Выбравшись из сугроба и глядя на крошечного Лестера наверху, Джон злобно погрозил кулаком. Когда они поднялись, режиссер, вне себя от счастья, прыгал вокруг камеры: «Какие кадры, какие кадры!..»
Месть «Битлз» была ужасной: на следующий день точно такой же курс обучения они провели с Эпштейном.
Часть сцен снималось в Лондоне. В перерывах «Битлз» регулярно курили марихуану. Лестер тратил немало времени на то, чтобы привести их в сознание. Случалось, явившись на съемочную площадку после бурно проведенной ночи, они не понимали, что от них требуют и не реагировали на угрозы режиссера, а только тыкали пальцами в никуда и непрерывно смеялись.
А однажды Джордж, Джон, Патти и Синтия испытали действие и более сильного наркотика. Вечером, после съемок, они были в гостях у своего дантиста Эрика Казинса. Разливая кофе, его подружка, не предупредив, добавила в чашки порошок ЛСД.
Первым что-то не то почувствовал Джордж. Точнее – увидел:
– А почему ты до сих пор не познакомил нас с этой прелестной девушкой? – спросил он Эрика, показывая на включенный розовый торшер.
Патти беспокойно оглянулась и, встретив взгляд Джорджа, испугалась:
– С ним нехорошо, – сказала она остальным. – Нам нужно домой.
Они стали собираться, но Эрик остановил их:
– Что вы, вам нельзя выходить из дома, это опасно! Вы приняли сильный галлюциноген…
– С какой стати? – уставился на него Джон.
– Я думал, нам будет весело…
– Свинья! – рявкнул Джон. И они покинули этот дом, не прощаясь. Только Джордж пытался извиняться перед торшером за столь скоропалительный уход, и Джону пришлось выволочь его силком.
– О! А где моя машина? – дурашливо улыбаясь, спросил Джордж на улице.
Тут наркотик начал действовать уже на всех.
– Да вот же она! – истерически закричала Патти и потащила Джорджа обратно в подъезд.
– Джон?! Куда ты?! – кинулась вслед за ними Синтия. В подъезде, отобрав Джорджа у Патти, Синтия принялась осыпать его страстными поцелуями.
Джон пока единственный оставался в здравом уме. Вытащив всех троих на улицу и загрузив машину, он погнал ее за город в недавно приобретенное Джорджем бунгало.
– Ну, ребята, сейчас я начну шутить, – вдруг грозно сказал он, когда машина выкатилась за черту города.
Патти покрепче ухватилась за кресло, думая, что Джон будет демонстрировать высший автомобильный пилотаж. Но вместо этого машина резко сбавила ход и остановилась. Джон обернулся к Джорджу и все так же напористо спросил:
– Ты знаешь, почему у кролика большие уши?
Вместо ответа Джордж четыре раза чихнул и залился смехом.
– Не знаешь?! Никто не знает! Так вот. Потому что он длинноухий! Так-то.
И они поехали дальше.
До бунгало, которое находилось в двадцати минутах езды, они добирались почти два часа. Джон все время шутил, останавливая для этого машину.
Остаток ночи они провели достаточно неординарно. Патти собирала в комнате грибы, Синтия смеялась над ней и объясняла, что это вовсе не грибы, а цветы. Джон и Джордж, играя на воображаемых мандолинах, распевали похабные песни, а в антрактах без аккомпанемента материли воображаемых зрителей.
У Эпштейна в этот период все шло наперекосяк. На съемках он влюбился в американского актера и певца Ди Джиллескай, широко прорекламировал его, как восходящую звезду, но роман закончился отвратительной сценой с поножовщиной.
Брайан убедился, что большинство заключенных им контрактов значительно выгоднее для партнеров, нежели для «Немз». Решив, что и тут он проявляет себя, как полная бездарь, он пригласил в Лондон своего заместителя Питера Брауна, но положения это не спасло.
Брайан перенял от «Битлз» пристрастие к амфетамину и другим транквилизаторам, глотая их горстями. Он даже завел в своем гардеробе специальный пиджак, с дюжиной потайных карманчиков.
Его стала мучать бессонница. Волшебные сны покинули его. Часто по ночам он садился за руль своего нового серебристого «Бентли» и ехал в клуб «Клермонт», проводя там ночь за игрой в карты и проигрывая до двадцати тысяч фунтов…
Тем удивительнее было, что и фильм «Help!»[80], и одноименный альбом, и даже книга мемуаров Брайана стали чуть ли не главными событиями общественной жизни Великобритании и еще раз подтвердили заслуженность славы «Битлз».
Особый сюрприз приготовил Джордж Мартин.
