До этого было всегда понятно: ненависть, зависть, злость, ярость, радость, жалость, сострадание, счастье, тепло — я мог определить, что чувствую, и действовать, отталкиваясь от этого. Сейчас я чувствовал хрен знает что. Единственное, что отдавалось в мозгу действительно сильно — желание защитить.
Вот я и защищаю.
Никогда бы не подумал, что любовные дела станут для меня проблемой. Наверное, оттого и говорят, что любовь и логика всегда идут по разные стороны баррикад.
Так что я застал пробуждение Марии и мог лицезреть, как она медленно открывает глаза, моргает, приподнимается на локтях, морщась от похмелья и, видимо, не совсем понимая, как она здесь очутилась. Одеяло сползло, показывая её бюстгальтер, который снимать я не стал.
— Добрый вечер, Мария. Как вы? — негромко дал ей знать я о своём присутствии.
Реакция была мгновенной.
Мария так быстро повернула голову в мою сторону, что до меня долетел хруст позвонков. Как и подобает девушке, она сразу натянула одеяло до самой шеи, словно щит, испуганно пискнув.
— Эрнест?!
Боже, её испуганный смущённый писк — услада для моих ушей.
— Был с утра. Как вы?
— Эрнест!
— Да?
— Это вы! — она заглянула под одеяло. — Мы… я… я сделала глупость?!
— Да, вы выпили. И вас немного… понесло не туда. Пришлось вас на руках нести и раздевать.
— Раздевать?! — она уже красная.
— Верно. Вы попросили вас раздеть.
— Я?! — кажется, Мария способна сейчас только спрашивать. Вновь осмотрела себя под одеялом. — А… а я ещё что-то говорила?
— Да. Предлагали заняться мне с вами…
— Я поняла! Поняла! Прошу вас, простите! — мне её даже жалко стало. — Простите, Эрнест! Я такая дура! — умолкла, посмотрела на меня исподлобья. — А…
Ага, всё же хочет спросить.
— Нет, ничего не было. Вы были слишком пьяны, чтоб даже лифчик с трусами снять, так что…
Вся красная, она потупила глазки.
Я же, припоминая, как чувствовал себя после алкоголя, встал, сходил на кухню и налил ей стакан воды. Вернулся в комнату и протянул ей. Мария смущённо, всё так же прикрываясь одеялом, взяла стакан в руку.
— Простите, Эрнест. Я доставила вам проблем? — негромко спросила она.
— Нет. Совсем нет, поэтому поводу можете не беспокоиться. Может вам анальгина?
— Если вам не трудно, пожалуйста. Он в сумочке. Не могли бы вы?..
— Да, конечно.
Передал ей сумочку, после чего наблюдал за тем, как меняется её лицо, когда она, по-видимому, нашла то, что нашёл я. Вспыхнула красным, когда, по-видимому, на то же самое, что и я в прошлый раз.
— Простите, что заставила вас остаться приглядывать за мной и предстала в таком свете.
— Ничего, — пожал я плечами. — Только в следующий раз для смелости перед этим не надо пить, Мария.
— Я так сказала?! — ужаснулась она.
— Несколько раз повторили, — кивнул я.
— Простите, — во внеочередной раз пробормотала Мария. — Мне действительно стыдно. Мы хотели отдохнуть, а я… напилась.
— Да, неловко вышло. В любом случае, мы всё равно неплохо отдохнули, Мария.
— Я рада, если вам понравилось, Эрнест. Простите за случившееся. Я рассчитывала, что наш день закончится чуточку иначе, чем сейчас.
— В любом случае, спасибо за день. В следующий раз, наверное, мы будем немного осторожнее, вот и всё.
Ты будешь немного осторожнее. Я не стал тыкать, но мой посыл Мария уловила верно.
— Да, конечно… Тогда… не могли бы вы отвернуться? Я накину на себя что-нибудь.
— Да, конечно.
В конечном итоге, ничего у нас не вышло. Мария оделась, немного потопталась на месте, явно решая, как лучше поступить, после чего улыбнулась и предложила встретиться в следующий раз, когда всё будет чуточку иначе, а она чуточку умнее.
