноги, он едва ли не перекаткой перебрался за комод, что был отставлен от стены как раз на расстояние, способное вместить человека примерно его комплекции, плюхнулся на колени на пыльный пол, чихнул и затаил дыхание.
Он скрылся как раз вовремя. Треск пламени, возглас, еще один, и еще. И еще. Малфой не видел из своего укрытия ничего, кроме небольшой части кухни, но по звуку казалось, что в комнате в одночасье оказалось человек десять, не меньше. Кто-то неожиданно закашлялся, и Малфой подумал, что это, должно быть, пепел попал кому-то в рот. Женский голос вдруг что-то тихо сказал (Драко не расслышал, что именно), и женщина вдруг заплакала. Огденский определенно шел Драко на пользу; чувство страха, которое непременно захлестнуло бы его с головой, в этот раз притупилось вместе со всеми остальными ощущениями, и Малфой, стоя на коленях за старым комодом, молил провидение только о том, чтобы его ноги не затекли раньше времени, а пыль больше не попадала в нос и глаза. Он понятия не имел, кто все эти люди и откуда они явились, но ясно было, что визит этот нанесен не по его душу. Любопытство снедало его, и он весь обратился в слух.
— Не стоит, Ханна. Все уже прошло, уже все! — Всхлипывания продолжались, кто-то прошелся по комнате. Драко не шевелился и старался не дышать. Голос был ему знаком, и, Мерлин, неужели…
…те самые пленники из мэнора?… Если это правда, то… то Темный Лорд будет в такой ярости, что рядом с ним лучше было бы не показываться никому. Через какой камин они смогли сбежать?! Все камины были отрезаны от общей сети. Кроме, кажется, одного, да и он находится…
— Я не могу поверить, что мы смогли, — с трудом проговорила та, что никак не могла успокоиться. — Это было так страшно! И она там… осталась.
Сердце забилось с такой силой, что Малфой на секунду подумал, что этот стук слышен во всей гостиной. Не надо было объяснять, о ком речь. Он, черт, догадывался, кто такая эта самая она. Твою мать…
— Да, да, я знаю. Мы подумаем, как ей помочь. Сейчас надо добраться до своих. Мы все еще не в безопасности, Ханна.
— Мисс Уизли, здесь кто-то есть? — этот голос принадлежал какому-то старику. — Выглядит так, по крайней мере. Или ушел буквально перед нашим появлением.
— Понятия не имею. Дом давно скрыт, никого постороннего не должно быть, — с сомнением произнесла Джинни Уизли. — Может, Рон? Рон, это ты? — чуть громче позвала она. — Джордж? Мам? Нет. Всем тихо!
Шорох, движение. Колени у Драко окончательно затекли, и он перенес вес на руки. Долго в такой неудобной позе он не просидит, это ясно. Быстрее бы они уже убирались отсюда, совсем не хотелось показываться им на глаза.
— Гоменум Ревелио! Гоменум Ре… Ревелио! Черт! Не работает…
— Джин, это палочка Гермионы, потому у тебя и не получается, — а это, кажется… Лонгботтом? Кто-то прошелся по комнате, и Драко задержал дыхание. Комод явно не привлек ничьего внимания. — Вроде никого.
— Давайте поторопимся.
— Да, здесь нельзя оставаться. Запечатаем камин и трансгрессируем все вместе, — предложил кто-то.