– Я всегда спасу тебя, – еле слышно ответил царевич. – От любой опасности. В этом можешь быть уверена, моя сайяхасси.
И ни слова про тюрьму. Ни слова про узника, которому она помогла бежать. Торриен больше не собирался ничего говорить. В этот момент Золотой змей вдруг понял, что доверяет ей. И даже если она спасла жизнь преступнику… ну и пускай. Лишь бы смотрела на него вот так. Огромными, широко распахнутыми глазами, в которых так ярко сияло чувство, которое Торриен так хотел бы назвать вслух. В которое хотел бы поверить.
Но впервые боялся.
А Иллиана распахнула губы, словно хотела что-то спросить. И тоже промолчала. Будто они оба негласно решили оставить что-то при себе. Что-то, что было не нужно их отношениям.
– Дарьеш… он… – пробубнила тогда девушка, словно решив переключиться на другую тему.
– Больше не потревожит тебя, – покачал головой царевич и поцеловал ее в лоб, прижав к себе.
Иллиана положила голову ему на грудь и кивнула. А через мгновение закрыла глаза, больше не спрашивая ничего. Только просунула маленькую руку ему под мышку, обхватывая грудную клетку, обнимая.
И через несколько минут Торриен с изумлением понял, что она уснула.
Она тоже доверяла ему…
Эта мысль ярко зажглась в голове Золотого змея, незаметно меняя все его устои и привычки. Подталкивая его нарушать правила.
Он осторожно поднял девушку и положил на кровать, заботливо укрыв одеялом. А затем вышел прочь, притворив за собой сломанную дверь.
У порога он поставил двух верных стражников, наказав не пускать никого. Даже царя. Потому что к чужой хасси просто так не имел права зайти даже повелитель Шейсары. Лишь Дарьешу до правил не было никакого дела.
Сам же Торриен направился к выходу из дворца. Он чувствовал, что скоро появится Шентарс и ему будет что рассказать об Иллиане.
По закону он обязан был заключить девушку под стражу, пытаясь выяснить, откуда она знает о подземных переходах дворца. Ведь с такими знаниями она могла оказаться преступницей, убийцей, мечтающей оборвать жизнь царя.
А он поставил двух лучших стражей охранять ее сон. И, вспоминая ее огромные голубые глаза, в которых светилось такое неразумное, неправильное чувство, Торриен знал, что кто-кто, а Иллиана Тангрэ не могла быть предательницей. Ведь она просто молодая девушка, которой не повезло наткнуться однажды на влюбчивого мирая. Упрямого младшего царевича из рода Эннариш, которому не хватило сил отказаться от своего влечения.
Глава 12
Иллиана открыла глаза под вечер. За большим полукруглым окном уже забрезжил закат. Он бросал в комнату теплые косые лучи, раскрашивая убранство в легкие рубиновые и оранжевые оттенки.
Девушка повернула голову в поисках воды. Во рту было сухо, как в пустынных песках горячего юга Шейсары.
Как ни странно, на столике с трюмо возле кровати стоял серебряный поднос, а на нем бокал с чем-то желтоватым и, судя по запотевшему хрусталю стенок, очень холодным.
Иллиана, не задумываясь, выпила неизвестную жидкость, по вкусу напоминающую то ли воду с лимонным соком, то ли божественный напиток Светлейшей четы.
И уже после этого, сев на постели, она все вспомнила. Признаться, ощущение это было не из приятных. Шею прострелила боль, стоило наследному царевичу всплыть перед глазами бледным, злым миражом.
Дарьеш ее укусил, но что было потом?
Девушка схватилась за место укуса и побежала к той самой нише в стене, к которой змей ее так бесцеремонно прижимал. Именно там было самое большое зеркало во всех покоях.
Глянув в отражение, Иллиана с неудовольствием обнаружила красную опухшую царапину. Кроме того, девушка в зеркале смотрела на нее слегка запавшими глазами на лишенном красок лице. Волосы были всклокочены и выглядели не слишком хорошо.
Иллиана нахмурилась и присела на край каменной ниши, механически теребя свою старую сумочку, лежавшую поблизости. Она старательно пыталась вспомнить, как очутилась в постели и чем кончилась неприятная встреча.
