Читать интересную книгу Дорога Отчаяния - Йен Макдональд

— С помощью Дамантинового Благочестия, хотя это тебя и не касается.

Но оно напрямую касалось Микала Марголиса, который внезапно понял очень многое о господине Иерихоне. Кроме того, он понял, что даже все навыки фрилансера не позволят ему убежать от своего пленителя. Поэтому он покорно шел за ним, удаляясь от Стальграда и приближаясь к Дороге Отчаяния.

Шемякин суд собрался на складе Раджандры Даса средь ящиков нута, дара Конкордату от Меридианской Ассоциации Уличных Торговцев. Оглядевшись, Микал Марголис узнал Манделл, братьев Галлацелли, Сталиных, Женевьеву Тенебра, держащую шар с призраком мужа — и даже отец и дочь Голубая Гора были здесь. Он содрогнулся. Это было все равно как если бы его судило составленное из привидений жюри. Затем он увидел Персис Оборванку.

— Персис, что все это значит, объясни. — Она смотрела в сторону. Господин Иерихон зачитал формальное обвинение. Затем он спросил обвиняемого, сознается ли тот в своих преступлениях.

— Скажи мне, мертва ли моя мать? — спросил в ответ обвиняемый.

— Мертва, — сказал Раэл Манделла–старший.

— Это хорошо. Я бы не пожелал ей присутствовать при этаком.

— Признаешь ли ты свою вину? — спросил господин Иерихон.

— Да по всем пунктам.

И присяжные согласились. Все. Даже Персис. Даже призрак.

— В таком случае вы знаете, что делать, — сказал господин Иерихон и Микал Марголис в первый раз увидел веревку. Когда его вели к самодельному эшафоту, сооруженному из пары складских стремянок, он не ощущал ни ярости, ни ненависти, но лишь безграничное отвращение от того, что человеку, завоевавшему Корпорацию Вифлеем Арес, суждена такая постыдная смерть. Петля легла ему на шею.

— Неужели ты ни в чем не раскаиваешься? — спросила Женевьева Тенебра, скрюченное бледное создание, герметический троглодит. — Не чувствуешь ничего к бедному Гастону?

Это был бедный Гастон? Развратный бездельник.

— Я тогда был молодой, — сказал он. — Обезумевший, запутавшийся. Бывает. — Он взглянул на Персис Оборванку и вытянул перед собой руки. — Смотри, Персис. Не дрожат. — Вигиланты связали эти твердые руки и заспорили, какое отпущение следует произнести над его обреченной душой. Микал Марголис качался на вершине стремянки и чувствовал, как в нем нарастает бешенство. Какой идиотизм!

— Вы закончили? — заорал он.

— Да, благодарю вас, — сказал господин Иерихон. — Вздернуть его.

Раджандра Дас пинком вышиб лестницу из‑под Микала Марголиса. Микал Марголис почувствовал, как железный кулак пытается оторвать его голову от тела, затем услышал щелчок («моя шея, моя шея!»)… и рухнул на солому.

— Чертова веревка! — закричал кто‑то. Микал Марголис перекатился на живот, поднялся на ноги и, выставив голову, по–бычьи атаковал выключатель. Помещение погрузилось во тьму, раздались вопли, а одна из игл господина Иерихона ободрала ему кожу на щеке. Микал Марголис наощупь выбрался на улицу и зигзагами, как перепуганная курица, помчался в направлении решетчатых ворот Стальграда.

— Помогите, помогите, убивают! — вопил он. Сотрудники службы безопасности высыпали из своих будок, наставив на улицу дула винтовок. Господин Иерихон неторопливо прицелился и опустил оружие.

— За пределами радиуса поражения. Мне очень жаль. Слишком много препятствий.

— Ублюдку удалось сбежать! — рыдала Женевьева Тенебра.

— Второй раз! — сказал Раджандра Дас, наблюдая за стражниками, распахнувшими ворота, чтобы впустить беглеца.

— А третьему не бывать, — сказал господин Иерихон. Никто не понял, что он имел в виду.

51

Смысл замечания господина Иерихона прояснился 12 ноября, во вторник, когда Корпорация Вифлеем Арес сокрушила Конкордат.

