— Зато целыми и невредимыми.
— Они хотели приключений, добычи. Неужели не понимаешь? Им это было обещано. А их, как оказалось, вырвали из домов лишь затем, дабы продемонстрировать Людовику могущество Англии.
— Зато сохранился мир!
— Бургундский герцог возмущен.
— Он же сам не был готов к войне.
— Как ты не понимаешь? Эдуард подружился с его старым врагом, королем Франции.
— И не допустил войны.
— Думаю, Эдуард имел такую цель с самого начала. Только не говорил мне.
— По-твоему, должен был сказать?
Ричард, поглядев на меня в упор, ответил:
— Да.
И тут я увидела в глазах мужа унижение, боль. Больше всего его мучила ссора с братом.
— В чем суть договора? — спросила я.
— Короли заключили перемирие на семь лет.
— Семь лет! Без войны!
— Приняты условия торговли. Товары, ввозимые с той и другой стороны, не будут облагаться пошлиной в течение двенадцати лет. Кроме того, есть еще две статьи, особенно важные для Эдуарда. Его старшая дочь Елизавета должна выйти за Карла, наследника престола Франции; если она умрет до свадьбы, невестой станет ее сестра, Мария. Но больше всего брату нравится, что Людовик станет выплачивать ему ежегодную субсидию в пятьдесят тысяч золотых крон. Первый взнос уже сделан.
— Раз так, — сказала я, — он многого добился со своей могучей армией.
— Армия шла сражаться, и люди недовольны. Ропщут в разговорах между собой. Что им от того, что король будет получать субсидию, а его дочь выйдет за дофина Франции?
— Им от этого мир, — настаивала я.
— Многие дворяне были против. Людовик пригласил тех, кого счел самыми значительными, к себе в замок. Устроил им щедрый прием, подкупал их, пока большая часть не взяла его сторону. Французский король хитер. Расчетлив. Он понял, что, сколько бы ни раздал, это будет меньше тех потерь, которые понес бы в войне с такой армией, какую собрал Эдуард. — Ричард злобно рассмеялся. — Людовик хотел подкупить и меня. Он знал, что я осуждаю происходящее. Пригласил отобедать с собой. Лесть его была отвратительной. Знаешь, что он мне предлагал? Не деньги. Это было бы слишком вопиюще... слишком унизительно для человека моего положения. Предложил замечательные доспехи и коней. Я отказался. Заявил напрямик, что никакие доспехи и кони не склонят меня подписать этот договор.
— И что сказал на это Людовик?
— Он был сама вкрадчивая вежливость. Несколько огорчился, но принял понимающий вид и намекнул, что наши расхождения во взглядах не станут помехой нашей дружбе.
— Что ж, он прав.
— Он будет ненавидеть меня до конца жизни.
— Очень жаль, Ричард, но я рада, что ты снова со мной.
Муж сказал, что тоже рад возвращению, только хотел бы вернуться со славой.
После этого Ричард некоторое время оставался в Миддлхеме. Я ждала, что Эдуард попытается как-то восстановить их прежние отношения. Но вызовов в Лондон не было, и я задавалась вопросом, насколько сильна ссора между братьями.
Во время переговоров с Людовиком Эдуард, видимо, заключил с ним соглашение относительно королевы Маргариты, так как ей вскоре позволили вернуться во Францию. Впоследствии я узнала, что отец отдал ей замок де Рекюле. Это возле Анжера, города, где я обручилась с ее сыном. Несчастная Маргарита! Я была уверена, что дни свои она проживет в глубочайшей печали.
Король вернулся вместе со своей замечательной армией, не потерявшей ни единого человека. Думаю, очень довольным собой. На мой взгляд, он добился большого успеха, заключив мир без войны, торговое соглашение и получив субсидию.
Однако многие смотрели на это иначе — в частности, Ричард.
Но за несколько месяцев он как будто забыл о своем разочаровании.
Внимания Ричарда требовали северные болота, и сердце его было привязано к ним. Он радовался жизни вдали от двора; любил ездить верхом вместе с детьми и наблюдать, как подрастает наш малыш. Иногда ему приходилось уезжать в различные места северных территорий, но всегда ненадолго, и, когда он возвращался, встреча неизменно бывала радостной.
Мне было приятно общество матери. Мы с ней часто жалели, что Изабелла далеко. Она время от времени писала нам, мы ей тоже и с нетерпением ждали новостей о маленьких Маргарите и Эдуарде.
Когда Изабелла забеременела снова, я ощутила зависть. Мне очень хотелось еще одного ребенка. Я все беспокоилась о здоровье моего Эдуарда, тем более что его единокровные, казалось, подрастали с каждым днем. Он был очень маленьким, худеньким, уставал гораздо быстрее, чем Джон и Екатерина, те своим здоровьем постоянно обращали мое внимание на его хрупкость.
Изабелла сообщала, что неважно себя чувствует. Опять вернулся раздражающий кашель. Выражала надежду, что после родов ей станет лучше. Георг очень хотел, чтобы родился мальчик, но для нее это было неважно: лишь бы ребенок оказался здоровым.
«Королева поступила очень любезно, — писала моя сестра. — Видимо, решила поддерживать со мной добрые отношения. Прислала обратно Анкаретту Твинихо. Сказала, что эта служанка мастерски ухаживает за детьми и женщинами в положении, поэтому она с благодарностью возвращает ее мне. Анкаретте я очень рада. Она развлекает меня сплетнями о дворе и самой мадам Елизавете, похоже, обладающей большей властью, чем сам король. Говорит, что двором правят Вудвиллы, а королева постоянно подыскивает
все более и более высокие должности даже для самых незначительных членов своего клана». Мать сказала:
— Королева очень умна. Иначе не сумела бы столько лет оставаться женой Эдуарда. Я, конечно, знаю, как она добивается этого. Закрывает глаза на его любовные похождения. Не думаю, что смогла бы так поступать на ее месте, и благодарю Бога, что не имела причин делать это на своем. В браке я была счастлива.
— Отец тоже. Кем бы он был без вас?
— Твой отец был бы великим человеком. Просто полученные благодаря мне титулы и богатство помогли ему осуществить свои устремления немного раньше.
— И привели его к гибели.
— Да, это так. Но большинство влиятельных людей кончает жизнь либо на поле битвы, либо на плахе.
— Может, лучше не иметь никакого влияния и спокойно умереть в постели, прожив долгую жизнь?
— Анна, эти люди наверняка не согласились бы с тобой. И что мы говорим о таких ужасных вещах? Как думаешь, следует нам сшить какую-то одежду для младенца Изабеллы? Мне хочется опробовать тот новый стежок, которому на днях выучилась.
Мы принялись за шитье, и разговоры наши постоянно возвращались к Изабелле.
Пришедшая новость ошеломила нас. Я помогла матери улечься в постель. Видеть ее в таком состоянии мне еще не приходилось.