– Эй, – сказал Ванвейлен, – такие вещи не делаются даром!
Граф поглядел на купца и усмехнулся. «Клянусь божьим зобом, – подумал он, – любой знатный почел бы за счастье сделать это даром». Граф снял с шеи ожерелье крупного жемчуга и вложил его в руку Ванвейлена. Ванвейлен помахал ожерельем и сказал:
– Приговор бога стоит дороже.
– Что тебе надо?
– У вас много земли на юго-востоке. Напишите мне расписку, что я могу торговать беспошлинно во всех принадлежащих вам приморских городах.
Граф заколебался, но, видя, что у купца в глазах так и рябит, так и пляшет золотом, увел его в соседнюю комнату и написал грамоту.
* * *
Если бы не шакуников глаз да лунная ночь, Неревен наверняка упустил бы Кукушонка.
Теперь же Неревен лежал за холмом и глядел в черепаховую трубку на две фигурки: в синем плаще и в серой епанче, спускающиеся к городу. И опять разговора не было слышно, – слышно было только, как шевелится трава, да ворочаются под ней знатные мертвецы. Неревен вытащил из-за пояса подаренный ему отрез шелка, поглядел на трехцветный узор и едва не заплакал от обиды. Ах, как бы ему хотелось услышать, о чем говорят эти два варвара-пса!
И вдруг Неревен вспомнил о чужеземном талисмане, – стальной чечевичке, – и о том, как быстро вытащил талисман чужеземец – верно, за талисманом и прибежал? Как же он узнал, куда бежать? Может, этот талисман как раз вроде бусинки с четок бога Бужвы, небесный доносчик, который все слышит и рассказывает хозяину? Как шакуников глаз – тут лучше видно, а там лучше слышно.
И тут Неревен вздрогнул: как же может быть талисман без узоров? Это только шакуников глаз и без узоров действует, а в талисмане узоры самое главное.
Марбод и его спутник скрылись в домике у городских стен на берегу реки. Неревен побежал за ними, обошел крепкий тын, разобрал заклятье на воротах. Он уже совсем собирался уходить, когда калитка скрипнула, и в ней показался Марбод с какой-то женщиной.
Неревен тихо последовал за ними сквозь толпу и костры на городских улицах.
* * *
Через час Неревен сидел за столиком на освещенной лодочной веранде и пил чай. В голове у него все прыгало. Марбод Кукушонок – на радении ржаных корольков? Великий Бужва! Да от такой новости у него вся дружина разбежится!
Неревен украдкой косился вправо. Там, через два стола, сидели трое со знаками городской стражи и пили вино. Смазливая служанка принесла новый кувшин и с ним подала записочку. Молодой стражник жадно схватил ее, развернул.
В анонимной записочке сообщалось: так, мол, и так, нынче в нарушение законов страны ржаные корольки собрались в Охряных Складах.
Стражник прочитал записку, захохотал и кинул в очаг.
Неревен вздохнул и незаметно вышел.
Вот представить себе, что в империи заведется такая секта: налоги – не плати, власти – не служи, казенным богам – не кланяйся. Какое государство ее потерпит?
Но увы: королевство – не государство. Законы, как ручные собачки: лают, да не кусаются. А ржаные корольки – как сорняк на казенном поле: ай-ай, какая гадость, а полоть некому. Указ есть – исполнителей нет.
Разве это стража? Это ж добровольцы, по жребию выполняют гражданский долг. Бесплатно. А за бесплатно кошку ловят не дальше печки. Разве ж побегут добровольцы из освещенной лодки ловить тех, кого они не ловят в будни?
Неревен шагал по праздничной гавани. Кругом плясали и пели. Над освещенными лодками, как над курильницами, вились вкусные дымки. Меловые горы с той стороны залива были как белые ширмы с вышитыми кустиками и надписями, и далеко-далеко в глубине, прямо напротив заброшенных складов, качался заморский корабль с картинки. У кормы его лежала в воде луна Галь. Давным-давно койот сказал волку, что это не луна, а кусок бобового сыра на дне, – волк соблазнился сыром, стал пить море, чтоб достать луну, и подох.
Как заставить волка выпить море?
От заморского корабля отошла большая лодка и поплыла к освещенному берегу. Корабль опустел.
Неревен шел мимо лодок, заглядывая на веранды.
Воровской цех в городе был всегда, а сейчас, когда король отпустил грехи всем новопоселенцам, разросся необычайно. Кроме того, в городе было полно паломников к празднику Золотого Государя. А паломники – дело страшное: сплошь убийцы и воры. Мирской суд присуждал их к паломничеству во искупление грехов, а они грешили по пути по-старому, добывая деньги на дорогу: все равно за сколько грехов платить.
У пятой лавки Неревен приостановился. Высокий белобрысый парень с мешком за плечами прошел на веранду. Хозяин приветствовал его, как родного.
– Добро пожаловать, – сказал хозяин. – Моя лавка – твоя лавка, требуй, чего угодно!
Парень поставил мешок под ноги, достал из него кувшин и осведомился о цене вина.
– Для вас – бесплатно, – запел соловьем хозяин, – что – цена! Главное – услужить человеку! Платите, сколько пожелаете.
Хозяин налил вина, и зачем-то отвернулся. Парень мигом сунул кувшин в мешок, и вытащил оттуда другой, такой же, который и поставил на прилавок.
– Сдается мне, – сказал парень, ухмыляясь, – что десять грошей – не обидная цена.
– Десять грошей, однако, – сказал хозяин. – Во всей Ламассе ты и за пятьдесят такого не купишь!
– А мне говорили, что зять твой, Розовый Мешед, такое вино за пятнадцать грошей продает.
– Слушай, парень, – сказал хозяин лавки, – ты кто такой? Ты чего почтенных людей оговариваешь? Цех не велит брать дешевле, чем по сорок пять.
Вышла ссора, на которую парень и нарывался. «Себе в убыток торгую!» – кричал торговец. «Воры вы все, воры!» – визжал парень. Собирались слушатели.
– Ты платить будешь? – спросил торговец.
– Лей вино обратно! – распорядился парень.
Продавец со злостью выплеснул кувшин в бочку, парень, взмахнув мешком, выскочил из лавки.
«Гм», – подумал Неревен и через две минуты вошел вслед за парнем на пеструю плавучую веранду.
Парень вертел кувшин так и этак перед пьяной компанией и рассказывал, давясь от хохота.
– А что в другом кувшине-то было? – спросили его.
– Уксус, – засмеялся тот.
Большая лодка с чужеземцами подходила к пристани.
– А что это, – громко удивился Неревен. – Смотрите, заморские купцы все съехали со своего корабля. И с магистратами.
– Гражданство отмечают, – зло сказали рядом. – Вчера лаялись, сегодня помирились. Богач с богачом всегда договорятся.
Неревен глянул: визгливый голос принадлежал человеку, похожему на пузырь, без ушей, без носа, и кафтан бархатный, но грязный.
– Гражданство, – разочарованно протянул Неревен. – Да уж, теперь им нечего бояться. Да и вору-то слабо в самый канун заповедного дня на корабль залезть. Опять же – охрана в гавани.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});