и его друзей. Эта простая мысль определила тематику материала. С другой стороны, Чиж должен был проявить уважение к «РЛ». То есть не записывать те песни, которые прочно вошли в репертуар группы.
— Для пластинки я отобрал вещи, которые мы практически не играли с «Разными», либо те, которые я исполнял сольно под гитару, — «В старинном городе», «Такие дела», «Мышку», то есть чувствовал, что имею на них право. «Автобус» я вообще пел только в компаниях.
С музыкантами вопрос обстоял деликатней. Чиж был сыт по горло компромиссами на записи «Буги-Харьков». На этот раз он хотел записать свои песни именно так, как он их слышал. Но если бы «Разные» приехали с ним в Питер, противостоять их влиянию было бы сложно. В итоге неминуемо вышел бы «Буги-Харьков» № 2.
Кроме того, Чиж давно мечтал поработать в студии с питерскими музыкантами. Критерий для их отбора мыслился самым простым: это те люди, с которыми он хотел бы сыграть джем. К тому же Бурлака как продюсер проекта настаивал на соблюдении магической формулы: «лучшие музыканты лучших питерских групп». Он был уверен, что «звездный состав» подогреет интерес к чижовскому альбому. Андрей Петрович даже затеял дополнительную интригу, уговорив поучаствовать в записи Юрия Шевчука.
— В ту пору его с Гребенщиковым многие воспринимали как антагонистов. Абсурд полный! Но многим казалось, что «ДДТ» и «Аквариум» — разные полюса нашего рок-н-ролльного диполя. И была мысль, что, если в одной песне сойдутся БГ и Шевчук, это будет удачный коммерческий ход.
Но заполучить Шевчука помешал жесткий гастрольный график. Его участие в проекте ограничилось 12-струнной гитарой «Yamaha», которую он одолжил на запись. В итоге «ДДТ» был представлен в студии «духовой секцией» в лице «Дяди Миши» Чернова (флейта, саксофон) и губного гармониста Александра Бровко, а другой рок-титан, «Аквариум», — БГ и басистом Сергеем Березовым. К ним примкнули вольные стрелки — барабанщик Николай Корзинин, знакомый Чижу по записи «Бита», и бывший скрипач «Аквариума» Иван Воропаев. Последний только что вышел на свободу, отсидев по статье «дважды два четыре» (ст. 224 УК) за употребление наркотиков.
Так или иначе, получилось «с бору по сосенке», но бор был изначально элитным.
Бурлака понимал, что успех пластинки во многом зависит от хорошего звукорежиссера. Примериваясь к записи, он попросил работавшего на «Мелодии» 45-летнего Юрия Морозова прослушать «классного хлопца из Харькова». Тот доверял оценкам коллеги, но, зная его порой чересчур восторженное отношение к новым «звездам», был осторожен.
— Я, как обычно, принимал клиентов на студии, — рассказывает Морозов. — Пришел Чиж. Мы стали пробовать какие-то варианты. Я смотрю: парень действительно классно играет. Чиж тут же нервно забил «косяк», закурил. Я подумал: «Чего он так суетится? Боится, что ли, как новичок, микрофонов?» Уже потом, через год или два, он мне признался: «Ты не представляешь, что это такое — прийти на студию и вдруг увидеть живого Морозова».
Знакомьтесь: Морозов
Молодой гитарист пришел записываться на студию. Но вот незадача: чем больше играет, тем хуже получается... Время 12 часов ночи. За стеклышком сидит грустный оператор. Кофе кончился, сигарет нет, жена три раза звонила, обещала из дому выгнать. Включает он микрофон в студии и говорит гитаристу: «Слушай, парень, ты хоть гамму-то сыграть можешь?» — «Нет проблем!» — «Сыграй, а я потом нарежу!..»
Бородатый рокерский анекдот
В далеком 1973 году, когда 20-летний Андрюша Макаревич еще лабал на танцах в южном лагере «Буревестник», а его ровесник Боря Гребенщиков впервые появился на публике с песенками Кэта Стивенса, энтузиаст-одиночка Юрий Морозов записал в Ленинграде первый на Руси рок-альбом — «Вишневый сад Дж. Хендрикса». Именно этот факт дал основание Артемию Троицкому, автору книги «Рок в Союзе», назвать Морозова «пионером самодеятельной звукозаписи» в СССР.
Запись проходила в обычной комнате питерской коммуналки. Причем Морозов был не только автором музыки и текстов, но и музыкантом, сыгравшим в одиночку — методом последовательного наложения — все инструментальные партии. Звукозаписывающей техникой ему служили советские магнитофоны «Юпитер-201 стерео» и «Айдас».
Со стороны этот процесс выглядел как цирковой номер. Морозов был обвешан микрофонами и опутан проводами, как новогодняя елка. На голове — наушники, в руках — гитара. На специальной подставке был установлен бубен. В зубах он держал тросик, чтобы включить в нужный момент кнопку записи. Рывком головы Морозов дергал тросик, тут же выплевывал его изо рта, начинал кричать, бить по струнам, стучать одной ногой в бубен, а другой регулировать уровень громкости. Чтобы записать альбом, звучащий 33 минуты, ему потребовалось полтора месяца непрерывной работы по 10–12 часов в сутки.
Сын офицера-фронтовика, Юрий родился в 1948 году в Крыму, откуда семья переехала на Северный Кавказ, в Орджоникидзе. В школе Морозов с головой ушел в радиотехнику. Смастерив простенький передатчик, он стал «радиохулиганом» — передавал в эфир записанные на рентгеновских снимках «Rock Around The Clock» Билла Хейли, «Тюремный рок» Элвиса Пресли, «Twist Again» Джонни Холидея. (Опыты нелегального диджейства пришлось резко бросить, когда на улицах города появились машины-пеленгаторы.)
Однажды он услышал по радио Бейрута «Can’t Buy Me Love». С этого момента началась его битломания. За гитару он взялся, как считает сам, безумно поздно — в 19 лет. Первое время гармонии, партии баса и соло-гитары он «снимал» на слух — с радиоэфира и пленок, прошедших, по меньшей мере, десять перезаписей. Отделить там один звук от другого для человеческого уха было неимоверно сложно. Тем не менее именно таким способом Морозов разучил около сотни песен The Beatles, Rolling Stones и Kinks. Видимо, это и был его первый шаг в профессию звукорежиссера.
Следующим этапом было создание в 1969 году рок-группы «Босяки». Здесь Морозов попробовал сочинять свои песни. Но в провинции было душно, и в 1972-м он перебрался в Ленинград, где устроился звукооператором на студию грамзаписи «Мелодия». В двадцать шесть лет (как окончивший институт без военной кафедры) он был призван в армию.
Еще в карантине при его участии сколотилась небольшая группа эстетов из числа петербуржцев, одесситов и рижан. Они создали рок-бэнд, и конец «курса молодого бойца» ознаменовался концертом в солдатском клубе. К ужасу командного состава, Морозов, вопя, как зарезанный, исполнил «Monkberry Moon Delight». «Эта маккартниевская штучка, — вспоминает он, — пронзила половину душ гарнизона».
Вскоре «деды» стали будить его по ночам, требуя, чтобы он сбацал эту самую «Убери мандалай». Словно агент западной разведки, Морозов потихоньку растлил целый взвод секретной радиомастерской ПВО — все срочно