слетел с катушек.
– А как он собирался выбраться с яхты, если устроил диверсию, чтобы судно затонуло?
– Ну, мы же выбрались. И он, видимо, рассчитывал на что-то подобное. Очень удобная версия – крушение яхты в море. Никаких свидетелей. Он – единственный выживший. Возможно, у него были какие-то сообщники, которых мне ещё предстоит найти. Он бы им передал координаты. Его бы подобрали с плота.
– Если честно, то план так себе. Слишком много рисков.
– Он решил меня устранить. Любой из вариантов был бы более рисковый, чем кораблекрушение. Карло не мог засветиться с этим грязным делом. Не мог взорвать меня или просто застрелить. Его бы из-под земли достали.
Дарио замолчал, что-то сосредоточенно обдумывая.
– Знаешь, теперь мне стали понятны слова Дона Рауля, – произносит итальянец, наконец. – Когда мы были у него с визитом, я не понял внезапного интереса Дона к теме с Карло.
– Хочешь сказать, что Рауль что-то знал о предстоящем предательстве?
– Нет. Если бы знал, то сказал бы напрямую. Я ему как сын. Просто у Дона звериное чутье. Он по запаху вычисляет крысу. Вот и мне давал наводящие советы про Карло. Но я их проигнорировал. Я же был уверен в этом ублюдке, как в самом себе! – неожиданно кричит Дарио.
И тут я понимаю, что Ягуар мучается не столько физически, сколько морально. Нечеловеческая боль разрывает видавшего виды итальянца от подлого предательства человека, которого он считал своим братом.
– А что Дон Рауль сказал про меня? – пытаюсь сменить тему.
– Что ты правильная девочка, хоть и воспитывалась не по законам семьи. И он не ошибся. Кстати, я всё ещё не поблагодарил тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Спасибо, мой маленький ёжик, – Дарио легко целует меня в губы.
– Это не я тебя спасла. А Валентино. Если бы не капитан, я бы не знала, как убраться с яхты.
– Нет, малышка, Валентино тебе просто помог, подсказал. Но главное сделала ты сама. Если бы не твоя храбрость, рыбы сейчас обгладывали бы моё тело на дне.
Ягуар прижимает меня к себе здоровой рукой. Мы тихонько засыпаем.
***
Утро нового дня не приносит ничего нового, кроме жажды. Воды не осталось Я старательно выжимаю из бутылки последние капли, чтобы намочить ими кусок бинта и протереть губы себе и Дарио. Когда солнце стоит высоко в зените, выжимать уже нечего. Я безвольно лежу на дне плота, стараясь как можно меньше шевелиться. Изредка выглядываю, в надежде обнаружить хоть какое-нибудь судно или землю. Иногда кажется, что я даже вижу клочок суши. Но это оказывается миражом. А я-то думала, что миражи бывают только в пустынях.
– Почему нас не ищут? – еле ворочая пересохшим языком, спрашиваю вслух скорее саму себя, чем Дарио.
Он нежно перебирает мои пальцы и отвечает:
– Это очень непросто, малышка. Мы даже не успели послать сигнал «SOS». А теперь одному Богу известно, куда нас отнесло течением.
– Но ведь яхта же должна была исчезнуть с радаров береговой охраны. Неужели это ни у кого не вызвало подозрения? А твои братья? Им не странно, что ты уже двое суток не выходишь на связь?
– Может, они думают, что я отключил сотовый. Или связь не ловит в море. В любом случае, мы через сутки должны были бы прибыть на Родос. Когда я не появлюсь на встрече, то партнёр позвонит кому-то из моей семьи. Нас рано или поздно начнут искать.
Про себя я думаю, что лучше бы это случилось «рано». Потому что «поздно» у нас просто может не быть. К вечеру одурев от жажды, почти теряю сознание. Дарио тоже не в лучшей форме. Его начинает колотить озноб. Невольно перед моими глазами всплывает предсмертная агония капитана. Внутри всё сжимается от ужаса. Я не могу потерять Ягуара. Лучше умереть самой, чем пережить его смерть. Словно прочитав мои мысли, итальянец тихо произносит:
– Лия, ни о чём не переживай. Моя семья позаботиться о тебе и о ребёнке. Обещаю, что вы ни в чём не будете нуждаться.
– Прекрати! – обрываю я его. – Не хочу слышать этот бред! Ты выживешь! Даже не думай оставлять меня одну! Я тебе запрещаю!!
Дарио проваливается в забытье. А я, как ни стараюсь, не могу уснуть. С каждым часом, проведённым на этом проклятом плоту, мне всё отчетливее становится понятно, что Ягуар обречен умереть. Если не от ранения, то от жажды.
И тут впервые в жизни, сама того не осознавая, начинаю молиться. Никогда этого не делала раньше. И даже не знаю молитв. В мозгу всплывают какие-то обрывки церковных текстов, которые мне говорила бабушка перед сном, когда я была маленькой. Путая слова, обращаюсь к Богу. Говорю то души то, что приходит мне в голову:
– Я никогда тебя не беспокоила. Всегда безропотно принимала все испытания, что ты посылал. Не жаловалась и ничего не просила. А ведь у меня было достаточно причин. Ты забрал моих родителей, когда мне было всего пять лет. За что? Где ты был, когда в их машину врезался какой-то пьяный урод? Где ты был, когда убивали мою бабушку? Где ты сейчас, когда у меня на руках умирает любимый мужчина? А? Где твоя справедливость? Ты не имеешь права так со мной поступать! Слышишь, ты, там на небесах? У тебя нет права отнимать у меня Дарио!! Если тебе нужна жертва, то забери меня! Потому что я всё равно не буду жить без него!
Выплеснув злость, захлёбываясь слезами, начинаю просить:
– Не знаю, как ты это сделаешь, но я прошу тебя оставить Дарио в живых. Не забирай его, пожалуйста. Умоляю тебя. Он – единственный, кто у меня остался. Спаси его, спаси его, спаси его…
Как сумасшедшая повторяю последние слова, кажется, несколько часов пордяд. Только теперь я понимаю, что два месяца назад хотел сказать Ягуар своей фразой об «особых» отношениях с Богом. Когда ты достиг критической точки, и нет возврата назад, остаётся только вера.
Не замечаю, как засыпаю.
Глава 56
Утро выдаётся пасмурным. В воздухе чувствуется запах дождя. С одной стороны это хорошо для нас – так можно получить пресную воду. С другой, если разразится шторм, то она нам уже не понадобится.
По своему обыкновению я выглядываю с плота. На горизонте вижу землю. Очередной мираж. Крепко зажмуриваю глаза и снова их открываю. Суша не исчезла. Трясу головой. Пейзаж не меняется.
– Дарио, кажется, я вижу землю! – победно кричу.
Ягуар что-то мычит в ответ. У него жар.
Начинаю грести. Откуда-то появляются силы.