Читать интересную книгу Фаланга - Бен Каунтер

Призраки растворились, убравшись обратно в тени. Имперские Кулаки водили болтерами по сторонам, целясь в темноту, Луко рассматривал ошмётки призрачной плоти, стекающие с лезвий его силовых когтей.

Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь звяканьем падающих с изрытых болтерным огнем стен плиток.

— Что это было? — спросил Паллас, приподымая голову Имперского Кулака и расстегивая защёлки вокруг шеи раненного.

Прекс поднялся с палубы.

— Визирь, — коротко ответил он, — вожак мутантов. Псайкер. Столетия назад он был захвачен и доставлен на «Фалангу». Он умер в этих катакомбах. Я не помню подробностей истории.

— Уверен, она была далеко не уникальна, — сказал Луко.

Паллас снял шлем с Имперского Кулака. Лицевая пластина сохранила видимость черт обрамленного щупальцами лица Визиря. А под шлемом было окровавленное и избитое лицо воина, с торчащими сквозь щёки и скальп костями. Он тяжело вдохнул и поморщился.

— Брат Долон, — сказал Прекс, встав на колено возле раненного, — можешь ли ты продолжать сражаться?

— Нет, брат мой, — выдохнул в ответ Долон, — Боль…, она повсюду. Он изменил меня. Моё тело… больше не моё. Я всё ещё слышу его смех…

Эскарион скользнула взглядом по телу Долона. Обломки костей пробили броню повсеместно. Суставы вырвали бронепластины наплечников, и похожие на ножи выросты торчали из наголенников. Лужа быстро сворачивающейся крови разливалась под Долоном.

— Мы должны оставить его, — сказала Эскарион.

— Он — мой боевой брат, — ответил Прекс.

— Он не может сражаться, а мы не можем взять его с собой. В его разуме побывал враг. Он — моральная угроза. Если он выживет — мы за ним вернёмся, но сейчас мы должны оставить его.

— Я согласен с Сестрой, — произнёс Варника. — Ты не видел, какие разрушения может причинить призрак своей жертве. Демон может внедрить часть себя, которая будет действовать даже после его смерти.

Прекс отступил от Долона.

— Брат. Я не могу принять это решение за тебя.

— Оставь меня, — было видно, что слова причиняют ему боль, — только вложи болтер мне в руку.

Прекс передал Долону оружие. Эскарион опустилась на колени рядом с воином и вынула чётки из мешочка на талии. Она вложила их в свободную руку Долона.

— Молись за нас, брат, — сказала она. — Мы будем молиться за тебя.

Паллас осторожно опустил Долона на палубу.

— Нам надо идти дальше, — сказал Луко, перешагивая через груды щебня в сторону прохода, уводящего дальше в лабиринт камер. Слабый свет пробивался из–за порога следующего блока, состоявшего в этот раз из извилистых коридоров со стальными дверями и висящими на стенах оковами. — Если воздействие Абракса пробудило здешних мертвецов, то, возможно, он уже знает, что мы их потревожили. Мы должны добраться до портала прежде, чем он отправит туда своих приспешников.

Прекс молчал, возможно, он просто не мог ничего сказать. Взглянув на Долона последний раз, он повёл свой отряд дальше вглубь Пути.

— Хорошо сражаешься, сестра, — сказал Грэв, обращаясь к Эскарион, когда они оба заняли места в центре походного строя.

— Ожидал чего–то другого? — спросила Эскарион.

— Я не имел ввиду…

— Мы — дочери Императора, — сказала она, — также как вы — его сыны. Да, у меня нет второго сердца и третьего лёгкого, но решимости у меня не меньше чем у космодесантника.

— Да, я видел, — ответил Грэв, — ты довольно быстро приняла решение предоставить Долона его судьбе.

— Я бы поступила также в отношении своей сестры, — отрезала Эскарион. — Чувство братства имеет свои выгоды, но если с ним переусердствовать, боюсь, оно может стать в той же степенью слабостью, в какой и силой. История Империума — это литания о падениях, вызванных неуместными братствами.

Ответ застрял в глотке Грэва. Путь Потерянных сжимался вокруг них, тесные извилистые коридоры отсеков заставляли космодесантников разделяться, для всей остальной галактики ситуация выглядела так, будто «Фаланга» проглотила их полностью.

В отсветах выстроенных демонами кузниц вырисовывались очертания боевых машин. Одна из них была огромной рогатой махиной, ударный таран с цилиндрическими клетками вместо колёс, куда без сомнения загонят каких–нибудь демонических тварей, чтобы привести конструкцию в движение. Другая была катапультой с защитным щитом, достававшим почти до перекрытий палубы, в качестве боеприпасов видимо предполагалось использовать черепа ксеносов, сваленные в кучу позади машины. На спине третьей, похожей на гигантского механического краба, были смонтированы баки с какого едкой кислотной субстанцией, подключенные к орудию на его закрученном хвосте. Злобные демоны-мастеровые сновали по корпусам боевых машин, легионы кровопускателей стояли на страже, а меняющие формы ужасы Абракса роились и извивались в бесконечном танце. Останки чумного высшего демона были затащены за полуразрушенные фортификации, они разлагались в кипящем котле с гнилью, из которого постоянно вылезали всё новые и новые чумоносцы.