Напоследок уже в дверях я её поцеловал, на этот раз перехватив инициативу в свои руки. От неё до сих пор исходил аромат алкоголя, но мне казалось, что этот запах не такой уж и неприятный. Или так думают все, кто испытывает чувства к человеку — им всё в нём кажется приятным. Да и поцелуй в этот раз был куда более умелый — по крайней мере мы не стукнулись носами, а я понял, что такое французский поцелуй с девушкой, которая тебе нравится. Раньше я воспринимал это как обмен слюнями, а здесь мне казалось, что мы на какое-то мгновение стали единым целым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда я уже уходил, Мария сказала:
— Спасибо, что присмотрели за мной, Эрнест. И что… не воспользовались ситуацией. Я не была бы против, но всё же…
— Это было бы неприятно. Словно использовали.
— Да, — согласилась она. — Что-то в этом роде. По крайней мере, с вами я буду смелее в следующий раз. И… может… вы… хотите остаться?
— А вы сами хотите этого? — поинтересовался я.
Повисла тишина.
— Тогда лучше всему своё время, — подытожила Мария, улыбнувшись. — Тогда созвонимся, хорошо?
— Я буду ждать, — кивнул я. — До встречи, Мария.
— До скорейшей, — ответила она, выдохнув, как мне показалось, грустно.
Уже спускаясь вниз, я подумал, правильно ли поступил. В принципе, немного надави, и у нас был бы секс. Да чего там, я мог её прямо на кровати и взять, вряд ли бы она сильно сопротивлялась. Вряд ли бы Мария вообще сопротивлялась, но…
Глядя на неё, я не видел желания и возбуждения, если честно. Только стыд и похмелье. И, честно говоря, отнюдь не физической близости я ждал. Нет, я ждал секса, да, безусловно, но мне хотелось, чтоб это было по обоюдному желанию. А не так, что одной стыдно за поведение, и она тем самым пытается попросить прощения, а другому надо кого-нибудь оприходовать. Если мне действительно так сильно потребуется это, я пойду к шлюхам — тот же самый физический контакт. Мария же таковой не была, и с ней мне хотелось близости немного иной, не только физической. Поэтому хотелось, чтоб мы оба этого желали и этому отдались обоюдно, а не одна после бодуна, а другой как не дрочивший неделю.
Наверное, мне просто хотелось романтики, хотелось чего-то чистого и приятного, как показывают в фильмах и рассказывают в книгах. Хотелось, чтоб всё в первый раз было как-то иначе, запоминающееся. Учитывая тот факт, что это будет с человеком, к которому у меня лежит душа и с которым скорее всего наши пути разойдутся, хотелось оставить воспоминания приятные, а не чёрт знает какие.
***
— Я дура! Какая же я дура!!! — Мария уткнулась лицом в подушку и закричала. — ДУРА!!! Я ДУРА!!!
Кричала так, пока не успокоилась, после чего посмотрела на сумочку, в которой лежали запакованные пачки презервативов и флакон со смазкой. И спрашивается, чего она их покупала? Для смелости, называется… Пропила такой момент!
— Я дура… — пробормотала она.
Всё же страхи страхами, но разве ей не хотелось этого?
Хотелось.
Разве она не подготовилась?
Подготовилась!
Так почему же она не остановила его?!
— Потому что я дура…
Пыталась ли она затащить его в кровать, будучи пьяной?
Может да, может нет, тут непонятно, но сейчас! Сейчас!!! Она же могла его пригласить к себе, а не сидеть, прячась за одеялом! Или наоборот, когда уходил, затащить и сказать что-нибудь более страстное, чем «хотите остаться»! Конечно же, здесь любой идиот подумает, что она себя пересиливает, и делает это просто потому, что надо.
Столько шансов, а она…
— Дура…
Опозорилась так сильно и ничего не добилась. Теперь надо будет покаяться за свои грехи, что она умудрилась обрушить на свою голову. Стыдно будет смотреть святому отцу в глаза и говорить, что же она учудила и как низко опустилась за каких-то несколько часов. Тьмы внутри себя она не ощущала, но чувствовала позор, который свалился на её плечи. И свет внутри уже не был таким ярким и скорее стал красного цвета. И ведь она же сама ждала этого момента. Всё так хорошо шло, и так попасть впросак.
— Ничего… в следующий раз…
Да-да, в следующий раз. Он тоже всё правильно понял — поцелуй тому доказательство. В следующий раз всё будет как надо, и она сделает всё правильно.