глаз уже опух. Щека под ним была странно искривлена, будто кость была сломана и не на месте.
Отец Блейк прорычал в лунном свете:
— Ты переспала с дьяволом, ведьма! Я должен вышвырнуть тебя из этого замка и избавить мир от твоего зла.
— О, вы просто злитесь, что я не почувствовал ни одного удара, — она плюнула кровью ему в лицо. — Вам нравится бить женщин, да? Какой позор. Вы должны были сгнить в этой комнате экзорцизма, но вас снова выпустили на охоту. Вы умрете здесь, отец.
Она была чертовски права, он собирался умереть здесь. Если это будет последнее, что сделает Мартин, он позаботится о том, чтобы этот священник увидел сегодня ад.
Тем или иным способом.
Он вышел из тени и увидел, как глаза Мэв метнулись к нему. Она усмехнулась, окровавленные зубы и дикие глаза.
— Отец, я знаю, что вы видели много существ в своей жизни. Демоны. Ведьмы. Даже вампиры. Но вы когда-нибудь видели старейшину-вампира?
— Такого нет, девочка. Вампир есть вампир.
— Это не правда, — она снова посмотрела на священника и рассмеялась. Звук эхом разнесся вокруг них, отражаясь со всей силой ведьмы. — Ты ничего не знаешь об этом мире или о сверхъестественных существах, на которых охотишься. Глупый человек. Передай Дьяволу привет.
Отец Блейк сжал пальцы на ее горле, пока ее лицо не стало багровым.
— Не волнуйся, Мэв. Ты увидишь его первым.
Его пальцы разжались на ее шее, и он выбросил ее в воздух за пределы замка. Она не кричала. Она даже не отреагировала, казалось, что она парит в воздухе, широко раскинув руки, волосы развевались вокруг ее лица. А потом она исчезла.
Мартин недооценил этого человека. Крик ярости вырвался из его груди и превратился в львиный рык. Земля сотрясалась от его ярости и ужаса, что его невеста исчезла. Погибла.
Она умерла прежде, чем он смог ее спасти. Прежде чем он смог накормить ее своей кровью, и теперь он не знал, останется ли в ней что-то, что можно было бы изменить.
Он бросился вперед, дрожа от гнева. Но священник, видимо, ожидал, что он появится. Отец Блейк как раз вовремя обернулся с деревянным колом в руках. Он направил его вперед в ответ на выпад Мартина, и заостренный наконечник вонзился между его ребрами.
Кол поразил его сердце. Он почувствовал ужасные занозы, которые разбились о ребра, а затем вонзились в плоть за их пределами. Даже когда его глаза расширились, и он издал сдавленный звук шока, почувствовав, как тупой наконечник вышел из его спины.
Мартин задыхался, пытаясь откашляться, пригрозить священнику, который отступил и вытер окровавленные руки о свой черный пиджак.
— Вампиры всегда думают, что у них есть преимущество, — сказал мужчина.
Вдалеке бушевала буря. Густые грозовые тучи уже сверкали молниями и магией. Однажды Мартин видел такую бурю. Когда он был молодым человеком, и вампиры впервые вошли в эти залы. Он посмотрел на небо и увидел предзнаменование.
К сожалению, он не знал, какое.
Отшатнувшись, он поднял руки и коснулся раны на груди. Деревянный кол жалил. Он хотел бы не чувствовать боли, как Мэв. Может, это сделало бы все это проще.
Священник смотрел на него черными глазами.
— Церковь посылает меня, когда узнает, что кто-то виновен, — треск молнии расколол воздух. — Вы более чем виновны, ваша светлость. Вы правили этим замком веками. Пугали жителей своего города, и теперь ваша душа проведет вечность во тьме.
Мартин сделал еще шаг назад, но на этот раз не смог удержаться прямо. Он упал на колено, задев кол, застрявший у него в груди.
Слова священника снова зазвенели у него в голове, и он рассмеялся. Смех причинял больше боли, чем он хотел признать, но звук веселья придал ему немного силы.
— Ты думаешь, меня пугает темнота?
— Я думаю, что должна. Твоя душа будет страдать. Демоны будут лакомиться твоим бессмертием, и ты сгоришь тысячу раз, — священник выпрямился, словно знал, что поступил правильно. — Тебе следует бояться, вампир.
Мартин скривился и сел. Он уперся спиной в осыпающийся камень и тяжело вздохнул. Он позволил рукам опуститься по бокам. Это было проще. Если ему не приходилось использовать мышцы груди, чтобы поддерживать их, было лучше.
Он все еще мог думать сквозь боль, хотя это было больно. Проклятье. Было больнее, чем он думал.
— Даже в аду, — сказал он, кашляя, когда кровь забурлила у него в горле. — Даже в аду демоны все еще любят друг друга.
— Я знаю, — отец Блейк бросился к нему, встав на колени перед убитым им вампиром. Он вцепился рукой в волосы Мартина и резким рывком откинул его голову. — Я видел это раньше. Как они любят друг друга темным, ужасным образом. Они калечат всех остальных, но спариваются всю жизнь. Вы это знали?
— Да. Я знал много демонов в своей жизни. Они любят так, что это больше, чем любовь. Они отдают всю свою душу другому и верят, что их любимый будет дорожить ею, — он кашлянул кровью на белый накрахмаленный лацкан священника. — Ты не знаешь, что такое любовь.
— Ты тоже, — отец Блейк снова повернул его голову. — Думаешь, она любила тебя? Она на это не способна. Ведьмы не любят. Но я надеюсь, ты знаешь, что она прекрасно знала, что я убью тебя, когда она разбилась насмерть.
Боже, это было больнее, чем кол.
Его невеста.
Его Мэв.
Он даже не сказал ей, как ее вид смягчил гнев в его груди. Как, глядя на нее, он стал мужчиной сильнее, чем когда-либо прежде. Мартин так и не сказал ей, что несколько часов в ее объятиях были лучшими моментами в его жизни.
Он не сказал ей, что не знал, что такое любовь, но если это была она, то любовь разорвала ему грудь, чтобы Мэв могла заползти внутрь него.
— Тогда она умерла, зная, что была лучшей частью меня, — ответил он хрипло.
— Какое жалкое зрелище, — священник оттолкнул голову Мартина, словно вампир вызывал у него отвращение. Он встал и начал поворачиваться. — Ты умрешь, как умерли все остальные. В одиночестве. Без любви. И вне взора твоего Бога.
— Не моего Бога, — Мартин покачал головой и снова рассмеялся. — Он твой Бог, этот. Бог, который наказывает всех. Нет, мой Бог намного добрее.
Отец Блейк, казалось, проигнорировал то, что хотел сказать Мартин. Возможно, его не волновали предсмертные слова вампира. Но Мартин еще не закончил с ним.
— Отец! — крикнул он. — Последнее.
Взгляд священника встретился с его взглядом, и вдалеке раздался раскат грома.
— Что?
Мартин