Читать интересную книгу Толмач - Гиголашвили Михаил

– Подруги ее. Внизу, в приемной, – пояснил я.

– Понятно. Вместе веселее, конечно… Как на пикнике… Где газеты продавали?

– У Слониме. Утром и днем продавала, а вечером у царкве была.

– Где ночевали?

– Кали як. Кали домой, у Козловщину ездила. Кали при царкве оставалася. Когда и у подрух. У Вики вот квартера большая, муж сбежал, место есць, аха.

– У кого брали газеты, где конкретно продавали, какие газеты?

Наталья почему-то забеспокоилась:

– Брала?.. А дилер один давал. На машине подъезжал, выгружал, сколько надо. Вечерам ему деньги и остаток сдавала – и весь бизнесь. А откуль он брал – видиць Бог, не ведаиу, не знаиу!.. Продавала их у разных местах, где людей поболя. Места меняла, потому шта работала по-черному… От полыции убегала не раз…

– Как звали поставщика?

– Олег.

Шнайдер отметил что-то у себя на листе и попросил Наталью перейти к сути дела и сказать, кто и за что преследует ее на родине.

Наталья подумала, пошуршала Библией:

– Ну, няма мне жизни тама… Человек один раз живець, он счастия достоин, гавариць наш отец Иисус Христос…

– Попросите без философии, одни факты.

– Вот у феврале, четвертого числа, я продавала газеты…

– Около Дома профсоюзов? – вдруг вставил Шнайдер, хитро посмотрев на меня.

– Аха. Откум он знаець? – тоже уставилась на меня Наталья.

– Я колдун, все знаю… Эти ваши подруги, что сейчас в приемной, тоже были в тот день с вами?

– Да, мы усе умеим… Начался мытинг против ирода Лукашенки. У сентябре жа у нас выборы, вот мытинги и идуць, с начала голода… тьфу, года… Голод уже давно идець… Вдруг набежала полыция, усех стали хватать, мяне толпой отнесло у сторону. Я упала, газеты рассыпалися – они у мяне на руке были. Полицыя увидела, что там есть запрещенныя газеты…

– «Свобода» и «Новинки» – так, кажется, называются эти сверхкрамольные газеты? – опять спросил Шнайдер.

– Аха. Да откуда он усе гэта знаець? – изумилась Наталья.

– С неба известие имел! – Шнайдер указал рукой в потолок. – Потом вас отвезли в «рафике» в участок, избили и предъявили обвинение по статье 361, за участие в митингах против президента. Так?

– Так, аха, – ошарашенно впилась она в него недоуменным взглядом.

– Видите, ангелы мне все уже рассказали! – улыбнулся Шнайдер. – Так все было?

– Аха. Дакладна так. Вы ж усе знаетя…

– Хочу вашу версию услышать… Прошу, говорите!

Наталья непонимающе огляделась, завозила Библией по псалмам:

– Ну, сняли допрос, избили, в камере заперли, на второй день отпустили. А чераз няделю прислали повестку. Одну, другу, трэтью… Отец святый сказау пра повестки: «Иди, прими свою долю горя!» Пошла у полицыю. А яны там такия вдруг тихия, вежливыя, у полицыи, да садитеся, да чаю не хотитя ли… Я думаю – с чаго бы эта, аха?.. Может, за кого друхого прыняли, ошиблися? С чаго эта вдруг псы лютыя у ангелау небесных превратилися?.. А яны вот отчаго: о царкве выспрашивать начали. Да хто спонсор, да откуль деньги идуць, да скольки у святаго отца зарплата, да скольки жертвований в месяц приходиць, да што я там делаю, да што и как… И не могла бы я им кажны мясяц копию с царковнай расчетнай ведомости приносиць… Грозилися, что если не соглашуся, так яны меня прибьюць. И что вообще скора усех лютерьян перережуць, давно пора от этай нечисти избавицца, аха. Ну, пропала, думаю. От страха чуть не уделалася. На усе согласилася, лишь ба оттуль убежать. А как ушла – сразу к святаму отцу. То т – у панику попал: «С адвакатам гаварыць надо!»

– Конечно, надежнее, чем с архангелами! – улыбнулся Шнайдер. – Подписывали что-нибудь в полиции?

Наталья пригорюнилась, всхлипнула, утерла слезу:

– Аха.

– Что?

