себе в обычном общении. Оля продолжает:
– Меня, допустим, он хочет силой заставить бросить «Ритц». А с тобой-то что?
– Не знаю… Звучит глупо, но у меня нет никаких идей, ради чего он меня здесь с тобой запер. Развлекать тебя, разве что, – шучу я. Неудачно, это ясно по ее лицу.
Может быть, Паша хочет, чтобы я убедил эту девушку покинуть клуб? Но как я могу это сделать, она меня и слушать не станет. Или он решил запереть ее здесь навечно, и тогда я действительно должен составить ей компанию в заточении? Как бы то ни было, правду мы узнаем только когда он появится.
А что я должен сделать, если Паша сейчас откроет дверь и войдет? Чтобы проявить себя перед Олей? Накинуться на него, попытаться заломать? Я ему не ровня, он меня с легкостью усмирит… Да и потом, он обещал помочь с моими проблемами. Если проявлю неуважение, может передумать. Ничтожный и малодушный я человек. Или попытаться убедить выпустить нас, мямля и ломаясь? Тогда Оля посчитает меня неудачником и слабаком. Лучше б он никогда здесь не появился…
– Как давно ты последний раз общалась с Пашей? – спрашиваю я девушку.
– Не помню.
– Вы раньше ведь были близки?
– Когда-то были. Зачем ты спрашиваешь, если и так знаешь?
– Я знаю только то, что слышал от Паши. Но сейчас я сомневаюсь во всем, что он говорил. И мне хочется понять причину, по которой я здесь.
– Понимай, только меня не беси. Я сейчас не в лучшем расположении духа.
3
Прошло десять часов с того момента, как я очнулся в этом странном месте. За это время ничего не произошло. Паша так и не появился. Связи с внешним миром у нас тоже никакой не было. Все, что он оставил нам: Библию, две книги – «Преступление и наказание» Достоевского и «Отверженные» Гюго, а также телевизор, показывающий пару каналов. Еще воду и фрукты.
В этой комнате нет ванной, только небольшая металлическая раковина. И туалет за ширмой.
Мне никак не удается расположить девушку к себе. С каждой минутой градус напряжения в комнате возрастает. Хочется есть. Фруктами я не могу утолить голод. Оля замкнулась и оставляет без внимания все мои попытки заговорить. Просто лежит на кровати. Видно, что она в бешенстве.
– Я хочу в душ, – внезапно громко заговорила Оля и вскочила с кровати. – Мне мало этой убогой раковины! Я хочу есть! Я хочу домой! Ты понял, урод, что я хочу домой? Если ты думаешь, что таким образом чего-то добьешься, то очень глубоко заблуждаешься!
– Чего? – спрашиваю я.
– Тихо! – фыркнула она мне и продолжила кричать в направлении двери. – Я убью тебя, как только выберусь отсюда! И слышишь, я никогда, никогда не брошу клуб! Твой клуб. Понял?
– Кому ты это говоришь?
– Он здесь. Я услышала шуршание за дверью. Думаю, эта скотина сейчас там стоит и подслушивает.
Я стал прислушиваться. Тишина. Только жужжание электричества. Встаю и иду к выходу. Тишина. Может ей показалось?
– Паша, ты здесь? – осторожно спрашиваю я. – Если ты слышишь, выпусти нас. Мы устали, хотим есть. Я знаю, что ты хороший человек. Не надо причинять другим страдания. А Оля сейчас плохо себя чувствует.
– Что ты мямлишь? – вступает Ольга. – Эта скотина не достойна, чтобы ее уговаривали. Он не выпустит нас. Паша, клянусь, тебе это просто так с рук не сойдет. Со мной ты этого не сделаешь! Меня найдут, и ты пожалеешь, что родился на свет.
– Что он хочет сделать? – пугают меня ее слова.
– Ты же его дружок, и не знаешь? – дальнейшие слова она произносит, словно на сцене, громко и с выражением. Старается, чтобы ее услышал якобы стоящий за дверью Паша. – Как это? Он не рассказал, что наш Божок карает тех, кто не подчиняется его воле? Братец, ты, наверное, забыл, как убил Лизу, да?
– Паша? Убил?
– Он самый. Он разыскал девушку, бывшую модель из нашего клуба. Она оказалась наркоманкой. Он хотел купить ее поведение, ее жизнь. Но она не принимала его каиновых даров. Тогда он привез ее к себе домой и запер в комнате. У нее началась ломка, так как, естественно, дозы он ей не оставил. Тогда она начала рвать на себе волосы и биться головой о стены. Наконец она перерезала себе вены осколком от кружки с водой.
– Не может быть…
– Еще как может. Но и тут наш красавчик отличился. Он просто отвез ее на свалку, как какую-то собаку. Очищение через смерть… Так он мне сказал. Она очистилась, отдав свою душу. Ха-ха-ха! – и она начала смеяться каким-то страшным смехом, запрокинув голову назад. – Да он конченный псих!
– Я заметил за ним некоторые странности, но он говорил, что, наоборот, спасает людей от пропасти.
– Без комментариев.
– Оля, ты думаешь, он оставит нас здесь умирать?
Она не отвечает. Паша, если он и стоит за дверью, тоже не подает никаких признаков жизни. Может, оно и к лучшему. Сдохнуть здесь, вместе с Олей. А, к черту! Как мне все надоели!
4
Громкий хлопок. Смотрю на Олю. Она так же спросонья оглядывается по сторонам. В комнате горит ночная лампа, стоящая на небольшом столике возле ее кровати. Что стало причиной звука? Дверь! Возле двери стоит огромный поднос. На нем стоят бутылки с водой, сок, свежие фрукты, колбаса, сыр на пластиковых тарелочках и даже тетрапак с вином.
Оля смотрит на еду. Наверное, как и в прошлый раз, начнет оскорблять Пашу. Но вместо этого она начинает громко смеяться. Потом поворачивается ко мне и, показывая пальцем на поднос, говорит сквозь смех:
– Он теперь боится давать нам керамическую посуду. Боится, что мы перережем вены. Скажи, ты видел большего болвана?
– Мне плевать. Я хочу есть.
– Я тоже.
Мы накидываемся на еду, которая кажется невероятно вкусной. Барьер между мной и Олей в этот момент будто сломан. Мы пьем вино, которое быстро дурманит голову. Становится хорошо. И подвал уже не такой ужасный. Вместе едим. Это наш первый совместный ужин. Хотя по времени, скорее, завтрак. Оля стала более вежливой, не грубит. Кажется, даже улыбается, когда видит, как быстро я поглощаю колбасу.
Делая очередной глоток, я предлагаю тост:
– Чтобы все обошлось.
– Давай без этой фигни, – отвечает девушка. Но потом, немного подумав, берет пакет вина, поднимает и как будто чокается с невидимым собеседником. – За Пашу. Чтоб он сдох.
Слова эти были сказаны не в шутку, а серьезно, с неподдельной злостью. Я