Читать интересную книгу Приносящая надежду - Тамара Воронина

— Врешь, — усмехнулся Гарвин, — не позволишь.

— Позволю. А сама подальше отойду и сделаю вид, что не догадываюсь, как вы беседуете. Так что забирай у него силу… если мы его поймаем.

— Силу? Не стану. Мне своей хватает. Нет, Аиллена, я еще помню, как в Трехмирье казнили эльфов.

— Я Гару с собой уведу.

— Ничего. Дикие звери найдутся. Главное, его найти. Он как-то очень уж легко уходит в другие миры.

— Дракон говорил, что это на самом деле не так трудно и не требует столько сил, сколько тратил Владыка. Гарвин, а почему он не хочет научить тебя? Потому что…

— Да. А у Милита не хватит опыта, я думаю. У него другая магия, он… вот разнести полмира вдребезги — это он сможет. Переход — это изменение. Мне бы это умение не помешало.

— А к моей просьбе он прислушается? Вдруг я опять из строя выйду, и мы застрянем где-то?

— Спроси, — пожал плечами Гарвин. — Не думаю… Он решит, что я сей же момент сбегу в Трехмирье. Ага, и ты испугалась. Нет. Уже не сбегу. Куда я от тебя… Теперь ты от меня не избавишься, даже если захочешь.

— Не захочу. У меня нет привычки избавляться от друзей.

Шут их не слушал. Смел крошки в кучку и выложил новый вензель. Потом еще один. Правда, когда Лена наконец увела его, оживился, устраивая голову на плече у Лены сообщил:

— Вот когда ты близко, жить легче.

— Проблемы решаются сами собой?

— Совсем не решаются. Только думать о них не хочется. Хочется думать о тебе. Или вообще ни о чем. А Гарвину я благодарен. Правда. Он такой… отрезвляющий. Мы ведь еще отправимся в Путь?

— Обязательно. Ты не хочешь?

— Очень даже хочу. Но еще больше хочу все равно побыть с тобой вдвоем где-нибудь в глуши. Может, и правда спросить короля, нет ли у него где у черта на рогах домика… Или Кариса? Ты не против?

— Не против. И ты это знаешь. Может, поспим немножко? А то уже рассветает.

Он засопел буквально через минуту, да и Лена ненадолго задержалась, а проснувшись, сразу почувствовала его взгляд. Еще не открывая глаз. Шут смотрел на нее.

— Нечем любоваться. — проворчала Лена. Он возразил:

— Мне виднее. Я слушал, как ты дышишь. Лучше любой музыки. Погоди, дай мне еще глупости поговорить! Но я иногда действительно думаю, что это самое главное в жизни — слышать твое дыхание и ночной тишине. Все. С глупостями закончил. Теперь буду изрекать только мудрости.

* * *

Мудростей Лена не дождалась, зато шут действительно раздобыл несколько укромных уголков, а по совету Кариса набрался дерзости и обратился с просьбой к послу. Это было вполне логично: их взаимная неприязнь и осторожность шута в присутствии посла ни для кого секретом не были. И посол легко пошел навстречу, предоставив в их полное распоряжение крохотный охотничий домик в своих владениях, а Карис, в этих владениях бывавший, легко и без портального камня смог их туда переправить… то есть не к самому домику, его еще предстояло искать, но десантировались они примерно в нужный район. Черное платье осталось висеть на гвоздике в комнате в Ларме. В эту глухомань прибыла всего лишь пара горожан. Абсолютно не заинтересовавших ни крестьян в деревне, мимо которой шел их путь, ни даже встретившихся на дороге стражников: посмотрели, кивнули в знак приветствия и проехали дальше. И через минуту забыли. Ну и видели какую-то парочку. Худой мужчина, не шибко худая женщина, не первой молодости оба. Неприметные, она в дорожном плаще, он в серой добротной куртке, а «особая примета» в виде черной собаки с рыжими подпалами носилась по подлеску в стремлении непременно поймать птичку. Или хотя бы мышку. Ну на худой конец ежика облаять.

