зубами, услышав такой вердикт.
Пару недель? Да он издевается, должно быть! Я уже сейчас готова на стены лезть от безделья и скуки!
– Простите, – еще раз повторила Валери и повернулась с явным желанием уйти.
– Но вы не имеете никакого права держать меня здесь вопреки моей воли! – взвилась я от негодования чуть ли не до потолка. – Или я арестована?
– Нет, что вы. – Валери с усталым вздохом вновь повернулась ко мне. – Вас никто не ограничивает в свободе передвижения. Около вашей палаты нет никакой охраны.
– Замечательно! – Я с трудом выдавила из себя кривую усмешку и сухо приказала: – В таком случае прекратим спор. Верните мне одежду – и я немедленно покину ваше учреждение!
– Эрика, позвольте объяснить. – Валери всплеснула руками, явно утомленная моей настойчивостью. – Наше учреждение – не совсем больница в общепринятом смысле этого слова. Мы лечим не обычные, а душевные раны. Люди, попавшие в сложные жизненные ситуации, приходят к нам за помощью, и мы помогаем им обрести покой.
Я гулко сглотнула. Это что получается, Ингмар меня в лечебницу для душевнобольных отправил?
– Не подумайте, что наши постояльцы какие-то ненормальные или сумасшедшие, – поторопилась продолжить Валери, заметив, как я переменилась в лице. – Чаще всего мы имеем дело с людьми, которым нужно отдохнуть, развеяться, так сказать, вырваться из серой повседневности жизни…
– Извините, но при чем тут я? – грубо перебила я девушку. – Я уже сказала, что наотдыхалась всласть.
– Я веду к тому, что наша больница в силу своей специфики расположена вдали от Дареса, – невозмутимо продолжила Валери, как будто не услышав моего невежливого выкрика. – Наши постояльцы прежде всего нуждаются в уединении и спокойствии, что невозможно при близости к большому городу или любому другому более-менее крупному поселению. Даже если вы получите одежду, то вам просто некуда будет пойти. Ближайшая деревня слишком далеко. И я не думаю, что это хорошая идея: красивой девушке в одиночку гулять по лесам и полям. А лошадей и карет мы не держим.
– А чем вы кормите своих больных? – с любопытством каркнул Шторм, который сидел на подоконнике и грелся в лучах яркого полуденного солнца.
– Мы не используем здесь слово «больные». – Валери выразительно поморщилась. – Наши постояльцы – обычные люди, нуждающиеся в заботе, уходе и понимании.
– Так чем вы их кормите-то? – повторил вопрос Шторм. – Насколько я помню, меню Эрики весьма разнообразно и включает в себя свежие овощи и фрукты. Неужели все выращиваете сами?
– Нет, конечно. – Валери чуть дернула тонкой бровью, показывая недовольство язвительным тоном моего фамильяра. – Благодаря большому количеству холодильных ларей, в которых продукты сохраняются сколь угодно долго, нам не нужны частые поставки. Раз в месяц нам привозят все, что необходимо. – Сделала паузу и с едва заметной иронией добавила: – Предыдущая закупка была как раз накануне. Если господин Вейн не заберет вас через две недели – то вы, конечно, можете покинуть лечебницу во время следующей. Полагаю, для вас найдется местечко в какой-нибудь повозке.
Я хмыкнула, совершенно не обрадованная столь «любезным» предложением. Ну уж нет. Я не собираюсь ждать ни две недели, ни тем более месяц!
– А родственники больных… – Валери выразительно кашлянула, и я торопливо исправилась: – Ну, то есть постояльцев? Неужели им запрещены визиты?
– Я еще раз повторяю, что девиз нашего заведения – тишина и покой, поэтому любые личные визиты находятся под строгим запретом, – мягким голоском проговорила Валери. Посмотрела на Шторма и заметила: – К слову, мы и без того пошли господину Вейну навстречу, позволив вам проживать с домашним питомцем. Хотя это вопреки нашим правилам.
– Кто питомец? Я питомец? – Шторм, как и следовало ожидать, возмущенно раскаркался, покоробленный таким определением. – Я не питомец! Я фамильяр!
– Тихо! – цыкнула на него Валери. – Прошу вас, не шумите. Соблюдайте и уважайте наши правила.
В ответ так и захотелось устроить какую-нибудь безобразную и очень громкую сцену. Хотя бы расколотить графин с водой об пол, выражая несогласие с затянувшимся лечением, которое более всего напоминало самое настоящее заключение, пусть на окнах палаты и не было решеток.
– К слову, вам не запрещены прогулки по саду, – миролюбиво добавила Валери. – Напротив, господин Вейн настаивал, чтобы вы как можно больше времени проводили на свежем воздухе. Я распоряжусь – и вам принесут халат и тапочки.
– Платье и туфли, – с нажимом проговорила я.
– Халат и тапочки, – все с той же миленькой улыбкой повторила Валери. – Госпожа Блейс, ну полно вам упрямиться. Наши постояльцы привыкли к единообразию одежды. Если я выполню вашу просьбу, то вы будете смущать окружающих тем, что слишком выделяетесь на фоне остальных. К тому же ваши туфли на каблуках. Вы будете слишком громко ими цокать по коридорам, что, опять-таки, вызовет раздражение у ваших соседок.
Я открыла рот, желая высказать Валери все, что думаю о местных порядках, но внезапно остыла.
А ладно, какой смысл спорить? И без того понятно, что целительница будет стоять на своем до последнего.
Однако Ингмар сильно ошибается, если считает, что я буду две недели послушно ждать, когда он соизволит вспомнить обо мне и заберет отсюда. В конце концов, запас энергии, как верно сказала Валери, у меня полностью восстановился. Да и медальоны при мне – я обнаружила их на столике, когда проснулась после ухода этого невыносимо гадкого и тираничного блондина. А стало быть, никакая сила меня здесь не удержит.
– Несите халат и тапочки, – буркнула я. – Так и быть, ваша взяла.
Валери немедленно воссияла самой счастливой из всех возможных улыбок.
– Не обижайтесь, госпожа Блейс, – прощебетала она ласково. – Поймите, и я, и господин Вейн действуем лишь во благо вам.
– Ага, – мрачно отозвалась я. – Я так это ценю! Словами не передать.
Улыбка Валери чуть поблекла от яда, который я щедро вложила в последние фразы. Но она ничего не стала спрашивать, видимо, испугавшись, что в противном случае спор продолжится. Поправила светлые волосы, выбившиеся из-под белоснежного накрахмаленного чепчика, и наконец-то покинула мою палату.
– Опять бежать вздумала? – догадливо каркнул Шторм.
– Ну уж точно я не собираюсь сидеть тут, – огрызнулась я. – У меня от этой Валери, по-моему, уже несварение желудка началось. До жути приторная и любезная.
– Работа у нее такая, – ответил Шторм. – Кстати, а куда ты собралась-то?
Я задумчиво почесала нос, потом подбородок, затем затылок.
Очень хороший вопрос! Понять бы еще, как на него ответить.
– Насколько я понимаю, нужды прятаться у тебя больше нет, – осторожно продолжил Шторм. – Обвинение в убийстве тебе больше не грозит. Твои амулеты найдены. Роберт тоже больше не сумеет тебе навредить. Стало быть, перед тобой все дороги открыты. – Он хитро блеснул черными бусинками глаз и полюбопытствовал: – Или все-таки повидаешься с Ингмаром напоследок?
– Я на него обижена, – фыркнула я. – И сильно. Он использовал меня как наживку, чтобы поймать Роберта. Специально оставил ту записку, чтобы я ушла из его дома,