– Ну, тогда чем скорее, тем лучше. Или вам нужно сначала согласовать отлучку с на-чальством? Доложить о результатах слежки за некой Дарьей Вольф…
Я насупился.
– Понимаю ваше ехидство, мадам. Однако вымаливать прощение не собираюсь. Зато могу объясниться. Надо?
– Если это не профессиональная тайна.
– Вообще-то тайна. Но для тебя сделаю исключение. Всё ж таки не чужие люди.
Я подмигнул. Дарья отреагировала, совершенно по-девчоночьи высунув язык. Жерар зафыркал, открыто порицая легкомыслие нашей пантомимы.
– Буквально вчера заместитель шефа поручил нам шпионить за тобой. Будто бы к те-бе сбежал юный любовник какой-то богатой дамы, и та желает узнать его новое местона-хождение. Вот я и торчал полдня возле «Five-O’clock»-а под дождём и ветром. Успел за-фиксировать приезд Хайдарова-доп, потом твоего пасынка. Больше никого…
– Интересное получается кино. Любовника у меня, как я уже говорила, не было и нет. Разве что ты, безобразник.
Она усмехнулась. Я тоже – до настоящего стопроцентного хахаля мне как до луны пешком. Дарья продолжала рассуждать вслух:
– Неужели мамочка Хайдаровского сына ревнует меня к своему отпрыску? Или ищут тебя?
– Только этого не хватало, – возмущённо пробурчал я. – Да и кому бы я на фиг сдал-ся?
В памяти тут же всплыла троица прилипчивых иностранцев, гонявшихся за мной сначала в ГЛОКе, потом в клубе «Точка». Вот тоже напасть на мою голову… Им-то что в своей загранице не сиделось? Тепло, сытно, всех проблем – вовремя налоги уплатить. Так нет, надо было понаехать. А ведь Императрицын не резиновый!
– Ну, ладно. Доложу о Руслане Хайдарове. Пусть начальство разбирается, что к чему. Но ты ещё подумай, вдруг кого-нибудь вспомнишь. Как говорится, услуга за услугу. Мы для тебя едем в Старую Кошму, ты для нас находишь подходящего альфонса. Которого не жалко.
– Хорошо, постараюсь, – пообещала Дарья. – Транспорт вам нужен?
– Да, – сказал я.
– Нет! – твёрдо возразил бес. – Сами доберёмся.
– Уверен? – с сомнением спросил я.
– Абсолютно! Иначе глупо было бы… – пренебрежительно отозвался он. – А вот подбросить нас до дома – это как раз то, что требуется двум обессилевшим от голода сы-щикам.
Дарья поднялась.
– Надеюсь, обессилевших от голода сыщиков устроит моя машина? И я в роли шо-фёра.
– Вполне, – великодушно согласился бес.
– Спасибо, Даша, – сказал я и подхватил лохматого наглеца под мышку.
* * *
На этот раз инъекция прошла совсем бодро. Я успел набить руку и не трепетал так, будто провожу операцию на открытом мозге. Организм беса тоже окончательно освоился с синтетическими гормонами и впитал их как сухой песок – воду. Полежав после укола минуту-другую (операция происходила на моей кушетке), Жерар вскочил и, прижимая ватку к заднице, убежал на кухню. Взвыл миксер: будущий мистер Вселенная смешивал протеиновый коктейль.
Я плюхнулся на освободившееся лежбище. Хорошо дома!
Вскоре Жерар вернулся. В лапе у него была тяжёлая коричневая кружка, полная бе-лопенной жидкости. Усы залепляла такая же пена.
– Ты взял мою кружку? – поразился я.
– Чувачок, давай без надуманных истерик. Ну, взял и взял, в чём проблема-то? Моя чересчур маленькая, а эта в самый раз. К тому же я знал, что друг не откажет другу.
– Но ведь спросить-то можно было?
– Мне чужд формализм. Особенно в быту. – Он шумно отхлебнул коктейль и пред-ложил: – Хочешь попробовать? Вкус просто неземной! Просто неземной!
– Спасибо, не надо.
– Как вам будет угодно, – сказал он и снова погрузил морду в кружку.
На этот раз пил он долго, мелкими глотками. Наконец оторвался. Теперь уже в пене были не только усы, а вообще вся физиономия до самых ушей. Он поставил кружку прямо на пол, отфыркался и, похлопав себя по пузу, заявил:
– Ну вот, подкрепились, теперь можно и за гантель. Лапы прямо чешутся! Паша, в течение ближайшего часа твой босс и наставник будет категорически недоступен. Прошу так и отвечать визитёрам из астрала, нарочным от господина Президента, а также на теле-фонные звонки всё равно от кого. Тебе же рекомендую заняться приготовлением куриных грудок и овсяной каши. Дяденька Жерар после тренировки будет страшно голоден.
– Эй, эй, псина! – прикрикнул я. – Ну-ка стоять-бояться! Мы так не договаривались!
– А как договаривались? – удивился он. – Напомни, будь любезен.
– Мы собирались обсудить последние события и направиться в Старую Кошму. Кстати, с тебя транспорт.
– Пф! Это всё подождёт, чувачок. А вот мышечный рост ждать не может. Поэтически выражаясь, аминокислоты уже выстроились возле моих миофибрилл, мечтая заполнить их своими разветвлёнными цепочками. Сигналом к атаке будет первое упражнение. Сегодня им станет «французский жим»!
– Французский? Но я не вижу здесь Жюли. Или ты намерен потискать меня? Учти, живым я не дамся!
– Твоё бы ехидство – да в мирных целях. Иди-ка, лучше позвони Умнегу. Он заждал-ся. Точит, небось, зубы на нашу премию, упырь.
– Ну почему, почему с этим уродом вечно приходится говорить мне? – простонал я с неподдельной мукой.
– Что ты знаешь о вечности, мальчик… – сказал Жерар и скрылся в гостиной.
Дверь за ним плотно закрылась. Послышалось звяканье металла, потом взревел «Раммштайн».
Я набрал номер «Серендиба», отрывисто бросил поднявшей трубку Зарине: «Макса позови», – а когда он ответил, вкратце доложился.
Так и так, Дарью Вольф посещает Руслан Хайдаров, сын её мужа от первого брака. Других кандидатов в возлюбленные пока не обнаружено. Продолжаем нести бессонное наблюдение – с надеждой на достойную оплату труда. Умнег сдержанно меня похвалил, распорядился куда-то в сторону «собери инфу по Руслану Хайдарову», попрощался и по-ложил трубку. А я поднял с пола оставленную Жераром кружку и отправился на кухню.
Там загрузил килограмм куриного филе в сотейник, залил оливковым маслом, сверху уложил тонко порезанный лимон, посолил, поперчил и сунул в духовку. После чего, по-смеиваясь над собой, сбил в блендере черпак качковского протеина с молоком. Осторож-но отхлебнул. Оказалось достаточно вкусно. Напоминало коктейль из мороженого с шо-коладом. Попивая «пищу богов», я подошёл к окну и выглянул во двор. Внизу на газоне сидела красотка Жюли и с надеждой смотрела на наше окно. В первый момент она при-встала, но обнаружив, что показался вовсе не её возлюбленный, повесила брыластую го-лову. Мне стало жаль томящееся от нерастраченной страсти животное.
Полный рыцарственным возмущением, я пошагал в тренировочную комнату.
Жерар воевал с гантелью – опускал её за голову и вновь распрямлял лапы, рыча от напряжения. При этом его мордашка искажалась до неузнаваемости, от обычной мило-видности не оставалось и следа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});