До домика они добрались только на следующий день, усталые и изрядно промокшие под зарядившим еще с утра мелким теплым дождичком. Дом был и правда мал, но назвать его хижиной было невозможно. Имелось все необходимое для жизни: немного муки, немного круп, соль, засахарившийся прошлогодний мед, очаг в одной комнате и кровать в другой. Шут немедленно занялся хозяйственными делами. Пока Лена переодевалась да разбирала их скудный багаж, он принес дрова и развел огонь, натаскал воды из журчавшей совсем рядом речушки — полтора метра ширины и метр глубины, но рыба водится, едва ведром окуня не поймал.

Наверное, подсознательно Лена ждала какой-то каверзы, какого-то шага братьев Умо или неведомого Кристиана, вообще пакости какой — но ничего не было. Может быть, потому что они с шутом отчаянно хотели, чтобы ничего не случилось. И ничего не случилось. Они прожили в этом домике почти три недели. Шут небезуспешно охотился, а рыбу они ловили втроем, Гару принимал в процессе активнейшее участие, все кидался в воду, едва завидев в воде отсвет от рыбьей чешуи. Тем не менее им удавалось наловить всякой мелочи на ужин. Лена ненавидела запах рыбы, так что чистил и потрошил ее шут, а жарила уж она. Вообще, Лена эти три недели вела себя как самая обыкновенная женщина: варила еду, подметала пол и, пользуясь тем, что шут уходил на охоту, грела воду и стирала не только свои вещи, но и его. Кто б мог подумать, что ей в радость будет тереть руками в корыте мужские рубашки да трусы! Шут разорался было, но Лена пригасила его вопли своей демонстративной кротостью, и он все понял, расхохотался и на следующий день притащил в наспех сплетенной корзинке много-много земляники, и они объелись так, что даже животы поболели.

Было неправдоподобно хорошо. Неправдоподобно. Они и говорили, и молчали, занимались всякими мелкими делами, чувствуя присутствие друг друга, и это было так хорошо, что лучше быть и не могло. Никого и ничего больше не хотелось. Лена честно пару раз звала Гарвина, чтобы доложиться, что все замечательно, и понятливый Гарвин сеансы связи не затягивал: живы-здоровы, и ладно, и без вас дел полно.

Только все равно пришлось возвращаться. Не могли они себе позволить такой жизни. Что-то начинало давить — и на шута, и на Лену, и она свое состояние поняла сразу. Долг, будь он неладен. Казалось бы, что и кому она должна, ежели она Светлая и все просто счастливы лицезреть ее заурядную физиономию… А вот получалось, что должна. Маркусу должна, Милиту, Гарвину. Вовсе никакое не предназначение выполнять, не пророчество самолично осуществлять — если оно истинное, само осуществится и их не спросит, — а быть с друзьями. Они беспокоились, и Лена чувствовала это на расстоянии. Обратно они нахально пошли пешком, а в первой деревне шут купил лошаденку, на которую ни один уважающий себя джигит не сел бы, а им и такая вполне сошла, чай, не Светлая странствовала, а просто пара горожан домой возвращалась… Ушло на дорогу времени изрядно, почти десять дней — и тоже без единого происшествия. Лена основательно пополнила запас лекарственных растений, обнаружив здесь одну крайне полезную травку, которой раньше в Сайбии не видела, не росла она в предгорьях Силира. Так полдня они с шутом ползали на карачках по полю, выискивая травинки должного размера и цвета и приводя в восторг Гару: пес кидался то на Лену, то на шута, заваливал их и падал сверху, чтоб радостно обслюнявить, что под язык попадет. Вечером на привале пришлось учинять солидную стирку, потому что белую рубашку шута и Ленино голубое льняное платье густо покрывали грязно-зеленые разводы. Удивительно, но здешние натуральные ткани стирались обыкновенным мылом и руками в сто раз лучше, чем всякая синтетика в разрекламированном порошке и машине-автомате. И всего через час и рубашка сияла белизной, и платье, не потеряв цвета, стало чистеньким, ну и прочие мелочи сушились по кустам. Белье тут, увы, было сугубо утилитарно, и даже эльфийские лифчики были всего лишь удобны. Собственно, эльфийки и придумали-то их никак не для красоты, у них красоты как раз внутри этих самых лифчиков располагались, а исключительно для удобства: эльфийки были активны, ездили верхом (и не шагом, как Лена), бегали, стреляли из лука и, случалось, махали мечами, вот, чтоб грудь не мешала, ее и удерживали незатейливой конструкцией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});