Когда лишняя одежда была убрана, повисло неловкое молчание. Сиди она передо мной сейчас вот так трезвой, и я бы знал, что нужно делать — намёк яснее некуда. Но когда она пьяная и едва сама держится, чтоб не упасть, это для меня скорее походило на изнасилование, чем на добровольный секс.
Я мог пристрелить человека за ошибку, составлял планы, в которых гибли десятки людей, приговаривал к смерти и продавал проклятия, но не знал, что делать с пьяной девушкой. К сожалению, одно для меня было работой, и я точно знал, чему должен там соответствовать, а другое личным, и здесь банально растерялся.
Мария же продолжала сидеть на краю кровати, немного покачиваясь и смотря на меня немного стеклянными глазами.
Теперь смысл фразы «для храбрости» был куда более понятен.
— Я… немного… боюсь… — пробормотала Мария. — И для… храбрости…
— Я теперь понял, но… боюсь, вы так напились, что едва ляжете, и сразу уснёте. Меньше всего бы мне хотелось в первый раз спать с… уж простите за выражение, с бесчувственной куклой.
Но в ответ на мои слова она только протянула руки.
— Подойдите… ик… — пробормотала Мария. — Пжалста…
Немного подумав, я всё же подошёл ближе. Её ослабевшие руки схватились за мою рубашку и потянули меня вниз до уровня, пока наши лица не поравнялись.
— Я… прош-шу прощен-н-ния… я не хтела… ик… так нап-п-пиваться… — ясности ума в её глазах точно не было видно.
— Я это уже понял.
— Идите к… к… ко мне…
Мария потянула меня к себе, сама при этом заваливаясь на кровать. Уже через мгновение она лежала передо мной, тяжело дыша на меня спиртом. Её взгляд был абсолютно пуст. Ни намёка на сознание. И всё же я подался вперёд к её слегка вытянутым губам. Коснулся их, и пусть сейчас я чувствовал больше аромат алкоголя, ощущения были столь же приятны, как и в прошлый раз.
Да только…
Да только Мария перестала отзываться на мой поцелуй совсем.
Я немного отстранился назад, и точно: наша святая дева уснула.
Вот тебе и приятное времяпрепровождение.
А ведь казалось бы, вот оно, почти рядом, почти твоё, но…
Глядя на спящую Марию, какое-либо желание заниматься сексом пропало. Не знаю почему, если честно. Казалось бы, вот оно, девушка, без сознания. Делай что хочешь, а она даже и не вспомнит об этом к утру. Хотя так, хоть эдак. Но если во мне и было какое-то желание, оно пропало, когда я посмотрел на её безмятежное лицо.
Для храбрости… хех… Мне бы хотелось, чтоб первый раз был желанным для обоих, а не для кого-то одного, если честно. Чтоб я чувствовал под собой девушку, которая хочет меня так же страстно, как и я её, а не бездушную куклу.
Ну что же, в следующий раз тогда.
Я осторожно укрыл её, после чего огляделся.
Комната Марии. Комната девушки. Я разве что в комнате сестёр бывал, и то нечасто, поэтому мне было интересно оглядеться. Я не собирался рыться по личным вещам, однако осмотреться всё же стоило.
Медленно я прошёлся вдоль комода, на котором расположились фотографии. По большей части там была или сама Мария, или люди, которых я бы назвал родителями девушки. Красивая женщина, приятный мужчина, но ничего такого обычного. Стояли на песчаном берегу.
А вот Мария, как я бы предположил, лет двенадцати. А вот, когда ей где-то около пятнадцати или шестнадцати. Фотография, как мне кажется, сделана отнюдь не в Сильверсайде или где-то в Маньчжурии — уж слишком как ландшафт, так и вид местности другой. А вот ещё одно фото, где Мария держит на руке небольшое огненное торнадо, что значит, что она действительно обладает импульсом.
Больше ничего интересного я не увидел. Разве что общая фотография какого-то дома на берегу моря, красивого, как раз в стиле, характерном для Испании или Италии. Видимо, её дом.
