— И очень даже хорошо: дети и мечтатели — цветы, украшение жизни. — Затем Калинка повернулся к Петрову: — Дальше, говори дальше! Шесть тонн, не много ли? — И снова к невесте: — Ты не устала? Тогда задержимся, поболтаем с ним.
Невеста выскочила из седла, уселась на береговую бровку. Она проводила с Калинкой последнюю ночь и ничуть не хотела укорачивать ее сном.
Петров назвал приблизительную кубатуру утеса и сопротивляемость породы.
— Так, минимум шесть тонн. — Калинка прищурился на утес, потом на Петрова, снова на утес и проговорил: — Гони проект! Твоя выдумка стоющая. По-моему, здесь если не полный переворот, то рядом… около. По-моему, ты, голова садовая, не даром ходил здесь. Ей-бог, не даром! Утром же к Даулю!
— Дауль мне недавнесь сказал: можешь уходить совсем.
— Тогда прямо к Елкину. С таким делом можно и в главное управление. — Калинка протянул Петрову руку и пошутил: — Я думал один именинником стать, а глядь, и ты… Радуюсь, честно радуюсь!
Проект показался Елкину несерьезным, измышлением безграмотной фантазии, и он сунул его в папку, в которую обыкновенно сваливал все, что можно было забыть.
Но Калинка заставил старика вспомнить про него. Он пришел раз, другой и в третий потребовал:
— Докажите мне никчемность проекта. Иначе… вам не дам покою.
— Что тут доказывать? Вам он импонирует, но это еще не…
— Знаю, знаю. Вы хотите сказать, что он похож на мой первый вариант.
— Именно, именно! — Но старик все же разыскал проект. — «В подножии скалы пробить две горизонтальные штольни с зарядными камерами, заложить шесть тонн взрывчатки, дать ток, — и утеса не будет». А где гарантия? Почему шесть тонн? И почему не будет? И вообще что будет от взрыва шести тонн?
— Есть же данные, по которым можно судить. Подкрепите чем-нибудь ваши возражения!
Старик надулся, фыркнул, выхватил из кармана карандаш, в сердцах сломал его. Калинка поспешно подал ему свой.
— Что, как? — нетерпеливо спрашивал он, заглядывая в расчет.
— Шесть тонн, и утеса может не быть. — Елкин вскочил. — Представьте, может не быть! Если он не наврал в кубатуре… Возьмите лошадь и проверьте кубатуру! Я не ожидал, я… не смел вообразить, что Петров, ординарный взрывник…
— В том-то и дело, что он не ординарный, а с поправочкой.
Проверили кубатуру, уточнили расчеты и поставили проект на обсуждение. Дауль, не заглядывая в проект, не желая брать в руки по его отзыву «нагольное арапство», принялся громить Петрова:
— Мо… мо… мо… мои ребята хохочут. — Он говорил с длинными остановками, надуваясь, багровея, зло и грубо, какими-то сгустками презрения, — шесть, шесть тонн как а… а… аахнут, Петров штанов не соберет!
Он выдвинул кучу возражений: единовременный взрыв шести тонн разнесет все ущелье, весь городок, сдвинет, полуразрушит другие скалы, и поневоле придется убирать их. Порода может расколоться на слишком крупные куски, которые вновь будет нужно бурить и рвать. Взрыв обойдется во много раз дороже обычного.
— Мо… мо… мои ребята не… не будут работать, — закончил он, — нет ду… ду… раков!
— Заставят! Проект утвердят, будут! — крикнул Петров. — Товарищ Дауль — трус, он как говорит в час по ложке, так и работает.
— Прошу без личных выпадов! — остановил Елкин Петрова.
— Ладно. — Но в ту же минуту Петров сбился на резкий тон. — Рвать так рвать, а Дауль кисель разводит, мышиную грызню. Сам — грызун и рабочих грызунов подобрал.
— Пуш… пуш… карь! — сказал Дауль, точно выбросил утробой заглоченный ком. — Бранд… бранда… хлыст!
— Я тебе не дам съесть мой проект, — прошипел Петров.
— Съем… слопп… слопаю! — У Дауля забурлило в животе и горле, рот перекосился, принял форму, близкую к восьмерке.
Калинка держал сторону Петрова, Леднев сторону Дауля, Елкин ни туда, ни сюда. Ему хотелось спокойно обсудить проект, столкнуть все «за» и все «против», поглядеть, что получится, а вместо этого приходилось одергивать разбушевавшихся противников.
— Грызуны! — кричал Петров. — Кролики, зайцы! Они еще пять лет проваландаются на дороге.
— Пушкарь! — рычал готовый лопнуть Дауль, поворачивался к Калинке и шипел: — Пав… пав… линий хвост!
