позвонили. Начали приходить гости. Мы молча помолились и решили пока Таньке ничего не говорить. Авось, как-то само и решится.
Дом заполнился людьми. Родители Лупиты, она сама, еще красивее и ярче, чем месяц назад, и совсем не скрывающая влюбленных глаз, то и дело прижимаясь к Антону. Амалия и Вэньмин, как попугайчики-неразлучники, вечно о чем-то перешептывались, и в общем, были на своей волне. Я отметила, что дочь расцвела, и порадовалась: значит, хороший мужик этот Ванька, даром, что китаец. А может, и поэтому. Мы почти не общались в последнее время, и это было даже хорошо. Очевидно, та самая пресловутая сепарация. И как прекрасно, что она у нас произошла безболезненно для обеих.
Пришла и Юля, в купленном вчера платье, и сразу повисла на Сергее, чему я конкретно сейчас только обрадовалась. Я мучительно соображала, где и чем всех кормить. Не в чебуречную же всех вести, ей-богу?
Владимир и Габриэла были с красивущим букетом. Она, улучив момент, подошла ко мне — поставить букет в вазу. Мы обнялись, и прошли в кухню. Пока я пристраивала цветы, она учинила мне допрос.
— Что случилось?
— Да ничего, что ты! — попыталась отшутиться я.
— Мая! — зашипела Габриэль. — Ты врать не умеешь!
— Что, так сильно заметно? — сникла я.
— Заметно! — отрезала она.
И я ей рассказала про кафе.
Она задумалась.
— Сейчас что-нибудь придумаем!
— Да что тут придумаешь? — махнула я рукой. — После регистрации отправим молодых кататься, а сами нарежем оливье и пожарим курицу. Ну может получится пиццу заказать.
— Пиццу?! — ужаснулась она. — Нет, только не это!
Но тут нас позвали, и разговор пришлось отложить.
Гости все прибывали. Танька, обложенная цветами как царица индийская, умоляюще посмотрела на меня. Я поняла и приблизилась в полуприседе, почтительно встала рядом и принимала подарки и букеты.
— Принеси коньяку, — одной стороной рта прошептала подруга.
— Ага, щас! — язвительно возразила я. — Чтоб ты снова тут бегала неглиже и орала матерные песни?
— Когда это я матерные орала? — мгновенно обиделась она.
Но тут взревели фанфары, или это только в моей голове, шум усилился, и на сцену вышли трое, как из леса.
Я невольно залюбовалась. ПалЮрич и сам хорош, но друзей он привел — ну просто Джони Депп и Брэд Питт. Танька помрачнела. Я вздохнула: ох уж эти ее комплексы насчет возраста! За что мне это?!
По устоявшейся еще со школы привычке, разгребать все говно вечно выпадало мне. Кто решил, что у нас будет скромная взрослая свадьба безо всякой тамады? Машка и Танька. И где они, когда без тамады невозможно? А вот хрен знает. Вернее, Таньке нельзя, с нее вчерашней бани хватит, а Машка опять небось блюет в туалете. Потому я решительно повела плечами, вышла вперед и завела:
— А что это за добры молодцы к нам пожаловали?
— Кунаки влюбленного джигита! — подбоченясь, ответил первый, блондинчик.
— И чего же вам, кунаки, надобно?
— Хотим невесту для нашего друга!
— Так пожалуйста, выбирайте, невест у нас много, одна краше другой! — пропела я, а Танька дернула меня за подол. — Только потянете ли финансово? За невесту калым полагается!
— Простите, уважаемая! — выдвинулся вперед второй, чернявенький. — Правила изменились, теперь невеста калым платит. Жених-то у нас особенный, эксклюзивный, ни разу не женатый, спортивного телосложения, молодой и прыткий!
Я спиной почувствовала Танькино напряжение.
— Так то с нового года, а пока еще старый! — меня было не остановить. — К тому же, все это скорее наводит на сомнения, чего же такого хорошего, и никто не подобрал?
— Майка! — угрожающе зашипела Танька.
Но тут сам ПалЮрич вышел вперед.
— А я ждал свою королеву! И вот, дождался!
Танька заулыбалась.
— Ладно, не буду вас мучить глупостями, — смягчилась я. — Платите калым и забирайте красавицу.
Про себя подумала, что в свете создавшегося финансового и продовольственного кризиса любая копейка не лишняя.
Парни, вздыхая, расчехлили бумажники.
Я их обобрала как липок, мучая вопросами, какой у невесты размер ноги, какого цвета у нее глаза, сколько пальцев у нее на руках и ногах и какое ее любимое блюдо. Молодежь пошла глупая, неопытная, они не были должным образом подготовлены, в отличие от нас, прошедших все эти муки ада еще на своих свадьбах. Мы-то знали, что вместо ответа можно было потребовать откуп в виде рюмки, а эти дурачки покорно отдавали купюру за купюрой. Так что когда их бумажники опустели, я милостиво разрешила им сплясать и допустила, наконец, жениха к невесте.
Тут только вспомнили, что фотографа нет. Спасла всех Лупита, нащелкавшая на свой айфон целую фотосессию. Молодые смотрелись вместе великолепно, я уже даже и не жалела пресловутого свадебного платья, в этом Танька смотрелась и моложе, и стройнее, и в целом была просто красавица.
Мы распределились по машинам. В нашей с Сергеем, кроме нас, уселась молодежь: Антон с Ванькой, им на колени Амалька с Юлькой и Лупита рядышком. Машка с Толиком повезли жениха и его друзей, Танька на своей машине доставила в ЗАГС Софию Павловну и Афанасьевых.
Конечно, не мы одни оказались такие умные, ЗАГС кишел новобрачными, их родственниками, друзьями, фотографами, повсюду мелькали блестки, цветы, взрывались пробки шампанского и летал серпантин. Учитывая, что Новый год, среди брачующихся ходили Деды Морозы и Снегурочки. Танька загорелась было вырядиться Дедом Морозом и даже пошла договариваться о костюме, но ПалЮрич сумел ее отговорить. На нас глазели, очевидно, задаваясь вопросом, где же у нас невеста.
Наконец, нас позвали в зал, молодым прочитали лекцию про корабль в океане жизни, где парусом служит любовь, а быт — подводные камни. Им пожелали дожить до золотой свадьбы, завести футбольную команду детишек и беречь и ценить друг друга. Потом они расписались, поцеловались, мы поздравили супругов, и я приготовилась рассказать все-таки Таньке, что кафе не будет.
Тут распахнулись двери и вошел в зал… Вячеслав Докучаев. Известный телеведущий, шоумен. И в целом очень известный, богатый, знаменитый, и что он вообще тут делает, а?!
— Дорогие Павел и Татьяна! Хочу поздравить вас с законным браком и пригласить следовать за мной! — сказал он.
От шока я не сразу заметила, что за ним в зал пробрались оператор, фотограф, какие-то девушки с микрофонами и блокнотиками. Огляделась и увидела, что наши почти все стоят с отвисшими челюстями. Кроме Габриэлы.
Я скорчила страшную рожу и показала ей кулак. Она хихикнула.
«Мамочки мои, Докучаев! Мы же не расплатимся!» — в ужасе подумала я, плетясь за всеми на улицу.
В фойе нас встречали как небожителей. Даром что только автографов не брали, но фоткали на всякий случай,