и не находит выхода. Девушка фыркнула, словно могла понять его состояние или, того хлеще, прочитать мысли.
— Что-то я не заметила с твоей стороны особой заботы о родственниках. Ты даже не спросил, могу ли я помочь спастись твоей семье. К тому же нарушил магический закон о неприкосновенности спасшего жизнь, и долг только вырос. Ну что ж, тебя всё равно уже считают погибшим, так что я, без всяких угрызений совести, могу сейчас довершить прерванный в прошлый раз процесс. А потом спасу жизнь кому-нибудь из твоей семьи и потребую нужную мне цену.
Мечи сильнее надавили на кожу, и Каррагаш почувствовал, как заструилась по ней горячая кровь. Но всё это стало совершенно не важно — он зацепился сознанием за главные на этот момент слова и хрипло выдавил:
— Как возможно спасти мою семью, если впереди двое суток пути, а погибнуть они, по твоим словам, должны уже сегодня?
— Ммм… я не обязана, но отвечу. Ты ведь даже и близко не представляешь моих возможностей, а если вспомнить, что я вообще знаю про близкую гибель твоих родных, то напрашивается предположение, что могу и помочь. При желании и надлежащей мотивации, конечно. Впрочем, для тебя это уже не имеет значения.
— Постой! Не убивай — выслушай моё предложение.
Давление лезвий несколько ослабело, а зелёные глаза вопросительно уставились на него.
— Чем ты, в своём положении, можешь меня заинтересовать?
Каррагаш собрался с духом — он обязан её убедить!
— В бою я стою пятерых элитных воинов, ты хотела трёх. Я предлагаю в рабство себя — тебе же понравилась идея принца-раба! — в обмен на спасение всей моей семьи. Ведь ты можешь спасти всех?
Уверенность в собственных словах крепла с каждым мгновением — может. А он бессилен. Как воин превосходен, но как маг весьма слаб. Артефакт-портал потерян в бою, своим ходом доберётся, когда всё уже закончится. Да и сможет ли выжить один среди заговорщиков? Очень маловероятно, если смотреть правде в глаза. В способности девушки помочь тоже были сомнения, но в одном она права — он совершенно не представляет её возможностей, несмотря на всё уже увиденное. Да и хоть какой-то шанс.
— Мочь-то могу, но обмен не равнозначен. Твоя жизнь оценена в свободу трёх воинов, остается ещё два. Это соответствует либо жизни только отца, либо только брата, либо матери с прощением попытки убить меня. Одной твоей свободы недостаточно за жизнь и родителей и пока ещё наследника, младшего и так не убьют сегодня — лишь после коронации и объявления опекуна. И раз у меня будешь ты, других рабов не нужно. Разве могут простые воины сравниться с принцем?
Анжелика явно с удовольствием издевалась над распростёртым фештаром, наблюдая за его отчаянием. И тут он решился на последний шаг.
— Если мало одной моей свободы… я готов принести тебе клятву Полного Подчинения — только спаси всех!
Тяжело ему далось это предложение — Полное Подчинение было таковым в буквальном смысле. Демоны давали клятву крайне редко, и была она куда хуже рабства. Поклявшийся терял собственное осознание и становился абсолютно покорным хозяину — навсегда, был предан ему целиком, выполнял любые приказы и не мог сопротивляться наказанию, даже умереть не получалось без разрешения. Рабство души — самое страшное, что могло приключиться с фештаром. И ритуал соответственно отличался.
Самым ценным для потомков демонов являются их волосы. И совсем не как украшение, а как боевое оружие и гордость воина — в бою в истинном облике коса самостоятельно расплетается, а каждый волосок становится острейшим лезвием. По длине волос любой знающий может понять статус демона. Чтобы стать обычным рабом, тот должен, находясь в человеческом воплощении, обрезать их и вручить будущему хозяину. Оставалась короткая причёска, до линии подбородка. При принесении же клятвы Подчинения фештар обрезал косу в своём истинном облике, а после передачи её хозяину на руках и шее появлялись рабские кольца. В человеческом облике кольца тоже видны, а волосы становятся совсем короткими, не прикрывая даже уши. И клятва, в отличие от обычного рабства, необратима.
Анжелика задумчиво хмыкнула и убрала мечи. А Каррагаш успел уловить мелькнувшее в её глазах торжество. Понимание, что его очень ловко заманили в ловушку, что изначально она добивалась именно этого, нахлынуло резко, но изменить ничего было уже нельзя, да и не мог он поступить иначе, и человечка это тоже прекрасно понимала. Он смотрел на неё, ожидая решения, и содрогаясь от осознания стремительно утекающего времени. До вечера его оставалось всё меньше.
— Хорошо, я приму от тебя клятву в обмен на спасение жизни родителей и в уплату твоего Долга Жизни, с прощением нападения; брата спасёшь сам, хотя и не без моей помощи. Я также помогу выявить и наказать заговорщиков. Но ритуал проведём прямо сейчас. Не спорь, я прекрасно знаю условия соблюдения магических законов — если я не справлюсь, то клятва будет аннулирована. Не тяни время — его почти не осталось.
* * *
На лесной поляне разворачивалось весьма странное для несведущего взгляда действо. Посредине стояла хрупкая девушка в облегающем мужском костюме, а перед ней, на коленях, крупный краснокожий демон с фиолетовыми волосами, заплетёнными в длинную косу, спускающуюся до середины бёдер. Он был настолько огромен, что, стоя на коленях, смотрел девушке почти прямо в глаза. Вытащив из ножен ритуальный кинжал, фештар поднял руки вверх и, ухватив одной основание косы, другой резко отсёк упругий пучок под самый корень. Безжизненный голос произнёс слова клятвы:
— Я, Каррагаш Пелташшер, второй принц Королевства Заката, отдаю свою свободу и приношу клятву Полного Подчинения, — тут он немного запнулся, вспомнив странное обращение, затребованное магичкой для использования при ритуале, — Хозяйке Сущего, которая отныне становится моей безраздельной госпожой.
Мощная рука с чёрными когтями протянула вперёд отрезанные волосы. Ну вот и всё, прощай свобода и собственная воля… Зато все мои родные будут жить! Он почти не сомневался в способности будущей хозяйки выполнить обещание. Девушка обхватила тонкими, но сильными пальчиками частично пальцы фештара, не позволяя разжать их, а частично — волосы.
— Я принимаю клятву Каррагаша Пелташшера и его свободу в своё владение, — на запястьях