— Понятно, — Олег вынул из стоящей на столе довольно вместительной шкатулки первый же, лежавший сверху документ, — Нехорошо чужие письма читать, — укорил он себя и развернул свиток из тонкой козлиной кожи, — Посмотрим, что интересовало нашего герцога. Ого, — удивился он и отложив этот свиток в сторону, достал следующий, — Ещё раз, ого! И ещё раз, — сказал он после третьего. Дальше, выкладывая свитки и бумаги, он только хмыкал. Когда он извлёк из шкатулки все документы, то только четыре из них он отложил в сторону, — Похоже, что наш глаторский герцог работал не на своего Виделия, а на Плавия, — Олег показал на основную кучку документов, — Это всё переписка с таркским королём. Ну-с, приступим?
Гортензия взяла ближайший к ней документ.
— Давай уж я вслух почитаю, — предложила она.
Предположение Олега, что герцог Крун ре, Талов работал на короля Тарка оказалось поспешным. После прочтения переписки стало понятным, что пока грань, за которой начиналось предательство, кузен Клемении не переступил. Но уже был близок к тому.
Прочитав всю доставшуюся им переписку ре, Талова с Плавием II, они, в отличие от молодого самоуверенного герцога, чётко разглядели, как ловко вываживал старый король глаторского аристократа, словно опытный рыбак глупого пескаря.
— Он его додавит, — выразила общее мнение графиня ри, Брог, — Этот молодой кузен нашей королевы считает себя самым хитрым и, при этом, не видит самого очевидного, — она бросила на стол последнее по дате письмо Плавия, — Собственно, решив поехать в Глатор через двор короля Плавия, Крун уже, можно считать, попал в ловушку. Теперь, он или согласится с предложениями старого интригана, или из Тарка уже не выберется. Я склоняюсь, что случится первое.
Официально принятых законов, касающихся неприкосновенности послов в мире Талареи не было, как не было её когда-то и в Европе до прихода монголов, принесших свои варварские азиатские обычаи в цивилизацию.
До монголов, иностранных послов цивилизованные европейские государи принимали хорошо и одаривали, если привезённые послами предложения принимались, и казнили лютой смертью, если предложения отвергались.
Монголы притащили с собой обычаи степей, где убийство доверившегося считалось таким же страшным преступлением, как и кража опутанного коня, и каралась смертью не только виновника, но и всего его рода. Что они и демонстрировали на практике, уничтожая целые города, где были зверски убиты их послы.
В этом же мире, не знавшем ни Чингисхана, ни Батыя, хоть законной неприкосновенности послов и не существовало, но, всё же, по обычаю, убийство послов не приветствовалось.
Проблема герцога Круна была в том, что посланцем он был только при Винорском дворе, а у Плавия лишь гостем. Да и обычаи — это не законы. Так что, Гортензия, как обычно, была права, говоря, что глаторскому герцогу грозит смерть, если он не согласится со старым шакалом.
Но, судя по прочитанным письмам, этот вариант был маловероятен. Ре, Талов уже глубоко увяз в интриге короля Тарка.
— А как тебе его участие в готовящемся на тебя покушении? — поинтересовался Лешик у Олега, — Ты, прямо, настоящий злодей, если верить старому таркскому козлу.
— Лешик, буть объективен, — усмехнулся Олег, — Мы же не знаем, что отвечал Крун Плавию. Может, он отговаривал его? Пока мы можем лишь утверждать, что герцог был в курсе готовящегося и не донёс об этом даже своей кузине. Иначе, уж ты бы, знал точно.
В одном из писем, король Тарка просил герцога оказать содействие очередной группе винорских эмигрантов, которые в скором времени должны были появиться в Фестале с целью убийства регента.
Понятно, что всерьёз угрозы покушения со стороны подобных дилетантов Олег не опасался — даже если предположить, что этим горе-киллерам удастся пройти сквозь сито Лешиковской уголовной агентуры, гвардейцев Шереза и ниндзей Нечая, то в итоге они окажутся не перед избалованным аристократом, а перед попаданцем, который таких «покушенцев» может пачками кушать. На завтрак, обед и ужин.
