Читать интересную книгу Легенда о маленькой Терезе (СИ) - Константа Яна

Тереза повиновалась. Теперь Эмелин проще разглядеть соперницу. Да ничего особенного в ней нет, девчонка как девчонка. В меру милая, но не такая уж красавица писанная – едва ли на мордашку польстился сам Ренард. Мог бы найти и получше. Ее юность? Ну так и она, Эмелин, не так стара в свои двадцать, чтоб отправиться на покой, уступая место рядом с мужем юным нимфеткам. Вроде покорная девочка, не из нахальных – по глазам видно. Но разве она, Эмелин, ему в чем-то перечила? Уж терпения ей не занимать. Что он мог найти в этой простолюдинке? Что?! Ну не на простоту ж ее деревенскую променял он свою королевскую гордость!

Внутри Эмелин все полыхало, сгорая в огне обиды и ненависти – вот только бы удержаться и не разреветься от бессилия перед счастливой соперницей. А слезы жгут, пелена размывает образ девчонки, открыто, едва ли не с сожалением глядящей на нее такими же темными, как у Ренарда, глазами.

- Ну и как тебе спится с чужим мужем? Хорошо?

Эмелин говорила тихо, боясь, что голос ее дрогнет, что женская сущность в ней пересилит королевскую кровь. Надо продержаться. Надо не заплакать. Надо не дать паршивке почувствовать себя победительницей.

Тереза побледнела от ядовитых слов, не зная, что ответить. Да, хорошо! Так хорошо, что она не видит в нем короля, а он не видит в ней крестьянку. Девушка опустила глаза – все, на что ее хватило; нелегко, знаете ли, стоять перед законной женой своего мужчины и как ни в чем не бывало смотреть на застывшие в ее глазах слезы.

«А у девчонки красивые волосы… Наверно, Ренард любит к ним прикасаться…» От взгляда королевы не укрылись и припухшие губы Терезы – а она-то видела, как прощались на террасе влюбленные голубки. Ее он так никогда не целовал – даже в том странном, должно быть, случайном приступе возжелания своей супруги полгода назад, когда едва набрался сил после ранения и все твердил, едва ль не клялся, что она, Эмелин, его единственная женщина и что-то значит для него. Когда он клялся, что крестьянка канула в прошлое и больше никогда не встанет на их пути друг к другу. Когда уверял, что сумеет полюбить свою несчастную супругу. Взгляд королевы опустился к рукам Терезы: следы его пальцев еще не сошли с их тонкой кожи. Одна секунда – и щека Терезы запылала от смачной пощечины, от души залепленной… Похоже, этого момента Эмелин ждала особо.

Не в силах больше видеть разлучницу, Эмелин обошла девушку, прошла вглубь комнаты; взгляд невольно упал на раскрытую кровать – греховное ложе, на котором еще не высохли влажные следы ее мужа. Следы, которые он уже давно не оставляет на постели своей жены. Пожалуй, вот это лицезреть ей совсем не хочется.

Он любит девчонку – Эмелин это знает. Знает с первого дня их знакомства – он даже не попытался скрыть от нее наличие другой женщины. Наверно, чтоб не питала иллюзий и не вздумала влюбиться в собственного мужа. Трогательная забота, вот только она не желает знать эту чертову правду! Она не хочет знать, что есть другая! Она не хочет видеть, с какой нежностью и силой обнимает он свою крестьянку! И свидетельства его измен на руках девчонки и этой смятой постели Эмелин тоже не желает лицезреть!

Надо что-то решать, так дальше продолжаться не может. Что делать с дрянью, укравшей не только мужа, но и надежду на нормальное существование рядом с ним? Она-то, Эмелин, в чем виновата? Ее выдали замуж, даже не спросив, а нужен ли ей этот хмурый южанин, да еще и помешанный на деревенской девице. Почему она теперь должна страдать всю свою жизнь? Гноить свою молодость и красоту рядом с безразличием навязанного мужа? Ей только двадцать! Она хочет смеяться, радоваться, ловить на себе восхищенные взгляды! Она хочет любить и хочет быть любимой. Просыпаться на груди своего мужа и вместе с ним любоваться восходом солнца. Хочет, чтоб смотрел на нее влюбленным взглядом и оставлял на бледной коже такие же, как у Терезы, отметины. Она хочет провожать в дорогу своего супруга и ждать его возвращения.

А Ренард, когда вернется, да хоть пари заключай, первым делом не к жене – к любовнице побежит, спеша оставить на ней свежие следы своих горячих рук и жестких губ. Эмелин еще их не забыла, они до их пор снятся отвергнутой женщине. Да не было б девчонки, они б нашли с Ренардом общий язык! И не было б в ее жизни никакого Риньеса, и Филипп не стал бы ее проклятием – у их с Ренардом сына был бы и отец, и мать. У них семья была б!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эмелин попыталась взять себя в руки и вернулась к сопернице.

