во многом оформил современную массовую культуру, как своими кинематографическими приемами, так и креативным языком, вводящим в нее эзотеризм. Ведь это именно Энгер познакомил Мика Джаггера, Антона Лавея, Джимми Пейджа, Кита Ричардса и Теннеси Уильямса с учением Кроули, именно Энгер был в близких отношениях с Бобби Босолеем, участником печально известной семьи Чарльза Мэнсона, именно Энгер написал скандально известный бестселлер о неприглядной жизни Голливуда, и именно имя Энгера ассоциируется с магическим кинематографом по преимуществу. Сам Энгер говорил о том, что творчество Дерен, наряду с влиянием еще нескольких классиков кинематографа (Эйзенштейн, Мельес), было определяющим для его становления. Обратимся к наследию этого культового385 режиссера, построив дальнейшую работу из трех частей: в первой дадим обобщенный портрет Энгера как авангардного режиссера, во второй – как адепта западного эзотеризма, а в третьей предложим свою реконструкцию его творчества как единого целого.
Энгер-режиссер
Кеннет Уилбур Энгелмайер, взявший себе псевдоним Кеннет Энгер, родился 3 февраля 1927 года в Калифорнии в семье выходцев из среднего класса. Его отец – инженер-авиаконструктор, старшие братья Энгера пошли по стопам отца, лишь Кеннет, воспитывавшийся в относительном достатке, увлекся художественной карьерой386. Еще маленьким ребенком его пригласили сниматься в экранизации «Сна в летнюю ночь» Шекспира387, и, по его собственному признанию, мир волшебных существ фильма оставил в его душе неизгладимый отпечаток388. Позже он становится завсегдатаем кинотеатра «Критерион» в Санта-Монике, где пересматривает множество немых фильмов тех лет. Затем на 16‐миллиметровую камеру родителей он начинает снимать собственные фильмы, используя лишь подручный материал. Именно так появляется его первый фильм «Fireworks», снятый в 1944 году, когда Энгеру было всего семнадцать лет, и вышедший в свет в 1947‐м. Фильм формально строился вокруг сна, приснившегося режиссеру, в котором на него напала группа матросов. Сложная художественная образность фильма, использование необычных приемов съемки и монтажа, равно как и очевидная гомоэротическая составляющая снискали «Фейерверкам» высокую оценку в кругах критиков. Дебютный фильм получил признание у именитого жюри кинорежиссеров, после его премьеры сам Жан Кокто написал Энгеру дружественное письмо, а первая копия картины была куплена «Кинси Институтом». Его основатель Альфред Кинси увидел в фильме явный сексуальный подтекст, который он посчитал прекрасным материалом для изучения. В это же время Энгер знакомится с целым рядом молодых режиссеров-экспериментаторов, близких ему по духу и также работающих с 16‐миллиметровыми камерами, среди них были Кёртис Харрингтон, Майя Дерен. Вместе они создают что-то типа сети независимых режиссеров, по сути, оформив вторую волну американского киноавангарда.
В начале 1950‐х по приглашению Жана Кокто Энгер переезжает в Париж, где начинает сотрудничество с Cinémathèque Française и в первую очередь близко знакомится с самим Кокто и Анри Ланглуа, которых считает своими учителями. В это же время он работает над фильмами Эйзенштейна, изучая его эстетику. Эйзенштейн, по признанию Энгера, становится для него кинематографическим богом. Чуть позже он некоторое время живет в Риме, общается с Феллини и Висконти. В этот период Энгер снимает два фильма: «Rabbit’s Moon» (1950) и «Eaux d’Artifice» (1952), оба с итальянской тематикой. Первый использует персонажей комедии дель арте. Второй снят на вилле д’Эсте близ Тиволи, где расположен один из самых сложных фонтанно-парковых комплексов.
В конце 1950‐х Энгер возвращается в США, где органично вписывается в контркультурные движения, даже принимает участие в известном марше мира против Пентагона389. Именно в это время выходят самые известные его фильмы. Первый, «Inauguration of the Pleasure Dome» (1954), снимается на костюмированной вечеринке в доме светской львицы Ренаты Брукс, куда гости пришли одетыми в костюмы богов древности (египетских, греческих, индийских, вавилонских). Это самая длинная картина Энгера, сопровождающаяся музыкой «глаголической мессы» и насыщенная сложными эффектами наложения кадров друг на друга. Фильм создает почти галлюциногенное впечатление и сюжетно представляет пир богов, который переходит, после вкушения ими нектара, в мир измененного восприятия с элементами сакральной оргии. Несомненно, это самая именитая по актерскому составу картина, ведь в ней приняли участие почти все представители голливудской богемы тех лет: Анаис Нин, Антон Шандор Ла Вей, Пол Мэтизен, Самсон де Бриер, Джоан Уитни, Кэтрин Кэделл, Марджори Кэмерон и сам Энгер.
Фильмы «Scorpio Rising» (1963) и «Kustom Kar Kommandos» (1965) повествуют о молодежных движениях 1960‐х. В первом тема лидерства рассматривается на примере зарисовок из жизни байкеров, поданных с гомоэротическим и садомазохистским оттенком. Во втором сходный подтекст, правда в еще более фрейдистском духе, раскрывается на примере молодых людей, собирающих старинные автомобили. Именно в этих фильмах Энгер впервые в истории кинематографа использует прием наложения популярной музыки на видеоряд. Кроме того, фильм о байкерах привлекает внимание ФБР из‐за демонстрируемой нацистской эстетики.
«Invocation of My Demon Brother» (1969) задумывался Энгером как кульминационное действо серии его фильмов, названной им «Цикл волшебного фонаря»390. В нем, как и во многих предыдущих фильмах, применена сложная технология монтажа, в которой сцены с ритуальными действами по приближению Новой Эпохи в истории человечества перемежаются кадрами вьетнамской войны. По признанию Энгера, этот фильм должен был стать наиболее полным отражением войны во всех смыслах этого слова. Реализовать идею полностью режиссеру помешала размолвка с близким другом и главным актером Бобби Босолеем, будущим участником печально известной «Семьи» Ч. Мэнсона. Босолей забрал и уничтожил все готовые копии фильма, так что Энгер восстанавливал картину по кусочкам, отправленным в мусорную корзину. В это же время Энгер сотрудничает с «Роллинг стоунз» и некоторое время является наставником Мика Джаггера391, а тот пишет для фильма саундтрек.
Неудача с «Invocation» подвигает Энгера уехать в Великобританию и отказаться от съемок навсегда. Но под воздействием друзей он возвращается к работе и снимает последний фильм цикла «Lucifer Rising» (1981) – самую дорогостоящую из всех его лент. Ее съемки проходили в трех странах (Англии, Германии и Египте) в течение десяти лет. По замыслу фильм должен был стать наиболее полным воплощением на киноэкране пришествия Нового Эона Кроули. После него Энгер не снимал фильмы около двадцати лет и лишь в начале 2000‐х создал несколько короткометражек, одна из которых посвящена первой выставке картин Кроули, прошедшей в лондонской October Gallery в 1998 году392.
Если говорить о художественном вкладе Энгера в целом, то можно заметить, что его творчество стало продолжением творчества Дерен и Кокто. Для Кокто, как для большинства символистов, фильм был поэтическим действом, а поэзия – выражением бессознательного, но Энгер совмещает сюрреалистскую поэзию с идеей фильма-ритуала Дерен. Энгер в воспоминаниях постоянно говорит о себе как о романтике и поэте