Лорд-инквизитор Колго рассматривал отсветы огней, плясавших на корпусах полупостроенных боевых машин демонов. Его свита из Сестёр Битвы следовала за ним тенью на почтительной дистанции, Колго опёрся на кусок рухнувшей стены, за которой укрывшаяся группа Имперских Кулаков охраняла свой участок линии фронта.

— Мы должны атаковать прежде, чем они закончат, — сказал он.

— Я знаю, — ответил магистр ордена Владимир, — поэтому Абракс и строит их. Он хочет, чтобы мы вылезли из укрытий и пошли прямо на него, отдав преимущество обороняющейся стороны.

— И мы атакуем, — сказал Колго, — мы не можем просто остаться в стороне и сдать им «Фалангу». В судьбе записано, что Абракс любит изворотливость.

— Похоже, лорд-инквизитор, что вы сумели заглянуть в будущее, — сказал Владимир. Горечь в его голосе была хорошо скрыта. — Абракс не единственный, кто читает руны.

— Все мы во власти судьбы, магистр ордена. И долг инквизитора — осознавать это.

— И что же, по мнению судьбы, с нами случится?

— Вам в самом деле интересно, магистр ордена? Судьба решила, что Абраксу удастся его коварная хитрость, в результате чего армия храбрых, но тупоголовых космодесантников потерпит поражение, позволив произойти огромной трагедии.

— Такова судьба?

— Такова судьба.

— В таком случае, лорд-инквизитор, я буду сражаться с судьбой, — Владимир указал на груду щебня, возвышавшуюся на ничейной земле между армиями. То были руины часовни героя, разрушенной в результате атаки демонов.

— Вот там всё ещё стоит статуя капеллана Пазания, — сказал он. — Они не смогли повергнуть его. Видите? Он потерял руку, да и весь он видал и лучшие времена, но всё же он стоит.

— Как мы? — спросил Колго.

— Вы не поняли мою мысль. Пазаний был тёмным семенем. Его привезли на «Фалангу» новичком, рекрутированным как тысячи других. В отличие от большинства этих остальных, он был признан достойным, чтобы стать Имперским Кулаком. Но внутри него была тьма. Гордыня. Он стремился к величайшей славе на поля боя, а боевые братья платили жизнями за его провалы.

— Хорошо известный грех воинов, — прокомментировал Колго.

Владимир проигнорировал инквизитора.

— Слишком поздно мы распознали, чем он был на самом деле, — продолжил он. — И вот, когда его атака на линию укреплений для захвата знамени неприятеля стоила жизни сержанту взвода, он был изгнан в Залы Искупления за изъяны в духе. Судьба решила, что Пазаний будет уроком для нас, лорд-инквизитор. Ему суждено было стать предупредительной притчей для будущих новичков, пример позора космодесантника, заслуживающий сожаления и презрения. Но Пазаний не смирился со своей судьбой. В Залах Искупления он подверг бичеванию свою гордыню. Он возвратился в статусе ниже, чем новичок, ниже, чем наш экипаж. Он работал в двигательных отсеках «Фаланги», пока орден не призвал его обратно и не вернул ему прежний ранг. Он умер капелланом, хранителем духа наших боевых братьев, потому что он боролся с судьбой, столь плотно опутавшей его, и боролся, чтобы жить вне её. Он победил свою судьбу, и здесь его чтят именно за это. Я последую его примеру, если на то будет воля Императора, и посрамлю замыслы этого князя демонов.

— Я вынес из этого рассказа то, что Имперский Кулак не знает, когда стоит сдаться.

— Мы не знаем, лорд-инквизитор, даже значения этого слова.

Из теней, отбрасываемых кострами демонов, к линии Имперских Кулаков выполз скаут. В целях маскировки жёлтая броня и лицо были измазаны пеплом, скрывающим его контуры в царящем повсюду мраке.

— Скаут Орфос, — сказал Владимир, — если старые глаза не подводят меня.

— Вы посрамили меня, магистр ордена, — ответил Орфос, занимая своё место в линии, — я должен был приблизиться к вам на расстояние удара ножа, прежде чем вы бы меня обнаружили.

— И друг, и враг пытались, брат. То, что я всё ещё стою, свидетельствует о том, что, во всяком случае, врагам это не удалось. Какие новости ты принёс из стана врага?