Когда «Битлз» собрались в студии на прослушивание окончательной фонограммы альбома, они услышали песню «Yesterday» в сопровождении струнного квартета. Мартин, движимый внезапным озарением, пригласил классических музыкантов и наложил их партии на единственную черновую запись этой песни.
Сочетание неуверенного, почти подзаборного побрякивания Пола на гитаре с виртуозной игрой скрипачей Большого королевского симфонического оркестра как бы говорило: и вот опять простой парнишка из Ливерпуля написал то, что войдет в века.
Пол спел «Yesterday» по бумажке. И сколько бы тысяч раз не пришлось ему исполнить эту песню потом, никогда больше не прозвучит она так свежо и трогательно.
«День назадБыло небо голубей в сто крат,А сейчас его закрыла тень,И я ищу вчерашний день.
Правда ли,Часть меня осталась там, вдали,На безоблачном клочке землиУшедших дней моей любви?
Как знать,Мог ли я ей вчера не дать уйти.Но яВерных искренних слов не смог найти.
Я вчераБыл уверен, что любовь – игра,Но однажды настает пораПоверить только во вчера»[81].
Джордж и Ринго вообще не слышали эту песню раньше, Джон слышал лишь раз и напрочь забыл, а Пол махнул на нее рукой, считая неудавшейся. Фактически, сейчас все они слушали ее впервые. И обнаружили, что вновь под маркой «Битлз» на свет появилось нечто гениальное.
И критикой, и всеми слушателями поголовно были признаны шедеврами не только «Yesterday», но и ленноновская «Help!» и даже «I Need You» Джорджа.
Во всем этом ощущалась некая пугающая фатальность. «Битлз» могли работать вместе, а могли по отдельности, могли писать серьезно, а могли и левой ногой. Шедевры получались при любом раскладе.
7
Королева Елизавета объявила о включении Джона, Пола, Джорджа и Ринго в число кавалеров высшей государственной награды – Ордена Британской Империи.
Брайан был одновременно и несказанно горд, и слегка разочарован. Формулировка заслуг «Битлз» была следующей: «За выдающийся вклад в британскую культуру и экономику». Вторая часть в большей степени касалась как раз его. Но он в список почему-то включен не был.
Это было так же странно, как если бы за большие объемы реализации шерсти вместо продавца наградили овец.
Реакция самих «Битлз» была достаточно неоднозначной.
Джордж просто дико захохотал. Сама мысль, что ЕМУ вручают орден, на обратной стороне которого написано «Чрезвычайно Высокочтимая Государственная Персона», казалась ему комичной.
Ринго прослезился, бормоча: «Вот так подарочек моей Морин. Она-то еще раздумывала, стоит ли идти замуж за такого простофилю. А оказалось…»
Пол был польщен. Но что-то в этой ситуации вызывало в нем и чувство протеста. Исполнитель рок-н-ролла ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ не может стать кавалером M.B.E.[82] Это еще одно звено в цепи немыслимых, противоестественных событий, которые с ними происходят.
А Джон пришел в бешенство.
– Чтобы я вступил в банду этих чванливых ублюдков?! – орал он, вспоминая прием в британском посольстве США. – Да ни в жизнь! Я скорее сдохну, чем приму эту фальшивую побрякушку!
Уговоры Брайана были бесполезны.
– Забирайте ее себе, раз она вам так нужна! – бушевал Джон.
Эпштейн «отшутился»:
– «Еврейским педерастам» таких орденов не дают…
Он ожидал, что Джон, почувствовав раскаяние за нанесенную когда-то обиду, пойдет на попятный. Но вместо этого тот смерил его взглядом и процедил:
– Вот и правильно.
На следующий же день в прессе разразилась настоящая буря. Члены палаты лордов заявили, что данное решение королевы подрывает престиж ордена. Гвардейские офицеры, политики и аристократы возвращали свои награды в Букингемский Дворец, объясняя журналистам, что «не желают делить честь с четырьмя вульгарными придурками, при том, что честь эта отныне несколько сомнительна…»
Джон позвонил Эпштейну:
– Я передумал, Брайни. Я приму орден. Пусть их всех от злости понос прохватит…
До церемонии награждения «Битлз» еще отработали очередное американское турне. Они начали его с выступления на нью-йоркском стадионе «Ши». Нововведение этого турне – железная клетка, в которой транспортировали «Битлз». Обыкновенный автомобиль уже не давал полной гарантии их безопасности от обезумевших фанатов.
На стадионе их слушали пятьдесят шесть тысяч зрителей. Это была немыслимая толпа. Рекордным было и количество потерявших сознание девочек.