Тереза стояла неподвижно, догадываясь, что за ее спиной сейчас выносится приговор. Девушка прислушалась к себе – не страшно, вот нисколечко. Странное ощущение спокойствия, несмотря на неотвратимость наказания за грешную ее любовь. Пустота. Немного сожаления: Ренарду будет больно, он еще не готов отпустить ее. И смерть ее, наверно, не простит своей несчастной жене. Тереза понимала Эмелин, и сердечко сжималось, глядя на красивую молодую женщину, лишенную того счастья, которое выпало ей, обыкновенной, ничем не приметной девушке-крестьянке, непонятно чем заслужившей любовь короля.

- Вы не говорите ему только, что меня больше нет – он Вас не простит, - тихо проговорила Тереза подошедшей к ней Эмелин.

- За меня переживаешь? – усмехнулась Эмелин. – А за себя не боишься?

- Я виновата перед Вами, Ваше Величество. Но сделать ничего не могу – я люблю Ренарда, а он любит меня. Так получилось. Ни он, ни я не в силах разорвать эту связь, как бы нам с ним этого ни хотелось. Поэтому я не прошу Вас ни прощать меня, ни миловать, я прошу Вас только оградить Ренарда от этой новости – ему будет больно, и срываться, скорее всего, он будет на Вас. Не говорите ему о моей смерти – пусть лучше думает, что я сбежала. Так будет лучше для вас обоих.

- Никто не собирается тебя убивать, - проговорила Эмелин, внимательно выслушав тихий, но вполне уверенный ответ девушки – в ее голосе она так и не услышала ни сожаления, ни мольбы, ни попыток разжалобить и избежать приговора.

- Разве Вы не казните меня? – переспросила Тереза, решив, что ослышалась.

- Если будешь настаивать, могу подумать над этим.

Эмелин усмехнулась, а голос ее даже потеплел – не ожидала она от девчонки такой покорности судьбе.

- Я к тебе не как королева – как женщина пришла, - тяжело вздохнув, продолжила Эмелин. – Как женщина, у которой воруют мужа. И я хочу, чтоб ты исчезла. Из моей жизни, из жизни моего мужа. Твоей смерти я не жажду. Но и терпеть больше вашу с ним «любовь» я не собираюсь. Так что, девочка, собирайся. Внизу тебя уже ждет карета, тебя увезут отсюда. Про Ренарда забудь, сюда ты больше не вернешься. Попытаешься сбежать, искать встречи с ним – не обессудь, Ренарду достанется лишь твое истерзанное зверями тело в лесу, это я тебе обещаю. У тебя все будет: хороший дом, ежемесячное содержание, новое имя, если нужно – даже титул. Рядом с тобой будут мои люди – они будут тебя охранять, ну а заодно будут гарантом моего спокойствия, что не явишься сюда. Никто тебя не тронет, не обидит – я предупрежу. Если тебе что-то понадобится – передашь мне, все будет. Соберешься замуж – скажи, выйдешь. Я все тебе дам, девочка, но Ренарда не отдам. Он муж мой. И я тоже успела его полюбить. Так сложилось, у нас с ним венчанный брак – это не было моим желанием, я такая же заложница обстоятельств, и я не намерена всю жизнь испытывать на себе ненависть собственного мужа лишь за то, что существую. Нам с ним надо уживаться, а ты мешаешь. Так что одевайся, внизу тебя ждут. И не заставляй тащить тебя силой.

Не дожидаясь ни ответа, ни возражений, Эмелин развернулась и вышла из комнаты. Тяжело на душе. Здесь до сих пор ощущается запах Ренарда, да и девчонке удалось удивить: Эмелин ожидала увидеть зарвавшуюся нахальную девицу, пытающуюся прикрыться именем своего могущественного любовника, а увидела виноватого ребенка, что не в силах отказаться от лакомства, хоть и знает, что нельзя ему. Нет, все-таки правильно она решила – девчонка смерти не заслуживает, пусть живет себе. Только вдали от Ренарда. Он потоскует-потоскует да и забудет ее рано или поздно – хочется в это верить! А уж она, жена его законная, стараться будет: простит его, утешит и объятия свои раскроет непременно в тот миг, когда соскучится изголодавшийся по женской ласке и теплу. Да и путь для отступления никогда лишним не будет. Если вскроется вдруг, кто девчонку от него спрятал, если к стенке прижмет – то уж лучше будет, если узнает, что жива его крестьянка, как сыр в масле катается, нужды ни в чем не знает. Авось помилует несчастную супругу… А вот за смерть девчонки пощады никому не будет – полетят головы и мальчишек, и ее собственная.