– Бумаху, что сотрудничествоваць буду, отчеты кажны месяц о царкве даваць… А што было делаць?.. Очень испугана была… Спросила у Вики и Али, что в полиции было? Ну, яны же православныя, их ничаго про царкву не спрашивали, только лаяли, статью 361 пугали и дела уголовныя, на них открытыя, у папках показывали…

– То, что какие-то бумаги в папках лежат, еще не значит, что дела открыты, – заметил Шнайдер. – Это часто в полиции делают, чтобы запугать малограмотных.

– Девонькам ящэ хотели другу статью, за сабатаж, даць, – сообщила Наталья. – У них ведь тожа газеты эти запретныя были…

– А что стояло в тот день в заголовках этих сверхопасных газет? – поинтересовался невзначай Шнайдер.

Наталья захлопала глазами:

– А я откуль знаю?.. Я их продаю, а не читаю. На што мне мирское?.. Стояло то, што и всегда: «Долой Лукашенку-скота!»

– Вы разве не знали, что эти газеты запрещены к продаже? Почему вы брали их на продажу?

– Знала. А что делать?.. Их-то люди и брали… Вот прислали мне опять повестку из полицыи у конце месяца. Я кинула усе – и к адвокату знакомаму, деверя сыну. Он говорыиць: «Бежать надо, Наталья, неаткладно бежать! Пока ты не у самом черном спыске, успеть надо!» У девочек – те же дела: повестки, угрозы. Ну, решили, делаць нечаво – надо бежать. Заказали у газете визу на Шенген, хотели на Германию, а они нам на Францию прислали…

– Почему именно на Германию хотели?.. Чем вам Франция не нравится?.. Вы же знаете поговорку: «Жить, как бог, во Франции»? – развеселился Шнайдер. – Не хотите жить, как бог?

– У русских нет такой пословицы, – заметил я, – русские хотят у бога прямо за пазухой жить, не больше и не меньше, – а Наталья объяснила:

– Ну, мы ж лютерьяне, а Лютерь немец был…

– Ах, вот что!.. Значит, вы из-за Мартина Лютера решили сюда приехать? – уточнил Шнайдер со смехом, который уже не мог скрыть. – Очень интересный поворот дела.

– Слыхали мы, што толька у Германии принимают тех, каго за религию гонюць.

– Так я не понял: вы по религиозным мотивам просите азюль или по политическим, за нелегальные газеты? – посерьезнел Шнайдер.

Наталья, застигнутая врасплох, задвигалась на стуле, зашуршала книгами:

– Аха, и тое, и другое, – ответила она наконец. Пальцы в кольцах нервно забегали по переплетам книг, а сама Наталья взмокла, поискала платок, не нашла и вытерла лоб ладонью. От волнения рот у нее пересох, источал затхло-кислый запах. – В общем, я против прызыдента и против веры, – наконец выдавила она из себя.

– Понятно. И то, и другое. Подстраховаться никогда не вредно, – кивнул понимающе Шнайдер. – Мне лично все равно, кто в какого бога верит, лишь бы людские законы не нарушал и с людьми уживался… Последний вопрос: у вас была виза на Францию. Почему вы вышли в Кельне?

– Да усе вышли – и мы. А мы што?.. Водитель говориць – раз усе вышли, чаго во Францию перецца?.. Развернулся и уехал, – честно захлопала она глазами. – А мы – на вокзал, полицыю искаць.

Шнайдер закончил что-то отмечать на листе, уточнив:

– Что, по вашему мнению, вам угрожает в случае возвращения на родину?

Наталья подумала, повозилась на стуле, пощупала Библию.

– Ой, дажа подумаць страшна. Усе. Арест, тюрьма. Можа быть, даже смерть. Да, да, скорее всяго – смертная смерть. То есть казнь.

– За газеты даже такой дуб, как ваш президент, смертную казнь не дает. Она и отменена, кажется, в Белоруссии?.. В любом случае все это вас напрямую не касается. А наличие французской визы и паспорта упрощает задачу. Ничего добавить не хотите, мадам? – любезно спросил он у Натальи.

Она с испугом повторила:

– Добавиць? – И, уставившись Шнайдеру в лоб, сказала, как на профсоюзном собрании: – Прошу просьбу рассмотрець в короткий срок!

На это Шнайдер поднял и тут же опустил брови:

– Не сомневайтесь, рассмотрим. В кратчайший срок. Так. Закончили. Перекур десять минут. И давайте следующую газетчицу.

Мы спускались в приемную.

– Ну, як, як? – спрашивала она меня, нервно прижимая книги к габаритной груди.

Я пожимал плечами – что отвечать?

– У Библии спросите. Там все вопросы и ответы.

Наталья открыла Библию и прочитала: