тебя с лёгкостью.
Тот безумно улыбнулся, потрескивая шевелящимися хитиновыми отростками.
– Предлагаешь объединиться?
Он и сам, видимо, был не против, ясно осознавая силу чудовища. Окинул взглядом двоих, окруживших его, которые уже просто стояли и слушали Халексиона, переглядываясь между собой.
– Но ведь потом мы всё равно друг друга перебьём. Какой смысл оттягивать смерть? – спросил один из них.
– Не обязательно. Позже мы можем что-то придумать, тогда никому не придётся умирать, – ответил серый.
Тем временем монстр уже подошёл совсем близко.
– Ладно, – восьминогий чуть отошёл назад при виде твари. – Что ты хочешь?
– Нужно сбить с него шлем. Мы предполагаем, что под ним спрятана его слабость. Сам посмотри, он слишком отличается от его общего вида.
– А если вы ошибаетесь?
– Не думаю. Шлем слишком выделяется от остальной брони, а ставить его просто так не стали бы. Он похож на заплатку, будто предыдущий шлем сломали в одной из битв, а вместо него поставили новый, но уже железный. Попробовать всё равно стоит, другого выхода нет.
Восьминогий внимательно осмотрел тварь, потом объявил своё решение:
– Моя алебарда достаточно длинная, я смогу сбить ею шлем, но вам придётся его отвлечь.
Он начал отходить в сторону, аккуратно переступая через одного из узников, который со вторым пошёл в противоположную сторону.
– Он же всё равно нас всех убьёт, – сказал один из них. – Я про многоногого. Выживет, а нас убьёт!
– Потом с этим разберёмся, – раздражался Халексион. – Сейчас наша задача – тварь. Убьём её, а потом придумаем что-нибудь. Может и не придётся никому умирать.
В ответ ему только фыркнули, но всё же, посмотрев друг на друга, отправились окружать жуткое создание. Оно сразу же всё поняло, поскольку остановилось и слегка повернуло туловище сперва в одну сторону, потом в другую, осматриваясь.
Восьминогий нацеливался алебардой ей в шлем. Другие тоже смотрели на него, словно желали попытать счастье и сбить его в том случае, если скорпионообразному не удастся этого сделать.
И когда уже победа, казалось, была близка, на спине твари раскрылось, словно створка выдвижного люка, каменное веко, под которым сразу показался сплошь чёрный глаз с жёлтым зрачком. На обоих плечах и на животе произошло то же самое. Глаза активно поворачивались, осматривая каждую точку в пространстве.
Хвостатый не растерялся, с выставленным вперёд оружием резко прыгнув вперёд. И когда лезвие алебарды почти достигло цели, в его длинную рукоять вцепилась мёртвой хваткой рука монстра, из обрубка которой молниеносно появилось три пальца.
Но скорпион, не взирая на помеху, изо всех сил принялся вдавливать оружие в сторону шлема. Сопротивление кровавого голема уже перешло в контратаку, и он без особых усилий, вцепившись в алебарду, потянул восьминогого в сторону, а торчащий из обрубка руки клинок устремил в блестящий панцирь. Но хвостатый вовремя среагировал, уклонившись на последней секунде, и стальная смерть лишь скользнула по его броне.
Свой манёвр он завершил резким прыжком в сторону, и, наконец выскользнув из объятий монстра, что есть мощи потянул алебарду на себя, лапами вдавливаясь от нагрузки глубоко в песок.
Сила твари колоссальна, но её неповоротливость сыграла роковую ошибку, и та рухнула прямо на проносящийся диск, который вонзился в каменные доспехи, и со звоном треснул, но успел оставить обильно кровоточащую рану.
– Давай! – скомандовал Халексион, прыгнул к упавшему телу, и молотом разбил глаз голема.
Эрик тоже метнулся к смердящей трупным ядом туше, но не успел даже замахнуться, как она совершила выпад рукой, с лёгкость проткнув восьминогого, как мешок с песком. Тот лишь успел вырвать своё оружие из цепкой хватки создания и воткнуть в шлем, а после дёрнул вверх, вытаскивая нечто омерзительное: под самим шлемом, как оказалось, таилась чья-то голова, и остальное багровое тело, от которого при вынимании из голема отрывались непонятные нити. Теперь стало понятно, что в големе находился пилот.
Увиденное походило на сцену вытаскивания паразита, управляющего тварью, потому что чудовище, лишившись своего оператора, прекратило сопротивляться. От убийственной вони, идущей от создания, у всех стоящих рядом спёрло дыхание.
– Вот оно что, – Халексион округлёнными от удивления глазами всматривался в увиденное. – Это костюм!
– Как такое вообще может существовать? – кашель из-за смрада не давал покоя, и Эрик отошёл подальше от каменно-кровавого тела. – Более омерзительного и жуткого я ещё не видел в своей жизни!
Публика заливалась смешанными эмоциями: одни аплодировали, других переполняла ярость.
– Какие удивительные безумцы! – опять раздался голос на всю арену. – С вашим тугим умом одолеть это – фантастика! Признаюсь, мы давно не видели, чтобы кто-то выживал в этой битве! Но не будем расслабляться, ведь следующий этап для вас станет роковым!
Но неожиданно для всех, а особенно для Эрика, где-то высоко над головой раздалась очень знакомая речь:
– Долгим путь мой суровый был, но узрел я его финал, через время проход пробил, и в итоге я вас догнал! – во всю голосил Краус, расставив руки в стороны, плавно спускаясь сверху, будто на тросах. – Не верю, но клянусь, что вас настиг. Спускаясь с небесной вершины, внедряю себя в ваш тупик. Для вас я есть Бог из машины!
Все сразу задрали голову, наблюдая появление скелета.
– Это что ещё такое?! – возмутился оратор, устраивающий всё это представление. – Немыслимо, правосудие пытаются остановить! Но ничего, сейчас я вам устрою!
Стоило Лину коснуться земли и окончательно приземлиться, как он совершил поклон, одну руку спрятав за спину. Одна из девяти роз на его рукаве выглядела безжизненной, сухой и почерневшей.
– Я верю, что не слишком задержался, пока, майн друг, меня ты дожидался, – он принял исходную позу, посмотрел на Эрика.
– Вы?! – оторопел парень, которого появление Лина застало врасплох. – Что? Как? Так, стоп, я совсем запутался. У меня столько вопросов! Да я даже не знаю, что мне думать о вас! Вы втянули меня в эту авантюру ничего не объяснив, исчезли в самый неподходящий момент и так же появились, – он наставил на него оружие. – Что мне о вас думать, мастер Краус? Я достаточно услышал от Готи и Хаоса, и от этого только больше непонимания и вопросов.
Но столь бурная реакция ничуть не пошатнула манеру поведения скелета, и тот продолжил вести себя так же, как и при встрече: энергично, воодушевлённо, вырисовывая жестами рук узоры в воздухе и шагая в изящной манере.
– Поспешный вывод полон лжи, коль глас о личности исходит от других – он груб, неточен, одержим сыграть на нотах сверхдурных. Но вы, прошу, умнее будьте! Не стройте раннего суждения, иль будет вам, клянусь, майн друг, одно лишь заблуждение!
– Да? Хаос говорил про вас,