Гусев держал за плечи Петрова и Дауля и уговаривал:
— Да вы погодите! Это же совещанье… Замолчите, дайте толком, толком!..
Калинка обхаживал Елкина. В экстатическом задоре он расписывал, как полетит скала, ухнет, дрогнет все… Если уж нельзя сохранить и надо дрызнуть, так дрызнуть как следует.
Елкин, отворачиваясь от Калинки, старался в перепалке Дауля с Петровым уловить мелькавшие дельные соображения.
— Товарищ Петров, я не вижу по расчетам некоторых деталей: полетит ли скала от шести тонн или аммонал только пшикнет, а скалу и не тряхнет? Каково будет дробление — мелкое, крупное? Меня интересуют эти подробности.
— Гла… гла… главное, — заквакал Дауль, — не… не… не под-роб-но-сти, а-а-а глав… главное!
— Подождите! — строго шикнул Елкин, он начинал поддаваться общему нервному состоянию.
— При всяком взрыве есть риск. Мы каждый день рвем и не знаем, какое будет дробление. — Петров кивнул на Дауля. — И он не знает. Тут по заказу трудно.
— Вот-вот, я удовлетворен, собрание закрываю. Товарищи, вы свободны!
Спор вокруг Бородавочки из юрты Елкина, где происходило совещание, выплеснулся через Петрова и Дауля в рабочую массу и расколол ее на две враждующие группы: «Пушкарей» — сторонников Петрова и «грызунов» — сторонников Дауля.
Взрывов, подобных тому, какой проектировал Петров, в истории Турксиба не бывало, не знали их и старые кадры, работавшие на других дорогах, и большинство подняло новатора на смех. Главными смехачами и противниками оказались специалисты во главе с Даулем, приученные долгим опытом быть осторожными в делах со скалами. Проект перекувыркивал все их представления о взрывном деле, в случае неудачи грозил окончательно подорвать их «марку», и они чурались его, как ловушки.
Дрались за проект в первую голову Калинка, без опаски, без оглядки, затем бурильщики, которым до чертиков надоело их однообразное, нудное дело, бригадир Гусев — выдумщик, новатор от природы.
Елкин не обнаруживал своих симпатий, не торопился со своим судом, а скорее был полем борьбы, которое оба противника старались завоевать. Он хотел до конца выслушать противников, исчерпать все запасы рабочей смекалки и старательно поддерживал тот сквозняк критики, в котором очутился проект. Вызывал то Дауля, то Петрова, советовался с бурильщиками, взрывниками, экскаваторщиками, внимательно следил, как перестраиваются ряды спорящих.
Рискнуть было и соблазнительно и страшно: удача могла дать в руки строителей новое оружие для борьбы с карьерами, сберечь средства, время и приблизить смычку, неудача же задержала бы все работы и на такой же срок отбросила смычку.
Смущало и то, что пушкари были в меньшинстве и технически хуже обуты, чем грызуны, у которых были такие силы, как Дауль, Леднев и почти весь коллектив взрывников.
Экскаватор меж тем все ближе придвигался к Бородавочке, и она все больше и больше из красоты превращалась в крупную техническую задачу.
При всяком разговоре о петровском проекте Дауль выходил из себя и терял дар речи. Наконец он решил обезглавить пушкарей и уволил Петрова. За хулиганство, за разложение трудовой дисциплины, за разжигание вражды среди взрывников, — так он мотивировал свой приказ.
Козинов поднял против приказа войну, Елкин не утвердил его. Тогда Дауль потребовал: либо он, либо Петров. Выбирайте, кто милей!
Елкин отказался выбирать: Дауль был необходим как прораб, а Петров как новатор.
Дауль перестал бывать на работе, вместо этого начал ежедневно приходить в контору и донимать Елкина.
— Го-го-гоните рас-расчет!
Елкину пришлось поневоле выбирать, и он перевел Петрова из ущелья в кузницу. А Петров взметнул на плечи свой небогатый багажишко, явился к Фомину и сказал:
— Снимай меня с партийного учета! Уезжаю на северное строительство.
— То есть как это уезжаешь? — У Фомина от удивления переломились брови и сильно потемнели глаза.
— Организация позволяет издеваться надо мной, молчит, когда хоронят мой проект. За каким же чертом мне оставаться здесь? На потеху Даулю?
— Остынь, остынь! — Фомин взялся за телефон. — Товарищ Елкин, как вы находите проект Петрова? Намерены ли осуществлять? — Выслушал ответ и сказал Петрову, рассекая медленными взмахами руки воздух: — Организация знает всю цену проекта, но она вполне согласна с начальником участка, что спешить некуда. Лучше, пока экскаватор идет до утеса, не делать проб. Этим мы удержим Дауля и еще раз-два как следует провентилируем проект. Ты уверен, что он без изъяна?