Кажется, в тот миг, когда клыки мирая коснулись ее шеи, Иллиана больше не смогла этого терпеть. Она отталкивала змея, руками надавливая на его грудь, но не слишком успешно. А потому, когда клыки мирая разорвали ее кожу, она с запоздалой яростью нащупала его соски, оказавшиеся проколотыми с помощью маленьких колец, больно сдавила и прокрутила их, буквально грозя оторвать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дарьеш зашипел, а в следующую секунду оторвался от нее, отклонившись назад.
Иллиана не успела порадоваться своей победе, потому что голова внезапно закружилась. Перед глазами потемнело, а на языке появился привкус горечи. Уже через мгновение она лежала на полу без памяти.
Ей казалось, что она слышала голос Торриена. Но, возможно, это был горячечный бред? Откуда Золотому змею взяться в ее комнате, если Дарьеш на ее глазах захлопнул дверь?
С другой стороны – она ведь очнулась на кровати, значит, кто-то ее туда положил.
Думать о том, что положить туда ее мог сам Дарьеш перед тем, как сделать своей хасси, Иллиана не хотела.
– О, так ты уже прос-с-снулас-с-сь! – раздался голос откуда-то снизу.
Иллиана опустила голову и не без труда обнаружила выползающую из-под дивана Изумрудку.
– Проснулась, – невесело кивнула девушка. – А где же ты была все это время?
– Ну, знаеш-ш-шь, – протянула та, тонкой зеленой лентой с горбинкой посередине проскользнув к нише в стене, где сидела девушка. – Я подумала, что нечего терять время, раз уж ты все равно отдыхаеш-ш-шь. Я грелас-с-сь на с-с-солныш-ш-шке в с-с-саду.
Иллиана стиснула зубы.
– А… ты не это хотела узнать, да? – медленно проговорила Шелиссхелисса, мгновенно улавливая настроение собеседницы. А потом, вздохнув, ответила: – Прос-с-сти, я не могла помеш-ш-шать Дарьеш-ш-шу. Это бы выдало меня и выдало тебя как с-с-сайяхасси, говорящую со змеями. И если ты не планировала убить царевича моим укус-с-сом, то я оказалас-с-сь бы бес-с-сполезна.
Иллиана некоторое время смотрела на змею не мигая. Словно решала, злиться на нее или нет. А затем вдруг кивнула и опустила взгляд.
– Не рас-с-страивайс-с-ся. – Изумрудка подползла ближе, обвилась вокруг ее лодыжки и ловко заскользила по ноге вверх.
Иллиана только и успела вздрогнуть и замереть, стараясь не дергаться, чтобы змея не упала.
– Ничего с-с-страшного не произош-ш-шло, – продолжила рептилия, очутившись у нее на коленях. – Торриен ус-с-спел вовремя. Золотой змей чувс-с-ствует тебя. Как и ты его.
Девушка распахнула глаза, испытав прилив жгучей радости, за которым даже не заметила последних странных слов змеи.
– Он приходил? Это он прогнал наследника?
– Да. Тебе больш-ш-ше не с-с-следует боятьс-с-ся.
Иллиана набрала в легкие побольше воздуха и закрыла глаза, пытаясь сохранить подольше этот счастливый момент. Золотой змей спас ее. Ее царевич…
– А почему он ушел? – спросила тут же, продолжая: – Опять дела? Впрочем, наверно, это хорошо. Мне ведь еще придется делать вид, что к побегу Фендора я не имею никакого отношения.
Она снова посмотрела в зеркало, и ее тут же осенило.
– Я же, должно быть, вся пахну подземельем!
Оглядела мятое платье, которое так и не успела поменять, прическу, в которой застряла паутина. И в ужасе прикрыла рот рукой.
– Торриен наверняка все понял, – промелькнула у нее догадка, пока она бежала в ванную комнату, на ходу снимая с себя наряд и цепочку с духами.
Уже через полчаса Иллиана выползла из ванны, уставшая, но довольная собой. Она вымыла тело с несколькими жидкими притираниями, которые у мираев были полностью лишены отдушек, затем долго стирала платье. Сейчас тяжелая ткань висела на стуле и сохла, а Иллиана укуталась в мягкий халат. Снова подошла к зеркалу, открыла флакончик духов и повторила процедуру, которую делала сегодня утром и планировала теперь делать постоянно. Нанесла духи на кожу за ушами и в ложбинку между грудями. Положила флакончик обратно на стол и вдруг прикоснулась к своей сумочке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})