повернулась в указанную сторону, и, действительно, увидела очень заинтересованно поглядывающую в нашу сторону даму. Не удивлюсь, если это главная местная сплетница. А я тут... Щеки и уши горели от стыда. Да, Эмма, поздравляю, ты опять села в лужу.
Я молча плелась за невольной жертвой моих заблуждений и пыталась осмыслить им сказанное. Карты.. так очевидно... Демонова кочерыжка, Эмма, меньше надо читать всяких дурацких романов и больше думать своей головой. Но, вообще, «братец» мой, все равно, выходит тот еще прохвост. Карты и дар менталиста... да уж.
У магов вообще ограничений больше, чем у простых людей. Больше сила — больше контроль, все справедливо. Менталистов и эмпатов это касается в первую очередь. Им нельзя использовать свой дар на людях (без соответствующего разрешения), пить спиртное, а также играть в азартные игры. И если запрет на горячительные напитки защищает разум окружающих, то последнее табу бережет исключительно их кошельки. Слишком уж велико в игре преимущество магов разума перед остальными — и наделенных даром, и нет. Поэтому в залах, где идут значимые игры, обязательно присутствуют проверяющие, дабы не один менталист туда не просочился. Но если этот самый маг имеет способность скрывать свою ауру иллюзией, то для него открываются весьма интересные перспективы. Весьма рискованные, правда.
— Жулик, — буркнула я себе под нос, но Диксон услышал.
— Отрадно видеть, что я расту в твоих глазах. Несколько мгновений назад меня вообще считали невесть кем.
— А надо было сразу сознаваться в своих грехах, чтоб не приписывали чужих.
Молодой маг остановился, убедился, что поблизости от нас нет любопытных ушей и лишь потом продолжил нашу перепалку.
— В чем я должен был сразу тебе признаться? В том что не слишком чист на руку? Так я вне закона по самому факту моего рождения. Да, я занимаюсь время от времени сомнительными делишками, но, повторяю, тебе это никак не угрожает, — голос его был спокоен, слишком спокоен для того, кому слова даются легко. Наверное, если бы он кричал или злился или сыпал едкими остротами, я бы принялась с ним спорить, но эта сдержанная речь меня обезоружила. И правда, кто знает, что бы я сама делала в такой ситуации.
— А там, в синематографе, эта Мусечка?.. — после недолгого молчания решилась все-таки спросить.
Эверт озорно улыбнулся, и напряжение, ясно ощущавшееся между нами, неожиданно пропало. Словно тучи разошлись, и в просвете между ними показался первый лучик солнца. Не улыбнуться в ответ было совершенно не возможно.
— О, эту мэм я еще не скоро позабуду, — он неспешно продолжил путь, увлекая меня за собой. — Ее очередной супруг (перешедший в разряд бывших из-за шашней с молоденькими барышнями), подарил ей фамильный гарнитур своей мамаши. После развода он захотел его вернуть, но Мусенька, не будь дурой, еще раньше подняла скандал, и заявила, что он этот гарнитур у нее выкрал, а теперь хочет отсудить у нее побольше денег. В итоге он нанял меня, чтобы я разузнал, где же «эта бессердечная женщина» прячет драгоценности. Так как мэм особенно благоволила к щеголеватым вертихвостам, пришлось в такого вот и вырядиться .. Думал, как обычно, посижу, дам даме выговориться, наведу на нужные мысли, покопаюсь в голове аккуратно. Кто ж знал, что этот хлыщ так придется Мусеньке по сердцу, что она вывесит изумрудный гарнитур прямо на витрину (Диксон изобразил руками пышний дамский бюст) и рванет в атаку! Пришлось срочно отправить весточку заказчику и держать оборону — в синематографе, потом в ресторации, пока туда совершенно случайно не зашел ее «крайний муж» в компании с полицейским.
Под конец рассказа уже я искренне смеялась, так живо описывал все молодой маг.
— А наша встреча там... — я вспомнила «Жоню» и снова покатилась со смеху.
— Да уж.. тут я был очень близок к провалу.
Уже позже, когда мы согревались бодрящим отваром у толстушки Пэм, наш разговор вернулся к Марисе.
— Пообщайся с ней поближе, она стоит того. И не переживай, ко мне у нее исключительно приятельский, да еще, пожалуй, материнский интерес.
Разглядев озадаченное выражение на моем лице, Диксон пояснил.
— У нее сын лет на пять меня старше. Офицер, служит где-то на южной границе. Вот она и берет под крыло.. кого попало,— последняя фраза кольнула иглой, обдала неожиданно прорвавшейся болью...или это только показалось? Мой собеседник, залпом выпив остатки отвара, уже улыбался.
— Не пора ли нам отведать знаменитых пирогов?
В гостиницу мы вернулись, когда уже начинало темнеть. Исходившие вдоль и поперек весь Старый Город и все побережье Нового. Первый раз вечерние часы в «Трех праведниках» я провела не спрятавшись ото всех в своей комнате, а внизу, вместе с Марисой, слушая забавные и удивительно теплые истории о ее прошлом, об ушедшем муже, о сыне и маленькой внучке, названной в честь бабушки.
Не удивительно, что спать я ложилась в мирном и светлом настроении. Только где-то глубоко внутри билась беспокойная жилка. Но, может, так всегда бывает, если приходится скрываться. Спала я мирно и безмятежно. Даже вновь повторяющийся сон, где Рид пил из чаши и произносил клятву, не привел меня в смятение. Я даже не удивилась, что в этот раз четко слышу его слова «Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь защищать и оберегать» .. и, кивнув, поплыла дальше в сонную тягучую, дарующую отдых темноту.
Глава 17
На следующее утро после завтрака Мариса утащила меня в свой кабинет — показать карточки красавца сына и малышки Рисы. В кабинете царил творческий беспорядок: стопки неразобранных бумаг засыпали стол так, что столешницы почти не было видно. Пока я листала альбом с карточками под развернутые комментарии хозяйки кабинета, сама она пыталась навести на столе хоть какое-то подобие порядка. С портретов на меня смотрел молодой светловолосый мужчина в форме. Серьезностью взгляда и узкими правильными чертами лица он живо напомнил мне Лестера. Рядом изображена была красивая девушка с модной короткой стрижкой, держащая на руках малышку со смешными косичками.
— .. и рыжая. Все Шепарды женились на рыжих женщинах. Моя свекровь была рыжей, я вот, и Генри мой выбрал в жены рыжеволосую прелестницу, — неловкое движение руки — и к моим ногам упала верхняя часть стопки.
Бумаги рассыпались вокруг меня ворохом, словно осенние листья. Я наклонилась, помогая собрать их и невольно подмечая заголовки: счета, накладные, справки.. Последний листок — справка об оплате.. «Брэдфорт-банк». Что-то резануло