Читать интересную книгу Комбат не ждет награды - Андрей Воронин

Часа через полтора появился Подберезский.

– Ну? – спросил Комбат, взглянув на своего друга.

– Что «ну», командир?

– Что видел? Рассказывай.

– Часовых видел, видел, как они сменяются. Нашел одно хорошее место, где можно подобраться к колючке, а оттуда до складов рукой подать.

– И где это место? – Комбат снял с карты синьки.

– Вот, смотри, – быстро, легко ориентируясь в карте, показал Подберезский…

* * *

Рублеву и Подберезскому повезло. Стемнело быстро, с востока надвинулись тяжелые темные тучи, начал накрапывать дождь и не пришлось дожидаться ночи. Они подобрались к колючке, разрезали ее и проникли на территорию. Два люка, указанных на плане, оказались заваренными, причем, один из них был заварен недавно, может, несколько дней назад.

Ржавчина даже не успела появиться на металлическом шве.

В конце концов Борис Рублев и его приятель нашли то, что искали.

– А ты уверен, – спросил Подберезский, – что через этот люк мы сможем попасть в склады?

– Должны, – ответил шепотом Комбат.

Метрах в ста от них ходил часовой. – Давай сдвигать горловину.

Провозившись минут двадцать, с невероятными усилиями Комбат с Подберезским сумели-таки снять горловину вмазанную раствором в кирпичную кладку, сняли ее вместе с заваренной крышкой люка. Комбат нашел камешек и бросил вниз. Послышался глухой звук падения на что-то твердое.

– Странно, воды нет, – прошептал Комбат и жестом показал Подберезскому, что будет спускаться первым.

Шахта оказалась довольно-таки глубокой, метров двенадцать. Уже внизу Комбат зажег фонарь и взглянул на Андрея.

– Как ты?

– В норме, Комбат. Двигаем вперед?

– Пошли.

И они тихо, стараясь не шуметь, двинулись по узкому бетонному коридору. Минут через пятнадцать они оказались у смазанной солидолом решетки.

– Ты следи, Андрюша, а я попробую с ней разобраться – сперва по-хорошему.

– Вымажемся сейчас, как гады.

– Это не страшно, помыться можно. Главное нам попасть в сам склад.

И они вдвоем принялись ломать решетку, орудуя ломиком. Прутья решетки были довольно толстые, но Комбату удалось-таки выгнуть один. Образовалась солидная щель сантиметров под тридцать.

– Давай попробуем ломануть второй.

Второй прут долго не поддавался, но противостоять Комбату и Подберезскому не мог даже металл. Железо заскрежетало, и прут сломался в том месте, где был приварен к толстому стальному уголку.

– Ну вот, порядок. Давай упремся вдвоем и поднимем его вверх.

И это им удалось сделать. Теперь уже можно было без особого труда пробираться дальше.

– Интересно, сколько же еще таких решеток придется нам ломать?

– Думаю, больше не будет, – проворчал Комбат, вытирая мокрое от пота лицо.

И они побрели дальше.

– Чувствую, приближаемся.

– Выключи фонарь, командир, – сказал Подберезский, прижимаясь к бетонной стене и прислушиваясь.

Они стояли так около минуты.

Затем Комбат прошептал:

– Кажется, все тихо, пошли дальше.

И они уже в кромешной тьме стали двигаться на ощупь.

– А чего мы боимся, собственно, командир, – сказал Подберезский, – на этих же складах никого нет. Зажигай поярче фонарь.

– Погоди, доберемся до конца этого тоннеля, тогда и зажжем. Лучше посвети на план, сейчас узнаем долго ли нам еще идти.

– Мы же уже у цели. Свети теперь вперед.

Подберезский направил фонарь вперед, и они увидели, что тоннель кончается.

– Давай, двигаемся быстрее!

Через минуту они уже находились в одном из помещений склада. Здесь хранились снаряды.

Когда они обошли его, Подберезский спросил:

– Командир, а ты помнишь сколько таких помещений?

– Много.

– И ты хочешь их все осмотреть?

– Попробуем.

И они начали осмотр – искали то, сами не зная что. На складах царил образцовый порядок. Все смазано, пронумеровано, каждый отдельный отсек тоже был пронумерован.

– Господи, сколько здесь всего, командир! – запыхавшись, бормотал Андрей.

– Да, если все это рванет…

– Лучше про это не думай. И не дай, конечно, бог, оно сейчас рванет!

По всему было видно, нога человека в этих складах не ступала давно. Время от времени комбат поглядывал на свои часы и на плане вычеркивал одно помещение за другим. Повсюду на складах царила гулкая, звенящая тишина.

– Нету здесь ничего! – сказал Подберезский, когда они остановились, чтобы перевести дух.