Операция была проведена безупречно, а иного от Корпорации Вифлеем Арес нельзя было и ожидать. Они точно знали, куда идти и кого брать. Они врывались в дома, пробивались через забаррикадированные комнаты, атаковали гостиницы, бары и конторы. Забор не удержал их, и они ринулись на улицы Дороги Отчаяния на своих черно–золотых броневиках. Воздух разорвали очереди МФБС. Доминик Фронтера и его полицейские были бессильны что‑либо изменить. Черно–золотые налетчики разоружили их и заперли в собственной тюрьме. С прочими, пытавшимися сопротивляться, обошлись менее деликатно. Некоторым прострелили колени или локти. Везунчики отделались пальцами, размозженными прикладами МФБС. Людей вытаскивали из гостиниц и приютов и бросали на колени у стены, руки за голову, а младшие менеджеры, из тех что пьют идиотские напитки из бананов и тапиоки, указывали на организаторов и представителей секций. Некоторых увезли в черно–золотых броневиках. Некоторых отпустили. Особых смутьянов просто прислоняли к этой самой стене и пускали пулю в глаз. Их дочерям, женам, любовницам и матерям оставалось только выть в бессильной ярости. Сотрудники службы безопасности Компании ворвались в пристройку Бара/Отеля Оборванки и арестовали трех из пяти членов комитета и двух ни в чем не замешанных паломников, чтобы сошлось число. Пленников оттащили на задний двор и расстреляли между пивными бочками и ящиками. Затем охранники облили пристройку керосином и подожгли ее.

В бидонвиле Конкорд, прибежище изгнанников из Стальграда, который раскинулся вдоль забора, черно–золотые стражники расплескали топливо для рикш между пластиковыми и картонными хижинами и подпалили их. Огонь пронесся сквозь лагерь быстрее, чем обитатели смогли покинуть его. В течение нескольких минут Конкорд превратился в пепелище.

Охранники не знали ни пределов, ни здравого смысла. Расшвыряв протестующих Бедных Чад, они опустошили дормитории Города Веры, выстроили всех, кого нашли, и двинулись вдоль строя, выхватывая людей, числящихся в их списках. Святилище Базилики Серой Госпожи было осквернено ворвавшимися вооруженными охранниками, но к тому моменту, когда появилась Таасмин Манделла, Корпорация Вифлеем Арес уже пронеслась сквозь него и умчалась прочь, будто тайфун, оставляющий после себя опустошение и хаос.

Компания неистовствовала в Дороге Отчаяния, не останавливаясь ни перед чем. Гражданская власть была бессильна кому‑либо помочь. Вскоре стало очевидно, что вспышка насилия имеет и другой, более зловещий аспект. Целями атаки были назначены дома и предприятия старожилов Дороги Отчаяния. Когда над Бар/Отелем поднялся столб дыма, контора Землеустроительной Компании Галлацелли–Манделла была разрушена мощным взрывом. Совсем неподалеку, за поворотом, Эмпориум Горячих Закусок и Острых Блюд Манделлы и Даса разнесли на кусочки на глазах у владельцев.

— Надеюсь, вам понравилось, — заорала та половина предприятия, которую представлял Дас. — Очень надеюсь, что понравилось, мать вашу! — Оба партнера отсалютовали вскинутыми кулаками удаляющимся спинам охранников.

— Мы не собственность, — закричал Раджандра Дас. Охранники вернулись и избили партнеров прикладами.

Пятеро сотрудников службы безопасности ворвались в гасиенду Манделла и под предлогом поисков Раэла–младшего перевернули все вверх дном.

— Где он? — потребовали они ответа у безгрешной Санта Екатрины, приставив ей к голове дуло МФБС.

— Его нет дома, — сказала она. От досады и просто для развлечения они перебили всех животных на скотном дворе. Она разнесли мебель в щепки, опрокинули котлы с чечевицей и похлебкой, разбили солнечные коллекторы и уже собрались разорвать на части гобелен Евы Манделлы.

— Я бы на вашем месте этого не делал, — сказал Раэл Манделла–старший со смертельным спокойствием, сжимая охотничье ружье. Охранники только пожали плечами (старый дурак, выжившая из ума развалина) и подняли приклады МФБС. Раэл Манделла испустил вой умирающих животных, перевернутых котлов и разбитых солнечных батарей и бросился между охранниками и ткацким станком. Ракета из МФБС разворотила его грудь, а самого его швырнула на раму гобелена, испятнав неоконченную историю мелодраматическим красным цветом.

В дыму, вони обугленной плоти и среди луж крови тихое вежливое покашливание можно было и не расслышать, однако оно заставило убийц быстро повернуться кругом. Перед ними стоял Лимаал Манделла. В руке он сжимал игольный пистолет господина Иерихона. На лице его застыла ужасная, ужасная улыбка. Еще до того, как их пальцы успели коснуться спусковых крючков, все они были мертвы, и меж глаз у них красовались крохотные отверстия от игл, выпущенных с быстротой и точностью Величайшего Игрока в Снукер в Известной Части Вселенной.

В то время как его дедушка лежал мертвый на поваленном ткацком станке бабушки, а отец неподвижно стоял, охваченный ужасом и триумфом, рядом с рыдающей матерью, и баюкал в руках игольный пистолет Высоких Фамилий — в это самое время Раэл Манделла–младший в компании Эда, Севриано и Батисто Галлацелли собирался украсть грузовой лихтер Сталелитейной Компании Вифлеем Арес с летного поля позади Стальграда.