— Ну, а как дети у них пойдут?
— Это, наверное, еще не сразу. Придумаем что-нибудь.
— Не забывай, что мы все вместе можем что-то попридумывать. Помни про друзей-то! Скинемся все вместе и купим тебе свой домик. Вон, даже капитан Вик поучаствует, наверное. Как, капитан, — поучаствуете?
— Без раздумий!
— Вот видишь!
— Спасибо. Я подумаю.
Повисло странное молчание. Жанна что-то уж очень нервно ерзает на противоположной скамейке.
— Жанна, перестань мяться! Что ты в самом деле! Случилось что-нибудь?
— На днях эльфы и гномы в городе лавку открыли.
— И что?
— Продают эти, как их…
— Граммофоны, что ли?
— Да, но очень дорого, — и Жанна тяжело вздохнула.
— Не расстраивайся. Везер и Арзон обещали сделать один специально для меня. Если тебе не очень трудно, спроси в их лавке, не готова ли музыка для Сержа. Если готова, то пусть привезут — и ты заберешь. Пластинки купи, какие понравятся.
— Я тогда прямо сейчас и сбегаю, — и Жанну словно ветром сдуло.
— Чудо-то какое, — тяжело вздохнул Капитан, посмотрев ей вслед.
— Чудо, — согласился я. — Только вы, Капитан, как-нибудь поаккуратнее восторгайтесь чудесами-то. Чудо — девушка благонравная. А у вас какой-то подозрительный интерес к вернским портовым притонам. Не хотелось бы, чтобы такое чудо попало в грязные лапы старого развратника. Даже если он и скрывается под личиной респектабельного моряка. Не забывайте, на сколько вы старше чуда.
— Такое разве забудешь! — и Капитан вздохнул еще тяжелее. — Пойдем, что ли?
И мы ушли в Питер.
Капитан отправился в пиратские моря радовать своих ребят орденами и медалями, а я попытался поймать здешних ребят. Интересно, куда они все подевались? Ну, понятно, что Анна Петровна, может, еще с работы не пришла. А вот Ахмеда и Александра нет ни дома, ни в подвале — кабинет заперт. Куда они провалились?
ГЛАВА 4: Амазонки в Париже
«Ребята» самообнаружились на следующий день. Только я встал — а они тут как тут. И Александр, и Ахмед. Оба с загадочными физиономиями.
— Хватит дрыхнуть! Труба зовет! — продудел в кулак Александр.
— А сколько времени-то?
— Уже почти одиннадцать.
— Да, пожалуй, пора и привстать! Зачитался вчера допоздна. Перекусить-то хоть можно? Или хотя бы как минимум лицо сполоснуть.
— Насчет позавтракать мы и сами не против. Иди мойся, а мы тут чего-нибудь уж сами сообразим. У тебя есть из чего соображать-то?
— Вчера в магазине был. Вы куда-то испарились, а я тогда от нечего делать по хозяйству подсуетился.
— Мы не испарились, а творчеством занимались и перемещением ценностей.
— Что, сделали-таки башню?
— Сделали, сделали. Иди, давай.
Булочка, маслице, колбаска… Шпротики, чаек, печеньице — всё пошло в ход.
— И как? Получилось?
— Получилось. И при этом вполне достойно.
— Ну так пошли!
— Пошли, — и они подхватили меня под руки.
И в самом деле — башня из больших нетесаных камней. Круглая, расширяющаяся книзу. Глядя вниз через окна, никаких входов-выходов не обнаруживается. Голубое море, песчаный берег и зелень зарослей вглубь суши. Кроны деревьев немногим ниже окон башни. Шум волн и крики чаек. Легкий бриз ласкает лицо.
— А как же выйти, если искупнуться захочется?
— Сигай в окно! Сам же так заказал, и вообще, это деловое сооружение, а не для туризма!
— Понятно. А эта лесенка вниз куда ведет?
— В туалет.
— Отлично. О, да тут не просто чернильница, а целый прибор! И перья имеются. Шкафчики симпатичные. Вы уже и денежки сюда переместили? Похвально, похвально! А вот эта надпись на стене — «Если чего-нибудь отсюда взял, то чего-нибудь сюда и принеси» — для кого? Для забывчивых? Или это намек на меня, что я ничего еще не принес? Разумно, разумно, но бестактно. Стульчики симпатичные и — смотри-ка — мягонькие. Зад не отсидишь! Эй, друзья, а монетки-то золотые и серебряные, по полу разбросанные где?
— Это ты свои монетки принеси и разбрасывай, сколько хочешь. Я свои кровные, чужим рабским потом заработанные денежки разбрасывать не собираюсь. А ты, Ахмед, будешь свои монетки разбрасывать по полу для Серегиного романтизма?
— Ни в жисть!