– Сам вижу, что ничего подозрительного нет и все боеприпасы лежат на месте. Если бы что-нибудь ходовое хранилось, то здесь появлялись бы люди.

– Давай, Комбат, подбираться поближе к воротам. Может, там что-нибудь отыщется?

– Ну что ж, давай. Только осмотрим еще два соседних склада.

Длинные тени двух мужчин метались по стенам, по черным, огромным авиационным бомбам, которые казались безжизненными, мертвыми, и были похожи на туши огромных мертвых рыб с тупыми рылами. Осмотрев два дальних склада, Комбат и Подберезский выбрались к тоннелю. Они бродили в арсенале больше четырех часов.

– Может, на улице уже рассвело? – наклонившись к Комбату, прошептал Андрей.

– Какого черта светло, Андрюша? Немного, конечно, светлее, чем здесь, но еще ночь, и у нас есть время.

– Тогда пошли, командир, подберемся к воротам. Может, они хранят «это» у самых ворот?

– Может и так. Вывозить проще.

– Вот и я думаю.

И они, светя фонарем под ноги, направились ко входу. Комбат вдруг замер, выключил фонарь.

– Что такое, командир? – настороженно переждав минуту, спросил Подберезский.

– Вроде там кто-то ходит… Или мне послышалось?

– Да нет, вроде, по-прежнему тихо, – сказал Андрей.

– Но все равно, фонарь включать не будем. В щель могут увидеть свет и тогда тут такое начнется… Тревогу поднимут, шум будет…

– Курить хочется зверски, – сказал Подберезский.

– А мне что, по-твоему, не хочется? Я бы тоже покурил. Но лучше о сигаретах и не думать.

– Да, я тебя понимаю, командир.

Глава 21

Матвей Гаврилович Супонев, естественно, огорчился, узнав, что подполковник Борщев и один из его охранников мертвы. Но тем не менее, философски рассудил: «Нет человека, нет проблем».

И эта мысль его немного успокоила.

Но ненадолго. Ведь он прекрасно понимал, что сейчас этим делом займутся работники следственных органов, прокуратуры. А так, как погибший подполковник военный, то естественно, подключится и военная прокуратура.

«Ну, да бог с ней, – подумал Матвей Гаврилович, – там у меня все схвачено».

Не долго думая, он прямо из машины, которая мчалась за город, позвонил в Министерство обороны и немного извиняющимся голосом сообщил пренеприятное известие, попросил этому делу не придавать огласки, списать все на пьянство подполковника Борщева и, самое главное, не посылать никаких проверок на полигон под Смоленском – на место службы подполковника.

А судьба охранника Матвея Гавриловича волновала не больше, чем дождь, неожиданно начавшийся после обеда. Кого-кого, а вот охранников у него хватало.

Гапон подумал: "И денег у меня предостаточно. Найму столько, сколько мне нужно будет. Хотя пока на мою жизнь никто и не покушается, слишком уж я хорошо устроился.

Возникают иногда проблемы и довольно неприятные. Но, тем не менее, я их успешно решаю. А самое главное, во всех этих делах не быть жадным, не тянуть одеяло на себя.

Давать всем возможность откусить от сладкого пирога по сытному куску и тогда волки будут сыты и овцы останутся целы".

А вот что беспокоило Матвея Гавриловича по-настоящему, так это полигон. Он чувствовал, что кому-то полигон не дает покоя. Может быть, это люди из ГРУ, может из ФСБ, а может быть, полигоном заинтересовались люди, приближенные к министру внутренних дел.

Да-да, именно этот министр и был самым несговорчивым и самым опасным в рискованной игре. Матвеи Гаврилович через своих знакомых уже несколько раз делал попытки договориться с министром МВД, предлагая тому всевозможные выгоды – и материальные, и политические. Но тот на подозрительные контакты не шел, резко обрывал разговоры с друзьями Гапона, сверкая стеклами очков.

«Какая же ты сука! – думал время от времени Супонев, видя лицо министра на экране телевизора или на страницах газет и журналов. – Неужели к тебе нет подхода? Неужели я не правильно ищу его? Наверняка подходы есть. Ведь смог же я договориться с людьми, не менее значительными, чем ты, и они с радостью приняли помощь Матвея Гавриловича Супонева, согласились сотрудничать, согласились во всем помогать. И вот теперь они занимаются тем, чтобы все шло тихо и спокойно, чтобы спирт с полигона вывозился на заводы, а там из него делалась водка».

Приехав в свой загородный дом, Матвей Гаврилович разделся и сразу же направился в кабинет. Он быстро набрал номер полковника Иваницкого. И когда тот ответил, Матвей Гаврилович резко заговорил, причем так, словно бы не хотел дать возможность своему невидимому оппоненту вставить слово: