поверил он нам или нет. – Я не представляю, как мы с вами дойдем до конца.
Страшная новость не просто повергла его в уныние. Казалось, из Крота выдернули позвоночник. Он медленно сел на гальку, опустил плечи, сгорбился и тоскливыми глазами уставился на скалы. Он пребывал в таком глубоком унынии, что я проникся к нему жалостью и попытался добавить ему оптимизма.
– А что в вашем понимании конец, Лобский? – поинтересовался я.
Этот вопрос Кроту не понравился. Он посмотрел мне в глаза как на дисплей, по которому бежала строка текста с очень важной для него информацией.
– Я полагаю, то же, что и для вас. Кажется, мы (сказав "мы", он указал пальцем на себя, а затем на меня) хотим как можно скорее сообщить о катастрофе. Разве не так?
– И именно потому вы ведете нас к финишу, до которого еще несколько дней пути? Не разумнее ли нам всем пойти в какой-нибудь ближайший поселок, где есть полицейский участок или, на крайний случай, телефонная связь?
– Так я же предлагал отправить в поселок Марго, но вы отказались! – с волнением крикнул Крот. Наверное, у него снова появилась надежда избавиться от Марго. У меня же появилась надежда затормозить его здесь на несколько дней.
– Лобский, я еще раз повторяю: одну Марго я не отпущу! Идти по лесу в одиночку смертельно опасно! Но у меня есть другое предложение.
Крот смотрел на меня недоверчиво, ожидая от меня какого-нибудь подвоха. Впрочем, правильно делал, что ожидал.
– Здесь, у реки, безопасное и удобное место, – продолжал я, не теряя надежды добиться своего. – Много воды. Каменная хижина. Поживите здесь, пока мы с Марго сходим в ближайший населенный пункт.
Я был уверен, что Крот сразу же и категорически откажется от этого предложения. Но он задумался, потом посмотрел на горную гряду, слоистые стены которой возвышались над лесом. Казалось, он раздумывал, какая опасность может исходить от этих гор. Марго уже предвкушала то счастье, когда мы избавимся от Крота, и нервно поглаживала меня между лопаток.
– Мы заготовим для вас приличный запас дров, – продолжал я давить, чувствуя, что Крот колеблется. – Я даже мачете отдам вам. Отдохнете, выспитесь как следует!
– Мы быстро, – ласково и заискивающе добавила Марго. – Одна нога там, другая – здесь. Вы даже не успеете по мне соскучиться…
– Нет, – вдруг твердо и резко произнес Крот. – Вы не должны уходить.
– Но почему? – в один голос воскликнули мы с Марго.
– Наверное, я ошибался. Мы все ошибаемся. Откуда в убогих деревушках, затерянных среди этих лесов, полицейский участок или телефонная связь? Да в них наверняка нет даже электричества!
Марго раздосадовано хмыкнула и в сердцах стукнула меня по спине кулаком. Я тоже пребывал не в лучших чувствах. Оттащить Крота подальше от финиша не удалось. Он упрямился. Должно быть, он почувствовал, что и я, и Марго преследуем совсем иные цели.
– Что ж вы посылали меня в деревню, если знали, что там нет ни полицейских, ни телефона? – воскликнула Марго с таким видом, словно была готова ринуться на Крота с кулаками.
– Я заблуждался, – спокойно ответил Крот.
– Вы мелкий пакостник! – никак не могла успокоиться Марго. – Вы не просто хотели избавиться от меня, вы отправляли меня на верную смерть! Знаете, кто вы после этого? Да вы… да вы убийца!
Перебор! Марго явно увлеклась. Бедный Крот, получив такую ощутимую словесную оплеуху, даже потерял дар речи. Он заметно покраснел, его губы задрожали. Не в состоянии ответить на столь тяжкое обвинение, Крот молча отошел к своему рюкзаку, сел на камни и со скорбным видом уставился на реку.
– Ты его обидела, – сказал я.
– А ты его пожалел?
– Я не умею долго ненавидеть человека, что бы он ни сделал, – признался я. – Если я вижу, что мой враг стал слабее меня, то начинаю его жалеть.
– А я мстительная и злопамятная! – в пику мне заявила Марго. – Никогда не прощу его подлость по отношению к моему папику. Кротик еще у меня поплачет!.. Снимай куртку!
– А это еще зачем?
– Постираю. Ты так извалялся в глине, что стал похож на Большого египетского сфинкса.
Я не стал противиться, снял куртку и вынул из ее карманов все, что там было, в том числе и обгоревшую записку Морфичева.
– Интересно, а для чего ты ее хранишь? – спросила Марго.
– Хочу разыскать Морфичева и спросить у него, что он имел ввиду, когда писал про бомбу.
Марго усмехнулась, послюнявила палец и потерла им коленку.
– А мне кажется, тебе нужен не столько Морфичев, сколько… э-э-э… м-м-м… совсем и головы вылетело… Напомни-ка мне имя!
Безусловно, она имела в виду Ирэн. Я не стал напоминать ее имя и ответил, что понятия не имею, о чем она бормочет. Марго закинула мою куртку себе на плечо и, весьма довольная собой, пошла к реке. Она запела какую-то легкомысленную песенку и стала прыгать на цыпочках с камня на камень.
Я занялся заготовкой дров и разведением костра. Крот некоторое время молча наблюдал за мной, потом принялся помогать.
– Надеюсь, вы не считаете, что я хотел убить Марго? – спросил он, вместе со мной поднимая большую сухую корягу. – Сказать такое! Я даже растерялся. Вы знаете, бывают обвинения настолько абсурдными, что невозможно даже возразить… Да, я не скрываю, Марго не вызывает у меня симпатий. Но убить! Ужасно… Это каким же надо быть жестоким и бессердечным человеком, чтобы послать человека на заведомую смерть!
– Лобский, отпустите, пожалуйста, конец ветки! Вы же повисли на ней!
– Да, да, извините!.. Эти разбросанные по лесу обломки, этот кусок фюзеляжа, застрявший в расщелине – все это буквально затуманило мне мозги. Мне захотелось немедленно и решительно действовать. Это теперь я понимаю, что в этом дремучем лесу нет и не может быть никаких объектов цивилизации. Только к финишу, и чем быстрее, тем лучше!
Я свалил сушняк рядом с каменной хижиной и стал ломать хворост. Крот сел рядом и стал в задумчивости перекатывать из ладони в ладонь камешек.
– А Марго использует любой повод, чтобы оскорбить, унизить, – сказал он, продолжая развивать свои мысли, большую часть которых я не слышал, потому как они не были озвучены. – Цинизм вообще присущ современной молодежи, а Марго в особенности… Знаете, она очень напоминает мне мою бывшую жену.
Я обложил горку хвороста камнями, чтобы не задуло ветром, и чиркнул зажигалкой. Пламя потекло по сухим веткам, словно расплавленное золото.
– До сих пор не могу понять, зачем она вышла за меня замуж, – продолжал Крот, все более погружаясь в воспоминания. – Она обожала