— Ладно — принесу свои, но добьюсь полного соответствия идеалу. Поработали вы на славу. Надо будет только как-нибудь сюда Капитана и Анну Петровну завести для освоения ими пространства. Надо же, как-то сразу не заметил! Сундучки-то какие симпатичные! Небось, под звонкую монету подготовлены?
— Под нее самую.
— Ишь ты, и не все пустые, — восхитился я, пропуская через пальцы звенящие монеты. — Откуда бы им тут взяться? Ага, понятно. Наш латифундист уже на всякий случай подсуетился и непреходящий резерв завел. Дальновидно, дальновидно. Смотрю, вы даже чуть ли не амбарные весы притащили для суперточного взвешивания драгоценных металлов. Цена деления — один килограмм? Да? Ну, что ж, господа, принимаем объект в эксплуатацию?
— Принимаем.
— Вот и ладно! Разбегаемся по своим делам.
Анна Петровна сегодня оказалась дома.
— Вот, Сережа, печенье берите. Хорошее. Подбавить чайку горячего?
— Нет, спасибо. Всего достаточно. Как там Луиза, Арман, остальные… и Антуан, конечно?
— Всё благополучно. Вас вспоминаем при каждой встрече. Антуан жениться собирается и покинет материнский замок. Война с Ла-Рошелью всё же началась. Король и кардинал с армией, а в Париже спокойно.
— Значит, Гастон Орлеанский всё же затих?
— Затих.
— Я вот что хотел спросить. Вы все вместе собираетесь хоть иногда? Мне бы хотелось посидеть как-нибудь с вами. Нравится мне вся ваша компания!
— Почему бы и не посидеть? Собрать всех несложно, но заранее нужно оповестить. Хотя бы за неделю.
— Так давайте и устроим посиделки на следующей неделе, если вас, Анна Петровна, ничего не стесняет.
— Хорошо. Я разошлю письма. Но вы ведь, Сережа, мне кажется, не только за этим пришли. Может, деньги нужны на расселение? Правда, Александр сказал, что пока их у вас достаточно. Но запас никогда не помешает.
— Пока достаточно. Но мы для хранения наших финансов соорудили кладовку. Нужно вас туда сводить, показать, чтобы вы в курсе были, куда складывать или откуда при надобности что-то можно брать.
Кладовка Анне Петровне понравилась.
— Удобно, практично, — и засмеялась, увидев надпись на стене. — Принесу, принесу!
— Вот бумажные деньги. Пока что только доллары. Сами видите, что с рублем-то сейчас начинает твориться. Можно брать по необходимости, а рублей потом сюда добавим.
— А драгоценности?
— Не знаю, хранить можно, но для нас практичности в них нет. Для обмена ювелира нужно привлекать.
— Понятно. Ну, пойдемте чай допивать.
Чай остыл, и Анна Петровна захлопотала, заваривая новый.
— А, знаете, Анна Петровна, мы ведь нашли и часть машины, которой не хватает в Доме, и мир Генриха Швейцера тоже.
— Неужели? Это очень интересно!
— Мало того, мы с Александром даже заглянули туда.
— И какой он?
— Швейцеровский.
— Исчерпывающая характеристика, — и опять засмеялась.
— Вот о нём я и хочу с вами поговорить. Это город, который называется Гешвиг. Там немецкий язык, а вы его знаете в совершенстве. Нам ведь нужно как-то найти бумаги Швейцера, касающиеся машины. Совершенно ведь не знаем, как она управляется и действует. Из-за этого уже была одна очень неприятная история. Погибли люди. Я сейчас об этом рассказывать не буду. Вы смогли бы изыскать время и поработать там?
— Вряд ли это в наших обстоятельствах вопрос желания. Скорее — необходимости, раз могут погибнуть люди. У нас в издательстве затишье. У меня работы почти нет. Так, всякая несрочная мелочь. Так что я могу договориться, чтобы меня недели две не беспокоили.
— Великолепно! Вы попадете в город, внешне похожий по архитектуре на города начала двадцатого века. Однако техника и социальные отношения там современные, но не всегда схожие с нашими. Враждебности мы не наблюдали. Вам нужно как-то влиться туда и адаптироваться. Может быть, даже снять жилье, купить или арендовать машину и всякое прочее, что посчитаете нужным. Что делать дальше, вы знаете лучше кого бы то ни было. Как обстоятельства подскажут. Если попадется что-то интересное, то скопировать и перевести. Но во многом я полагаюсь на ваши рассказы.
— Если это развитый город, то там должны быть библиотеки, архивы и другие культурные учреждения. Как я понимаю, это наша главная цель.
— Да. Но мы просто пробежались по главной улице и библиотек не видели, а единственное культурное учреждение, которое посетили, было большим магазином женского белья.