Но сам факт того, что один государь планирует тайное и подлое убийство другого, пусть и временного, государя, причём, исходя из контекста, и прошлая неудачная попытка организовать покушение, не была самодеятельностью со стороны бывшего регента, было уже весомым поводом к войне.
— Участвовал или не участвовал — такое без ответа оставлять нельзя, как и спускать с рук Плавию, — убеждённо сказал барон Гирвест.
— Тут, — Гортензия, согласившись с Лешиком, кивнула на разложенные на столе бумаги, — На несколько весомых и обоснованных причин, для объявления войны и Тарку, и Глатору, хватит.
Олег понимал это не хуже своих соратников. В заговоре против Винора участвовали оба северных соседа, уже договорившись о разделе Вилской провинции. И оба короля видели в Олеге главное препятствие в осуществлении своих замыслов. Догадливые.
Правда, в отличие от своего коллеги, Виделий, отец Клемении, в подготовке убийства регента замешан не был и, похоже, о нём не знал. Он планировал устранить Олега, предложив ему устранить препятствие в виде обезумевшего короля и жениться на Клемении.
Герцог Крун ре, Талов подобных планов своего короля не одобрял и склонялся к лести и посулам старого интригана Плавия, который обещал ему престол Глатора с Клеменией вместе или без. Такие вот союзнички выступали против Олега.
— Гора, а реально, каковы шансы Круна на то, чтобы занять престол Глатора? Он ведь не совсем дурак, и что-то же в своей голове мыслит, раз на такой откровенный развод повёлся? — Олег притянул к себе те четыре документа, которые касались переписки с глаторским двором, — Виделий весьма благожелательно настроен к своему племяннику, как я посмотрю.
— Шансы есть, — кивнула Гортензия, — Но совсем не реальные. У Виделия, кроме двадцатитрёхлетнего сына-наследника, есть ещё две дочери. Обе замужем, правда. Одна здесь, вторая во Фригии, это ещё севернее, чем Глатор, — пояснила она, — И обе имеют права на престол. Так что, одним устранением наследника не обойтись. Да и сам Виделй, насколько я в курсе, отличается отменным здоровьем и необычайными подозрительностью и осторожностью. Я бы сказала, что у тебя шансов прибрать к рукам трон Глатора больше. Устранишь Лекса, женишься на Клемении, уберёшь с пути Виделия и его сына и станешь королём сразу двух королевств.
— Правильная идея, — хохотнул Лешик, — А ещё раздавишь этих гадов Плавия и Улинса, посадишь на троны Тарка и Саарона марионеток, и вот тебе, Олег, и новая империя.
Оба, и соратница, и соратник, улыбались, когда говорили свои измышления. То есть, это вроде бы у них шутки такие. Но глаза у обоих смотрели вполне серьёзно.
— Не вариант, — Олег откинулся на спинку стула, — Вы с такими словами не шутите.
В принципе, ничего невозможного в озвученном не было.
Никаких проблем с устранением короля Глатора и наследника у его ниндзей не было бы, поставь он генералу Агрию такую задачу. Как вполне решаемым вопросом был бы и достаточно быстрый разгром объединёнными армиями Винора и Глатора королевств Тарк и Саарон — Олег даже на мгновенье прикинул, как это оптимальней было бы осуществить. И к королеве Клемении у него нет антипатии. Так что, реализуемость предложений Гортензии и Лешика была абсолютной.
Из истории своего родного мира он знал о существовавшей длительное время в Средние века Священной Римской империи германской нации, в которую входило множество королевств — больших и маленьких — великих и обычных княжеств и герцогств, отдельных имперских графств и вольных городов. Не только, кстати говоря, немецких. Правда, насколько он помнил, в последний век своего существования, эта империя приобрела, скорее, формальный статус, а титул императора Священной Римской империи стал лишь греть чувство собственной важности тому, кто им обладал, а не давал реальных рычагов власти.
Построить империю по такому образу Олег мог уже, что называется, здесь и сейчас. Вот только, готов ли он к дальнейшим сложностям и проблемам, которые наверняка появятся? Ну, в какой-то степени, он, как тот пионер, всегда готов. А вот насколько эффективна такая готовность — большой вопрос. И торопиться здесь не следовало.