Я прошёлся по квартире, разглядывая вещи, но ничего интересного так и не увидел. Светоч — аналог библии, всякие книжки по религии, её монашеская одежда, крестик, который, видимо, она носила только в церкви. Можно было, конечно, порыться в вещах, уверен, что тогда точно что-нибудь да всплыло бы, но опускаться настолько желания не было. Она пока не была врагом, а значит, и действовать необходимо было, исходя из этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На кухне тоже интересного я ничего не увидел. Более того, мне показалась она немного пустоватой. Я насчитал всего три тарелки и три кружки с тремя ложками и вилками. Будто она купила в магазине набор и с тех пор ничего не меняла.
Так что оставалось решить, что делать дальше — оставить её здесь высыпаться или дождаться пробуждения. По-хорошему, стоило пойти домой, но, честно говоря, меня волновало то, что Марию с непривычки может вырвать, и она захлебнётся в собственной рвоте. Я не раз читал, как из-за этого умирают люди, которые, казалось бы, никогда не были алкашами. А вспоминая то, как она не могла стоять на ногах, я совершенно не исключал такого поворота событий. Ведь не дай бог действительно её вырвет, и никто в этот момент не поможет.
Вздохнув, я сел в единственное здесь кресло. Ничего страшного, времени полно, я могу и подождать. Заодно и посмотрю на её лицо, когда она поймёт, что учудила.
Глава 215
— Что ты видела? — прошипела Ишкуина. — Где это?!
— Ну… я… после работы шла… — пробормотала девушка испуганно. — Верхний город там… клиент… Ишкуина, я же просто мимо проходила…
— Ты вообще уверена, что это был он? Ебало видела?
— Да-да, — быстро закивала она головой. — Я из-за лица его и заметила. Пол лица всмятку. А на руках девушка. Со светло-медными волосами.
— Девушка со светло-медными волосами… — пробормотала Ишкуина, кусая ногти. — Вот же шлюха… Блядь… я её залижу до смерти… сучка… потаскушка… — она бросила взгляд на свою подчинённую. — Хорошая девочка, а теперь дуй отсюда.
Девушка практически в мгновение ока испарилась, спеша оказаться как можно дальше от взбешённой Ишкуины. Что-что, а попадать под горячую руку ей совсем не хотелось, учитывая, что она ничего такого и не сделала.
Ишкуина же начала разгуливать по комнате, бормоча себе что-то под нос. И ведь надо было так! Какая-то потаскушка уводит у неё парня! У неё! Ишкуины! Уводит парня прямо из-под носа какая-то пиздолизка! Уму непостижимо! Что есть у этой дешёвой бляди, чего нет у неё?! Смазливого личика? Так она нахуй срежет его тогда у этой твари!
Прямо сейчас хотелось приехать в тот дом, выбить дверь, найти суку и заставить страдать, заставить… нет-нет, пытки и страдания — прошлый век. Она бы заставила её сдохнуть от наслаждения. Сделала бы из неё всем шалавам шалаву. Пустила по кругу сначала у баб, потом у мужиков, а потом продала бы в Африку в самую жопу, где её бы насиловали изо дня в день самые отбитые отморозки.
Но сделай так, и сюда мгновенно заявится дружок-пирожок. И он будет очень зол. Возможно, даже объявит войну и выжжет всё здесь. Да, он скорее всего так и поступит — Ишкуина понимала, что не входит в число тех, кого бы Мясник простил. И остановить колокольчика будет невозможно, пока он тут всё не умоет в крови за свою девочку. Конечно, ведьмы может и помогут, — а может и нет, — но не факт, что её девочки выстоят. А если и выстоят, их любой чих сдует.
Нет, так не получится сделать, пусть и очень хочется. Девочек надо поберечь, им и так досталось за последнее время сильно. К тому же, зачем ей портить с ним отношения, когда она хочет его трахнуть и получить хуй, а не пизды? Значит, должен быть другой план.
Закусив губу, Ишкуина ходила из стороны в сторону, раздумывая, что лучше, и скоро её прекрасную голову посетила мысль. На губах расцвела кровожадная улыбка, которая не сулила ничего хорошего ни девчушке, ни колокольчику.
Настало время перетряхивать грязное бельё. Ничего не рушит отношения так, как нелицеприятная правда.
***
Я просидел в её квартире до самого позднего вечера. Картины того, как она случайно захлёбывается в собственной рвоте, не давали мне успокоиться. Возможно, причина была в том, что я однажды сам в интернете видел такие фотографии, которые выглядели, мягко говоря, отвратительно. А может я просто очень беспокоился о ней. Как знать. Я сам толком в чувствах ещё не разобрался, подобное для меня было в новинку.